Морпех. Ледяной десант - Олег Таругин

— И вот нечего тут переглядываться, товарищи командиры! Между прочим, первого фашиста я завалил, да и этого тоже уконтрапупил! — рядовой показал окровавленную финку, которую так и сжимал в ладони. — Кто ж знал, что он успеет гранату вытащить?

Алексеев махнул рукой:

— Нормально все, Вань, отлично справился. Собираем трофеи и уходим, мало ли, кто тут еще по округе шляется. Две минуты — и нет нас…

****

— Так я и не спорю, командир, — возвращая «цейсс», покладисто согласился старшина. — А «куниковцами» — это ты так бойцов товарища майора называешь? Ну, я так и подумал. Дельное название, нужно будет запомнить и товарищами рассказать. Только, как нам до них добраться? Не разглядят, что свои, да и стрельнут. Обидно от своей пули погибать.

— Погибать не нужно, — буркнул старший лейтенант, прокачивая варианты. — Сейчас ракета погаснет, я небольшой крюк по огороду сделаю и вон оттуда подберусь. Укроюсь за углом и маякну фонариком. Один длинный, два коротких. Вы привлечете внимание, типа как я, когда тот дом штурмовали. Если внутри немцы, закидаю гранатами, вы прикроете. У меня две трофейные «колотухи», думаю, хватит. Главное, не отсвечивайте особо, если вдруг что, под танком укройтесь.

— Хреновый план, — вздохнул Левчук. — Но поскольку другого нет, принимается. Держи, авось, пригодится.

Алексеев с удивлением взглянул на ребристый корпус протянутой «эфки»:

— Ого, откуда такая роскошь? Я думал, закончились уже?

— На крайний случай приберегал, — туманно ответил старшина. — У меня еще и «тридцать третья» имеется, но ты, помнится, их не шибко привечаешь. Берешь?

— А то! Спасибо, Семен Ильич, уважил! Надеюсь, верну неиспользованной.

— Ползи уж, — ухмыльнулся в усы тот. — Ванька, на тебе левый фланг, на мне — правый. И глядеть в оба!

Ползать по-пластунски старлея учили хорошо. Как, впрочем, и остальных курсантов. Некоторые поначалу возмущались, мол, к чему такая архаика? Двадцать первый век на дворе, беспилотники в небе, РЭБ и ГЛОНАСС, высокотехнологичная война, все дела. Эти ползали вдвое больше остальных, к которым относился и будущий старший лейтенант. Степан прекрасно понимал, что пехота, что обычная, что морская, во все времена останется именно пехотой. Той самой основной побеждающей силой любой войны. Царицей полей и побережий. И потому старательно вжимался в землю, не делая различия для пожухлой летней травы, вязких осенних луж или скованного хрусткой коркой наста подтаявшего снега. Вот только в те времена он не мог и предположить, где, и самое главное, когда ему придется применить это умение на практике…

Сегодня не было ни травы, ни луж, ни даже снега, который в этих краях вообще долго не лежит. Вот только ползать по грядкам задушенного сорняками огорода оказалось весьма сомнительным удовольствием. Особенно мешали сухие стебли, самые высокие из которых приходилось обходить стороной, чтобы не обнаружить себя перед возможным наблюдателем: укрывшиеся в сарае бойцы вполне могли — и даже должны были — присматривать за флангами.

В итоге «небольшой крюк» затянулся минут на пятнадцать, но зато и до цели морпех добрался никем не замеченным. Привалившись к пахнущему прелью углу постройки, Алексеев изготовил к бою гранаты, вытащил трофейный фонарик и трижды нажал кнопку, подавая оговоренный сигнал.

Спустя несколько секунд со стороны сгоревшего танка раздался звучный голос старшины:

— Эй, в сарайке, есть кто на борту? Вы окружены, так что ежели смолчите, гранатами закидаем. Назовитесь, коль взаправду свои! Командир ваш кто?

