"Кантокуэн" - "Барбаросса" по-японски. Почему Япония не напала на СССР - Анатолий Кошкин

В ожидании приказа о начале наступательных операций на территории Советского Союза были размножены географические карты советских дальневосточных городов с указанием населенных пунктов, водоемов и других объектов бактериологического нападения. Бактериологическое оружие планировалось применять в первую очередь в районе Хабаровска, Благовещенска, Уссурийска, Читы. Летом 1942 г. в целях отработки методов ведения бактериологической войны против СССР многократно заражались пограничные реки, в частности река Аргунь. «Фактически это была необъявленная бактериологическая война против Советского. Союза, которая велась под видом эксперимента, — пишет японский публицист Моримура Сэйити. — Подобного рода эксперименты — и более крупные, и более мелкие по масштабу — проводились отрядом № 100 постоянно».

Приготовления к бактериологической войне еще более активизировались в 1944 г., когда японские лидеры рассчитывали с помощью этого преступного оружия добиться перелома в войне в пользу Японии. В Квантунскую армию из генерального штаба были направлены дополнительные указания о форсировании подготовки к бактериологическому нападению. Понимая, что применением обычных средств ведения войны одержать верх над Красной Армией будет трудно, японский генералитет намеревался пустить в ход оружие массового уничтожения. Штабом Квантунской армии была поставлена задача: «Если в начале военных действий против СССР японской армии в силу сложившейся обстановки необходимо будет отступить в район Большого Хингана, то на оставляемой территории все реки, водоемы, колодцы должны быть заражены бактериями или сильнодействующими ядами, все посевы уничтожены, скот истреблен».

В мае 1945 г. генерал Исии отдал распоряжение подчиненному составу, в котором говорилось: «Война между Японией и СССР неизбежна… Отряд должен мобилизовать все силы и в короткий срок увеличить производство бактерий, блох и крыс». Ставилась задача ожидать «день X» — начала широкого применения накопленных арсеналов бактериологического оружия. Это распоряжение было выполнено. По признанию бывшего служащего отряда, в конце войны готовых к употреблению бактерий в «отряде № 731» хранилось столько, что, «если бы они при идеальных условиях были рассеяны по земному шару, этого хватило бы, чтобы уничтожить все человечество». Против населения Советского Союза планировалось применить миллиард зараженных чумой блох. «Если бы одновременно применить этих блох против советских войск, — свидетельствовал он, — а также обрушить их на города — последствия были бы весьма значительные. Это мы все понимали».

Японская армия имела на вооружении различные виды химического оружия, которое разрабатывалось в военных научно-исследовательских институтах. Методы применения этих видов запрещенного оружия разрабатывались в «отряде № 516 химического управления Квантунской армии». В распоряжении японской армии

имелись следующие ядовитые газы: «желтый» № 1 (иприт), «желтый» № 2 (люизит), «чай» (цианистый водород), «синий» (фосгеноксин), «красный» (дифенилцианарсин). Обнаруженные в 80-е гг. прошлого столетия документы японской армии свидетельствуют о том, что химическое оружие применялось в войне в Китае. Известно о 375 случаях использования этого оружия. Наиболее массированно оно было применено летом 1938 г. во время крупной операции японской армии в районе китайского города Ухань. Целью операции было скорейшее завершение войны в Китае и сосредоточение внимания на подготовке к войне против СССР. В ходе этой операции было использовано 40 тысяч канистр и боеприпасов с газом дифенилцианарсин, что привело к гибели множества людей. Склады японского химического оружия обнаруживаются на территории Китая и по сей день.

Замыслы применения против населения советских территорий бактериологического и химического оружия свидетельствуют о том, что милитаристская Япония, так же как гитлеровская Германия, стремились вести против СССР тотальную войну с целью массового уничтожения людей.

СОМНЕНИЯ РАЗВЕДКИ

Как отмечалось выше, политика и стратегия Японии в отношении СССР после 22 июня 1941 г. строилась на основе концепции вступления в войну на стороне Германии в момент, наиболее благоприятный для империи. Японские лидеры прямо заявляли на секретных заседаниях правительства и императорской ставки: «Мы выступим, если почувствуем, что условия особо благоприятны, и не выступим, если они будут неблагоприятны». Под «благоприятным моментом» понималась ситуация, когда терпящий поражение от гитлеровских войск Советский Союз не сможет оказать должного сопротивления Японии на Дальнем Востоке.

Германским планом «Барбаросса» война против СССР намечалась как скоротечная кампания. Предусматривалось в ходе летне-осенних операций нанести мощный удар по основным силам Красной Армии, быстро уничтожить их и, стремительно продвигаясь вглубь Советского Союза, занять его важнейшие политические и экономические центры. Особое значение придавалось захвату Москвы и Ленинграда. При этом возможность остановить наступление из-за сопротивления Красной Армии исключалось.

Разработанный японским командованием график проведения войны с СССР увязывался с германским планом «Барбаросса» и также предполагал завершение военных действий осенью 1941 г. При этом в Японии рассматривали германо-советскую войну как редчайшую возможность осуществить вынашиваемые годами замыслы антисоветской агрессии. Наиболее активные сторонники такой войны требовали ни в коем случае не упустить эту возможность.

Прибывший из Европы генерал Ямасита Томофуми в день отдачи приказа о проведении первой очереди мобилизации по плану «Кантокуэн» 7 июля докладывал военному министру Тодзио: «Мощь германской дивизии вдвое превосходит боевые возможности стрелковой дивизии Советского Союза. По сухопутным силам Германия более чем в два с половиной раза превосходит СССР. По самолетам преимущество в три-четыре раза. В результате внезапного нападения существует большая вероятность уничтожения Красной Армии и быстрого завершения войны». Генерал Ямасита предупреждал о том, что после окончания войны в европейской части Советского Союза Гитлер может двинуться в Сибирь и на Дальний Восток. Он убеждал Тодзио отказаться от теории «спелой хурмы» и захватить восточные районы СССР до окончания германо-советской войны. «Время "спелой хурмы" уже прошло, — говорил Ямасита. — Даже если хурма еще немного горчит, лучше стрясти ее с дерева».

Это мнение разделял и японский посол в Москве Татэкава, который 5 июля сообщил в Токио, что якобы «Красная Армия потеряла веру в победу, и падение Москвы является лишь вопросом времени». Он рекомендовал «самостоятельно решить вопрос о Дальнем Востоке». Однако в Токио решили следовать разработанному графику проведения войны, ожидая, когда «Россия, как спелая хурма, сама упадет в руки». Несмотря на то, что германские войска смогли глубоко продвинуться на территорию Советского Союза и создали угрозу Москве и Ленинграду, в Токио не спешили с выводами о скорой победе Германии. Японское командование внимательно следило за начавшимся в середине июля Смоленским сражением, в результате которого, как признают японские историки, «советские войска упорным сопротивлением задержали продвижение немецкой армии, чем было выиграно время для обороны Москвы».