Я назову твоим именем сына - Ирина Шолохова

вкрадчиво заглянула ему в глаза.

Он презрительно дёрнул уголками губ, пожал плечами:

— Нет, я и думать забыл об этом.

Если бы я видела, что между тобой и Ритой есть чувства, я бы никогда не призналась тебе в любви.

— Интересное заявление! Я вроде тебе ничего не говорил о наших чувствах с Марго, — он разозлился: «Видела — не видела! Какое тебе дело! Да пошла ты… куда подальше и со своей любовью и со своими выводами!» — но не произнёс грубые слова вслух, только иронично хмыкнул, — любишь, значит?

Она испуганно кивнула, услышав недобрые нотки в его голосе: «Вот тебе и безотказный приём!»

— Докажи, если любишь!

— Но как, Максим? — жалобным голоском простонала Милка.

Максим остановился, повернулся к ней лицом, отметив про себя, что её история любви к нему, всего лишь, её история, и он к этому не имеет никакого отношения.

— Ты знаешь как! — жёстким голосом произнёс он.

Пронзительный звук горна заставил их вздрогнуть, испуганная резким звуком птица, вспорхнула высоко над ветвями деревьев.

— Пора ребят поднимать на завтрак! — Милка проводила взглядом испуганную птицу и взглянула на Максима, — это то, о чём я думаю?

— Да! — резко ответил он, — если девушка объяснилась в чувствах — это приглашение в постель! Любой нормальный парень понимает это именно так! Приходи после завтрака на это место — разберёмся, есть у тебя ко мне чувства или нет!

— А у тебя? — после секундного молчания, произнесла она.

— Я тебе в любви не объяснялся! — он шагнул в сторону от неё, собираясь вернуться к себе в комнату.

Она суетливо перебирала пояс простого хлопчатобумажного халатика, накинутого утром, впопыхах, очевидно, принимая решение.

— Придёшь? Или для чего ты затеяла этот разговор?

Она пожала плечами:

— Так сразу — в постель?

— В постель не обещаю. Постели здесь нет, а места, чтобы заняться сексом предостаточно! Я же у тебя не первый, так что ломаться, девочку из себя строить!

Милка хотела «взбрыкнуть», обидеться, наговорить кучу неприятных слов, ну, да — не первый! И что теперь? Она сразу должна бросаться в его объятья? Но вместо этого, произнесла:

— Не первый! И даже не второй! Но, я же не какая-нибудь «прости господи», чтобы только пальчиком поманили, сразу ложиться на спину…

— Мила, я пока ещё в здравом уме и твёрдой памяти! И это ты меня поманила, а не я! Ладно, мне пора идти, да и тебе тоже. Если надумаешь — приходи сюда — разберёмся! — он пошёл прочь так, будто ничего особенного и не произошло в разговоре — так, сухая, деловая договорённость и ничего больше.

Она осталась в замешательстве, растерянная: «Если бы я знала, что он так ответит, то не начала бы этот разговор. А, ведь и в самом деле — я призналась, что люблю его и что дальше? С его стороны всё логично — любишь, идём дальше, начинаем сексуальные отношения! Почему нет?» Милка пошла в сторону отряда, мучительно раздумывая как быть — пойти на сближение с Максимом или послать его куда подальше: «Пусть я и не девственница, но не такая, чтобы сразу же заниматься сексом, без романтических встреч, без цветов и красивых слов любви. Красивые слова любви были! Но только с её стороны!» Она подошла к корпусу, распахнула двери в спальни мирно посапывающих ребят: «Подъём! Вставайте, ребята! Умываться, бегом на зарядку и завтракать!» «Пойду!» — окончательно решила она, допивая кофе с молоком и вертя головой по сторонам — Максима в столовой не было. После завтрака, она незаметно улизнула, заставив ребят заниматься уборкой территории около корпуса. Переоделась в джинсовый сарафанчик, надела кружевное бельё и пошла на условленное место. Максима ещё не было. Прошло минут десять, она начала заметно нервничать, обдумывая — ждать или вернуться в отряд, к ребятам.

— Мила! — она ждала его, но почему-то вздрогнула от его оклика.

— Привет, Максим! Как видишь, я пришла!

— Вижу! — буркнул он, — не слепой! Сразу сексом займёмся или погуляем немного для приличия?

— Погуляем! — они пошли поодаль друг от друга.

«Хоть бы приобнял или за руку взял!» — тоскливо щемило сердце у Милки, но она не подала виду:

— Тебя, почему на завтраке не было?

— Нет аппетита, — он сунул руки в карманы, отчего Милка сделала вывод, что он и не собирается приобнять её, взять за руку, поцеловать.

«Ну, и ладно, — решила она, — после секса он ко мне привяжется сильнее и, может быть, даже влюбится!»

Они поднялись на обрывистый берег реки, туда, где он встречался с Марго, постояли недолго, вглядываясь в бурлящую воду, и пошли, углубляясь, в лес.

Отошли недалеко от тропинки.

— Сядем? — Максим махнул рукой в сторону старой, изуродованной суровым климатом, сосны.

Милка не возражала, она только сейчас увидела у него подмышкой пакет. Максим вытащил из пакета покрывало, расстелил, ухмыляясь:

— Ты-то, конечно, не догадалась прихватить? — он сел, похлопал рукой по покрывалу рядом с собой, — садись!

Она примостилась чуть сзади от него, за спиной, вытянула шею и положила голову ему на плечо.

— Любишь меня, значит? — он покосился в её сторону.

Она тряхнула рыжими лохмами:

— Да!

— А с Максимилианом в обнимочку гуляла! Его тоже любишь? — он осторожно убрал её подбородок с плеча, отодвинулся, взглянул пристально ей в глаза.

— Нет! Мы просто договорились, что будем изображать безумно влюблённую парочку, чтобы вы с Риткой нас приревновали.

— Ну-ка, ну-ка! С этого места поподробнее, пожалуйста!

— Максимилиан в Ритку влюблён, ну, а я… Сам знаешь в кого влюблена. Вот и решили спектакль разыграть.

— Всё дело в том, Милая, что я не люблю тебя! Если тебя устраивает секс без обязательств — я готов.

Милка не успела ответить, хрустнули ветки сосны, отодвигаемые рукой.

— Как интересно! Вы бы хоть дальше в лес ушли! Расположились почти рядом с тропинкой, — всё плыло перед Риткиными глазами — рыжие лохмы, кроваво-красная помада, расползшаяся по губам, взгляд его серых глаз, что в них было? Она не понимала.

— Смешалось всё — кони, люди! — процитировала она слова классика, пришедшие ей в голову. Рассмеялась искусственным смехом, чувствуя приближение урагана в груди: он поднял голову, ощерился и грозно зарычал. Вот и пришёл его час, он будет терзать её сердце, рвать, грызть снова и снова, наслаждаясь победой. Вырвет рыдания из горла, сначала глухие и робкие, затем, мощной волной сокрушающие, девичью грудь. Она нетвёрдой походкой пошла прочь, из последних сил сдерживая натиск разбушевавшегося зверя в груди. Вышла из леса на тропинку, скрывшись от глаз парочки, уединившейся в лесу. Ураган взвыл, торжествуя, запустил острые когти в измученное