Своенравная невеста - Шелли Брэдли

Мэв наконец посмотрела на него, теперь ее сердце замирало от страха. В письме Флинна, переданном ей Уликом, тоже упоминался Десмонд О'Нил. Они говорили ей о его опасной хитрости. Она ненавидела это почти так же сильно, как и свою роль, которую они попросили ее сыграть.

– Я очень боюсь, что погибнет много людей, если твоему брату и моему отцу будет сопутствовать успех, Мэв. Я знаю, наш брак не назовешь легким. Я знаю, ты не согласна, что я поддерживаю короля Генриха. Но ты и я, мы едины в своем желании спасти невинных людей. Помоги мне, – взмолился он. – Скажи, что тебе известно.

Мэв отвела глаза. Если она поможет ему, то предаст брата и, возможно, уготовит ему судьбу Квейда. Несмотря на все прегрешения Флинна, он всегда защищал сестер О'Ши после смерти родителей. Он – ее родственник. Она любит его.

Но если она не поможет Кайрену, умрут десятки, возможно, сотни невинных людей. Отцы, братья, сыновья, некоторые почти дети, примкнут к кровавому восстанию и заплатят своими жизнями непомерную цену за неопределенное будущее Ирландии. Почему никто из них не видит, что только свобода, рожденная в мирных переговорах с Англией, будет реальной и на долгое время?

– Мэв. – Он взял ее за руки. – Я знаю, что прошу у тебя слишком много. Ты не веришь, но я хочу закончить эту войну мирно. Я знаю, у тебя мало причин доверять мне. Но я действительно собираюсь это сделать.

Мэв отчаянно хотелось мира. Чтобы Джейн могла без страха растить маленького Джеральта, чтобы ужасные воспоминания Фионы навсегда исчезли из ее памяти, чтобы она сама могла родить собственного ребенка не в угнетенной стране.

Но как она может отдать будущее Ирландии в руки человека, который всем сердцем предан Англии? Он уверен, что Ирландия должна находиться под английским правлением.

Господи, ее рассудок понимал то, чего не понимало ее тело: она не может вручить судьбу Флинна воину, который ничего не сделал, чтобы спасти от казни ее жениха. Да, возможно, Кайрен не обладал такой властью, но Квейд не был его противником, и он мог хотя бы попытаться. Не секрет, что ее муж и ее брат испытывают большую неприязнь друг к другу. Наступит ли в Лэнгморе согласие, пока кто-нибудь один не уедет отсюда... или не умрет?

Она вздрогнула.

– Мэв? – Он сжал ее руки.

– Вы переоцениваете мое значение для повстанцев, милорд, – начала она.

Предать брата, возможно, обречь его на казнь было немыслимо. Она могла только дать Кайрену намек, чтобы предотвратить худшее, не раскрывая местонахождение Флинна.

– Я знаю, у тебя есть сведения, Мэв. Последний год ты передаешь сообщения от мятежника к мятежнику.

Как он узнал об этом? Она быстро отвела взгляд, чтобы муж не прочел в ее глазах правду.

– Вы думаете, что повстанцы доверят женщине нечто важное?

– Они верят ирландке, которая не вызывает подозрений у англичанина. Они верят тебе, Мэв.

Она пожала плечами, по-прежнему избегая его взгляда.

– Я слышу только домыслы, как и вы, милорд.

– И какие же домыслы ты слышала? – резко спросил Кайрен.

Она мысленно пыталась отобрать сведения, которые будут полезны Килдэру и не повредят ее брату. Несколько деталей могли бы ему пригодиться, но потом она сочла, что говорить о них преждевременно и, значит, слишком опасно.

– Замок Мелахайд – не единственное английское укрепление, которое повстанцы хотели бы вернуть себе.

– Ты говоришь, что в их планы входит завладеть всем Пейлом?

– Меня не удивит, если подобная идея получит одобрение.

– Как они могут это сделать с двумя сотнями людей?

Мэв облегченно вздохнула, когда муж наконец отпустил ее, позволив пересечь комнату и взять чистый пергамент.

– Я думаю, при необходимости они могут найти оружие, спрятанное в тайниках. – С этими словами она бросила пергамент в очаг.

Пожираемый огнем, он мгновенно вспыхнул и свернулся.

Кайрен в ужасе смотрел на пламя, лицо у него посерело.

«Он понял то, что должен понять», – с удовлетворением подумала Мэв, спокойно выходя из зала.

– И что ты намерен теперь делать? – поздней ночью спросил Эрик.

Кайрен оглядел пустой главный зал, пожал плечами и взял кружку с элем. Целый вечер он писал письма англичанам Пейла, чтобы предупредить их о массированном нападении мятежников, одно из которых, он был уверен, должно произойти в ближайшие дни. Потом составлял план защиты Лэнгмора с расчетом на собственную армию и верность солдат, хотя мог лишь гадать, чью сторону они примут в битве. Он молился, чтобы они были на его стороне.

После он несколько часов рассказывал Эрику все, что знал о мятеже... и все, о чем ему намекнула Мэв. Он падал от усталости, но чувствовал, что нуждается в совете друга.

– Что я собираюсь делать? – Кайрен провел рукой по растрепанным волосам. – Я вынужден ждать. Я не знаю, где находится Флинн или мой отец. А Мэв сказала мне не слишком много... Она мне не доверяет.

– Ты представляешься ей врагом, угрозой для ее семьи. Со временем она изменит к тебе отношение.

Кайрен мрачно засмеялся.

– Ты полон надежд. Больше, чем я. – Он покачал головой. – Мэв не придет. Возможно, она мирное создание, поглощенное книгами, а не битвами, но она готова бороться со мной до последнего вздоха.

– И тебя это беспокоит.

Не вопрос, утверждение. Как всегда, серые глаза друга, казалось, видели его насквозь.

Кайрен обиженно и в то же время облегченно кивнул.

– А почему ты считаешь, что у нее именно такие чувства? – спросил Эрик.

Граф представил себе Мэв: ее гневно сжатый рот, запрокинутую в экстазе голову, дразнящую улыбку, мягкие волосы, огненным каскадом обрамляющие лицо. Что-то в ее свободной манере держать себя всегда привлекало его. В ней билось сердце страстной, храброй и умной женщины, способной на большую любовь. Когда он был с нею, она сбивала его с толку. Ее глазами он видел жизнь такой, какой не видел никогда раньше, – с надеждой на мир, с ожиданием чего-то большего, кроме следующей битвы. Он видел жизнь, полную радости.

– Потому что... – Кайрен вздохнул, потом вдруг осознал ужасающую правду и мрачно ответил: – Потому что я люблю эту женщину.

Отставив кружку, он закрыл лицо руками. Действительно ли он любит Мэв? Да, это правда. Когда такое могло случиться? Почему ее?

– Добро пожаловать в наши с Дрейком ряды, – засмеялся Эрик. – Достойно презрения любить женщину так, что она лишает тебя разума, но тут уж ничего не поделаешь. Сочувствую тебе.

Его друг явно не разделял его горя.

– Тебе легко говорить, – рассердился Кайрен. – Твоя жена отвечает тебе взаимностью.