— Свои мы,…,…,…! — отозвался темный зев сарая, исторгнув следом несколько соленых морских словечек и словосочетаний, ни знать, ни воспроизвести которые гитлеровцы бы не сумели, будь они хоть трижды диверсантами из какого-нибудь «Брандербурга-800». — Десантники мы, из отряда майора Куникова! А вы кто такие будете?

— А мы вам из Южной Озерейки на подмогу пришли! Командует у нас кап-три Кузьмин, комбат сто сорок второго отдельного батальона, двести пятьдесят пятая мотострелковая бригада. Неужто не слыхали, какую мы германцам полундру недавно устроили?

— Слыхали, как ни слыхать, — подобрел голос. — Помогли вы нам, когда фрицы зажали, удалось из сущей западни вырваться. Подходите, братцы! Только аккуратно, снайпер вдоль улицы постреливает. А насчет окружения — правда? Или байки травили?

— Правда, — ответил Левчук, ухмыляясь. — Сейчас сами и познакомитесь. Вона оно, окружение наше, за углом прячется, с гранатами наготове. Вылазь, командир, свои это…

[1] Весьма приблизительный перевод: «немецкие солдаты, сдавайтесь! Я есть (как будет «бросать» Степан не знал) граната, две секунды! Все смерть!».

[2] Советская ручная противотанковая граната ударного действия РПГ-41. При удачном броске и подрыве, например, на крыше МТО, практически гарантированно выводила за счет фугасного действия из строя любой немецкий танк образца 1941–1942 годов. При попадании в ходовую — тем более. Недостатком был серьезный вес в 2 кг (вес ВВ — до 1500 гр) и, как следствие, малая дальность броска. В последнем она порой даже проигрывала предшественнице РПГ-40 (вес — 1,2 кг, ВВ — 760 гр). Помимо борьбы с бронетехникой, успешно применялась для поражения полевых укрытий противника — ДОТов, ДЗОТов, блиндажей и т. д. Срабатывала мгновенно при ударе о любую твердую поверхность.

Станичка, 5 февраля 1943 года

Засевших в полуразрушенном сарае десантников оказалось четверо, считая вместе с тяжелораненым в живот осколком немецкой мины. Привычные флотские бушлаты и стеганые ватные куртки, на поясах — подсумки с автоматными магазинами, фляги, финки или штыки в ножнах. Гранат у бойцов оставалось все две штуки — потратили за более чем сутки непрерывных боев. Зато имелся пулемет Дегтярева, правда, всего с тремя запасными дисками, один из которых был наполовину пуст.

Но самое главное, они знали, где сейчас находится майор Куников. Или, по крайней мере, находился перед тем, как неожиданно подошедшая со стороны Южной Озерейки помощь изменила планы как немцев, так и наших.

Пока старшина помогал перевязать раненого — свои бинты у морских пехотинцев тоже закончились, так что пригодились трофейные, — Алексеев переговорил со старшим группы. Которым оказался главстаршина со смешной фамилией Олухов. Впрочем, имя у дюжего, косая сажень в плечах, бойца оказалось самым обычным — Федор. Вытащив из кармана ватника мятую-перемятую карту поселка, судя по всему, вручную перерисованную с оригинала, Олухов уверенно ткнул пальцем, грязно-бурым от намертво въевшегося в кожу оружейного масла и пороховой копоти:

— Вот, глядите, тарщ старший лейтенант, это двухэтажное каменное здание, тут таких всего несколько. Знатный ориентир, не ошибешься. Только там немцы. Мы их вчера и сегодня вечером несколько раз выбить пытались — ни в какую. Глядишь, утром удастся, если ваши подмогнут. А товарища майора я часа полтора назад вот тут видел, в балочке, вместе со всем штабом, — палец Федора сместился на несколько сантиметров. — Полагаю, он и сейчас там. Это недалеко, мы проведем. Вот только с раненым как быть? Живым не донесем, рана плохая, осколок брюхо рассек, аж кишки наружу вывернулись. Как сознание с полчаса назад потерял, так больше в себя и не приходит.