Важнейшее дело - Евгений Александрович Востриков

Только сначала были отдельные случаи, то тут, то там… А сейчас как конвейер…»

Сара: «Но власти-то в штате остались? Совсем закона нет?»

Соседка: «Нет, дорогая, нет… Власть сейчас не наша… Им на нас наплевать… Оказалось, что индейскому богу нужны только мы – белые… Приперлись на чужую землю, отобрали …»

Сара: «И что? Вы не бежите?»

Соседка: «Как? Ты же видела – выезды из города перекрыты… Можно пешком… Но это далеко и там банды шастают… Шанс, конечно, есть, небольшой… Не здесь… ближе к северу…»

Сара замолкает. Ей становится совсем грустно. Тем временем процессия подходит к пирамиде и становится так, чтобы пирамида была к востоку. Солнце еще не взошло. На пирамиду по боковой лестнице заводят детей, некоторых затаскивают. Все стоят и ждут восхода солнца. На вершине пирамиды Кваху в парадной древней одежде, воздев руки к небу, произносит заклинания. Первый луч солнца падает на вершину пирамиды. Двое индейцев хватают Келли и кладут на алтарь. Подходит огромный палач и одним ударом каменного ножа вскрывает грудную клетку. Сара внизу чуть не падает в обморок.

Сара: «Доченька, прости меня… я же не хотела … думала, что все хорошо! Богу нельзя отказывать!.. Это знак расположения!… Как же так!..»

Соседка поддерживает Сару. Подходит индеец, который их выводил и смотрит на Сару.

Индеец: «Что хотели, то и есть… Думали вас не коснется?..»

Сара: «Они хотели счастья…»

Индеец, усмехаясь: «На гробах…»

Сара: «Гордыня… мы особые…»

На небе появляется легкое облачко и закрывает солнце. Кваху делает знак, жертвоприношения прекращаются. На ступенях пирамиды уже лежат несколько голов, стекает кровь. Обезглавленные жертвы лежат на краю верхней ступени.

Культ

Китай, город Иу, просторная квартира в высотном доме, ночь, жарко, душно. Лю Гуй встает с кровати одетый, будит жену и сына. В полной тишине они одеваются. Лю Джинг пытается упаковать оставшиеся вещи, но Лю Гуй дает знак, что делать это не нужно. Потом он показывает членам семьи на туалет. Вся семья по очереди идет в туалет. По знаку Гуя они все с небольшой поклажей выходят из квартиры. Лю Гуй очень осторожно закрывает квартиру. На лестнице темно, свет есть только на отдельных площадках. Спускаются вниз, на этажах есть отдельные брошенные по виду квартиры. В одной из квартир дверь полуоткрыта. Сквозь щель на площадку падает свет от свечи в комнате. Слышно голоса: «Прости нас великий, нас сбили с толку, столько всего было…» Очень тихо, на цыпочках, семья проходит квартиру и выходит во двор. Пройдя квартал, они выходят к стоящему на обочине небольшому фургону. Лю Гуй подходит к водительской двери и осторожно открывает ее. Спящий китаец в белой рубахе мгновенно просыпается, вылезает из машины. Не говоря ни слова, он подводит семью Гуя к заднему борту машины, открывает его, достает лестницу, приставляет ее к полу. Делает знак, садитесь. Семья Гуя по одному поднимается в фургон. Водитель тоже поднимается за ними. Внутри множество коробок – частью пустые, частью с товаром. Водитель разгребает коробки – под ними оказываются матрасы, почти возле дальней стены. Водитель показывает: ложитесь. Джинг и Пинг ложатся, а Гуй внимательно смотрит на водителя.

Ян Чао шепотом: «Все нормально, вывезу – поедем через деревни – постов ночью там нет, и в Нинбо также, это для гарантии…»

Водитель стелет доски на коробки поверх беженцев. Неплотно, оставляя щели, закидывает убежище другими коробками. Осмотрев получившееся, он вылезает из фургона, выкидывает лестницу и закрывает двери. Через некоторое время машина очень тихо трогается без габаритных огней.

Нинбо, раннее утро. Фургон въезжает на территорию склада. Водитель открывает двери, приставляет лестницу, забирается внутрь. Через короткое время все вылезают на территорию склада.

Ян Чао: «Разомнитесь, походите, туалет там, возле выхода, рекомендую. Можете говорить, это мой склад, камер, прослушки нет».

Джинг: «А дальше как?»

Ян Чао: «Там контейнер стоит на трейлере, поедете в нем, вода, пища на неделю есть, полно пустых банок – в туалет в них. Банки закрываются герметично. Тут недалеко, доплывете. По документам в контейнере керамика – бросать не должны. На месте просите убежища, больницу, может, дадут позвонить, назад вам дороги нет. Вот так!»

Гуй: «Проверять не будут?»

Ян Чао: «Меня утром не проверяют, я тут свой. Там, в контейнере, такое же убежище, только сидите тихо».

Гуй: «Понятно. А сам как?»

Ян Чао: «Как? Через неделю дам сообщение о недопоставке, верну деньги и в самолет, пока шум не поднялся. Можно долететь в Урумчи, семья уже там».

Джинг: «Нам билетов не дали... А у вас получилось?»

Ян Чао: «Получилось, но из Уханя, через друзей и внутри страны...»

Гуй: «А я по-простому в кассу поехал...»

Ян Чао: «У тебя фабрика, мотаться не приходится... Да, может так и правильно... Чем дальше отсюда, тем лучше...»

Гуй: «Через границу будете уходить?»

Ян Чао: «Не знаю, скорее всего, дети уже взрослые, лето. Уйгуры беженцев не выдают, а у меня дед был мусульманин…»

Гуй: «Да, пропадать тут, конечно, ни к чему…»

Ян Чао: «Вот именно, массовый психоз – а ты почему не как все, не ставишь свечку по ночам, он ждет… Чуть не так себя повел – и все в лагерь на перевоспитание…»

Еще какое-то время группа людей продолжает разговаривать, по очереди идут в туалет. Потом Ян Чао смотрит на часы и приглашает беженцев к трейлеру с контейнером.

Утро, квартира, сквозь занавеску пробиваются лучи солнца. Александр спит на диване, сон беспокойный, ворочается. Над его головой возникают изображения моложавого китайца, как будто просит что-то. Потом возникает изображение мальчишки на короткое время и еще какой-то шлагбаум на фоне моря. Александр немного ворочается, а потом встает и подходит