Горец и леди - Патриция Грассо

– Извини меня, дорогая, – проговорила Бригитта, искоса взглянув на Антонию, только что показавшуюся во дворе. – Произошло ужасное недоразумение. Ну, скажи, что прощаешь меня?

– Я еще не решила, – шутливо ответила Сприн. – А мне ты тоже привезла взятку?

– Ну конечно, – засмеялась Бригитта. – Я накупила в Эдинбурге разных тканей и думаю, что мы их поделим.

– В таком случае я прощаю тебя.

Наконец Бригитта подошла к Черному Джеку, который о чем-то разговаривал с Йеном.

– Простите меня, – неуверенно начала она, не зная, как отнесется к ней свекор.

– А-а, вот и наша беглянка! Ну смотри, чтобы больше такого не повторялось, – мягко укорил ее граф, а потом привлек к себе и поцеловал в щеку. – Малыш, которого ты носишь, более чем достаточное искупление за твою глупость. – Он похлопал ее по руке, потом оглядел заполненный людьми двор. – Но я не вижу Перси. Где он?

– Перси остался в Эдинбурге, – сказал отцу Йен.

– Почему? – удивился тот.

– Перси влюблен, – поспешила сообщить Бригитта.

– Влюблен? – громко рассмеялся Черный Джек. – Это славно! И кто же дама его сердца?

– Шена Менци, – промямлил Йен, надеясь, что отец не расслышит ненавистную фамилию. – Она состоит при королеве.

– Кто? Шена Менци?! – не веря своим ушам, переспросил Черный Джек.

– Да. Она такая милая девушка, изумительная красавица, – затараторила Бригитта. – Если бы вы ее только увидели, то, конечно, гордились… выбором своего сына.

– Чего только не взбредет в глупую башку этого Перси! – проворчал Черный Джек, с досадой махнув рукою. – Ну ладно, я с ним еще поговорю.

– Дорогая, – обратился к жене Йен, – можешь сделать мне одно одолжение?

– Какое?

– Вымой себе рот, прежде чем я тебя поцелую. Я не выношу лисьего привкуса.

– А теперь пора подкрепиться с дороги! – весело крикнула Антония, решившая вести себя так, словно невестка бежала из Данриджа вовсе не по ее вине. – Милости просим к столу!

С шутками и смехом все направились в большой зал. Гленда не выпускала руку Бригитты, а лисенок все время терся об ноги, словно кот. Бригитте было трудно идти, но ни девочка, ни Хитрец не желали отойти от нее ни на шаг, словно боясь потерять ее снова.

Все уселись за главный стол, за исключением Сприн, которая предпочла сидеть вместе с Джеми. Как только Бригитта уселась на свое место, Гленда вскарабкалась к ней на колени.

– А ну-ка слезь! – прикрикнул Йен на племянницу.

От недоумения и обиды у девочки задрожали губы.

– Что ты так шумишь? – спросила мужа Бригитта, обнимая Гленду рукой.

– Она может повредить ребенку, – недовольно проворчал тот.

Черный Джек, сидящий рядом с невесткой, лишь весело хмыкнул, видя такую ревнивую озабоченность сына. Но, припомнив прежние времена, когда сам впервые готовился стать отцом, он понял, что беспокойство Йена будет только возрастать с каждым месяцем.

– Гленда сидит очень спокойно, – заверила Бригитта мужа. – А я не такая хрупкая, как ты думаешь, и наш ребенок также.

– Какой ребенок? – немедленно спросила Гленда, любопытная, как все дети.

Бригитта провела ее рукой по своему мягко округлившемуся животу.

– У меня там внутри растет ребенок – твой новый кузен или кузина. – Лицо маленькой девочки при этих словах просветлело от восторга. – Скоро он появится на свет, и тогда мы все будем вместе играть в саду: ты, Хитрец, мой малыш и я. Ну как, ты будешь играть с ним?

– Конечно. Но где же он был прежде?

– С ангелами на небесах.

Гленда призадумалась.

– А как же он попал с небес к вам в живот?

Черный Джек и Йен громко фыркнули, давясь от смеха.

– Это сделал дядя Йен, – покраснев, ответила Бригитта. Потом ехидно улыбнулась мужу и добавила: – Расскажите ей, дядя Йен, как это ребеночек оказался у меня в животе.

Йен растерянно потер подбородок.

– Это случилось, Гленда, когда я выказывал леди Бри свою любовь.

– Я понимаю, – сказала Гленда.

Йен самодовольно улыбнулся, но едва не свалился со стула, услышав следующие слова своей племянницы:

– А у меня в животе нет ребенка, – громко сказала она. – Значит, меня ты не любишь, дядя Йен?

Бригитта ахнула, но тут же нашлась:

– Любовь дяди к племяннице – это совсем другая любовь, мой ангел.

– Ага. – Это, казалось, удовлетворило Гленду, но она тут же пристально взглянула на Бригитту: – Но как же малыш выберется из вашего живота?

– Йен, я думаю, пора раздать подарки, – предложила Бригитта, надеясь таким образом отвлечь девочку.

– Конечно, – облегченно вздохнул тот. – Давно пора.

Подозвав слугу, Йен велел принести подарки, которые они привезли из Эдинбурга. Гленда захлопала в ладоши от радости при виде новой куклы, которую тут же назвала леди Осень, или Отма. Все очень удивились необычности этого имени. Тогда малышка объяснила, что это в честь возвращения ее любимой Бри в Данридж.

– Это же случилось осенью, правда? – весело щебетала она. – Я хочу навсегда запомнить этот счастливый день.

Никто не заметил, как губы Антонии скривились в молчаливой усмешке, когда та услышала слова дочери.

Сприн пришла в восторг от прекрасных тканей. Когда спустя несколько минут она вышла из зала, чтобы отнести подарки наверх, то чуть не споткнулась на лестнице, не в силах оторвать взгляд от узорчатых материй.

А Йен поставил Хитреца на стол и, сняв с него старый желтый ошейник, застегнул вокруг шеи лисенка новый.

– Ну вот, – сказал он. – Что ты…

Хитрец высунул язык и лизнул его прямо в раскрытый рот.

– Фу! – Йен вытер губы рукавом рубашки, потом сделал глоток эля и опустил Хитреца на пол.

– Не забудь вымыть себе рот, любовь моя, – шепнула Бригитта, передразнивая его. – Я не выношу лисьего привкуса.

Собравшаяся за столом семья скоро разошлась. Гленда нехотя отправилась на урок с отцом Капланом, а Бригитта поднялась наверх, чтобы немного отдохнуть. Когда Черный Джек удалился к себе в кабинет, Йен взял кружку эля и уселся перед камином. Расслабившись, он вытянул ноги, закрыл глаза и стал представлять себе сына, которого, как он был уверен, носит Бригитта.

– Твоя жена – шлюха, – услышал он голос рядом.

Йен изумленно открыл глаза и уставился на Антонию, стоявшую перед ним.

– Что-что? – протянул он. – Ты что, с ума спятила? Да за такие слова я знаешь, что с тобой сделаю!..

– А от этого ничего не изменится, – спокойно возразила Антония. – Я говорю правду.