INFERNAL - Алексей Вилков

– Всё?

– Отвали!

– Если я что-то узнаю о тебе, если ты что-то недоговорила – пеняй на себя! Я за себя не ручаюсь.

– Отвали! Звонарёв был намного галантней, и если ты собрался поиграть в старики-разбойники, и тебе не дают покоя лавры героев Флеминга, то веди себя солидней, сыщик!

Я не слушал её причитания. В деле появился новый фигурант – мифический японец, с кем Лиза успела поговорить перед смертью. Вы справедливо скажете, мало ли тут японцев и прочих азиатских физиономий? Обсуждать они могли, что угодно – не обязательно ее предстоящую смерть. Но с японцами точно не разговаривают по пустякам. И японцы не пристают к незнакомым женщинам, а вёл он себя развязно и нагло. Кто же этот тип? Её любовник? Но у Лизы не столь дурной вкус, чтоб увлечься косоглазым толстяком. Но она же увлеклась толстозадым свингером – почему же не увлечься косоглазым и куда более толстозадым? Настоящим якудза, за поясом которого скрывается орудие смерти.

Домыслы… Бесплодные домыслы. Адель явно недоговаривает. Придётся задушить её… Придётся отправить её к праотцам, раз она скрывает правду… Ты не понимаешь, чем рискуешь, подлая тварь?! Преступная, слепая самонадеянность…

Но в её адрес я больше не посылал угроз. Не стоило пугать сумасбродку. Иначе она запросто может слиться в любой момент или повеситься. Почему бы и нет? Таким же нехитрым способом. От чокнутой литераторши можно ожидать что угодно, но она всё равно шокирует неожиданной выходкой. Почему бы ей не повеситься? Не пришлось бы марать свою репутацию. Идти на мокрое дело ради Адель – не самая манящая перспектива.

Адель невыносимо осточертела, надоела, достала. Её запах, звуки, шорохи, телодвижения, аура – всё вызывало отвращение. Отныне я зарёкся не видеть её, по крайней мере, не звонить и не доставать с расспросами. Требовалось всё взвесить и проанализировать. Связываться с ней опасно – запросто настучит ментам или даже настрочит на меня заяву за угрозы, и тому подобное. С другой стороны, Адель получала несказанное удовольствие, ведь я проявляю к ней недюжинный интерес, как будто привязан к ней толстыми серебряными нитями, и она руководит мной по своему усмотрению, держит всю власть надо мною. Разве придётся играть по её правилам? И кто дал ей карт-бланш? Кто позволил смеяться надо мною?

Неужели моя славная девочка….

С Адель давно пора кончать – это она могла довести Лизу до последнего трагического шага. Запросто! Зная её безумную биографию…

Ночь за ночью приближались к девятым лунным суткам. Я ждал их, и каждую полночь ко мне приходила Лиза. Явственно я слышал стон, уже позволял себе открывать глаза, пытаясь понять, откуда он доносится, но в ту ночь я услышал нечто особенное – её слабый призывающий голос.

Как всегда, я лежал, укутавшись простынёй, и пытался сосредоточиться, настроиться на её волну, как вдруг появилось шипение. Звук издавался в трёхмерном пространстве, и невозможно разобрать, откуда он исходит. Видимо, с неба, думал я, но небо находится близко-близко – на расстоянии метра, на расстоянии вытянутой руки. Лиза так близка, но я до сих пор не научился общаться с призраками.

Начиналось всё, как обычно – неизвестный тревожный шум… Слабый стон, то умолкающий, то усиливающий амплитуду. Неожиданно улавливались новые нотки – тоже стон, но уже мужской, крепкий, протяжный. Меня пробило в пот – я узнал в нём себя. Мой стон сливался с причитанием Лизы – так мы общались, когда занимались любовью.

Тело парализовало, придавив к постели. Простыню под спиной пора выжимать. Я прислушался в ожидании второго пришествия, но стон стихал, удалялся, исчезал за стену, и возник шёпот, неразличимый шёпот её губ. Лиза звала куда-то, произнося неуловимые фразы, но не получалось распознать смысл. Призыв умолкал и возобновлялся: те же звуки, те же интонации, а я научился предугадывать их. Лиза старательно повторяла свой текст, а я бессильно внимал её сладкому тембру. Уши горели огнём, но страха я не испытывал. Лиза доказывала, что не умирала, и доказывала, что находится рядом, выполняя обещание, даже будучи на том свете. По ту сторону добра и зла.

Призывы повторялись, и я различал её умоляющие фразы: «…Приди за мной… Приди за мной…», словно пыталась сказать пустота…

«…Приди за мной… Приди за мной… Найди меня в свете ночи… Я люблю огоньки посреди тьмы… Наш очаг… Огонёк посреди тьмы… Приди… Жду тебя…»

Потребовалось много времени, чтоб прислушаться к зашифрованным текстам, но слова старательно складывались в предложения. Что это? Больная фантазия, или я всерьёз рехнулся, испытывая реальные глюки. Я открывал и закрывал глаза, отталкивая дрёму, прислушивался и сосредоточился. Голоса стихали, но не покидали – это не сон! Откуда они? Из пустоты, проходящей сквозь стены… Так мне и грезилось, что со мной разговаривают стены. Им дано право быть посредниками…

Посредниками Лизы…

Прошли минуты вечности, и голос стих. Непонятное мистическое предчувствие не покидало. Готовясь к продолжению таинства, я лежал неподвижно, но вместо голоса слышал треск бегущей стрелки у настенных часов…

Прозвенел звонок.

Рассудок обдало пылающим жаром.

Она?

Пришла ко мне… Послания не были эфемерным бредом.

И меня охватил первобытный страх. Нет! Первобытный ужас! Ужас перед неизвестным. Перед неведомой силой, что ждёт тебя за дверью.

Снова звонок.

Вскочив с постели, я застыл в ожидании, а затем осторожно, на цыпочках подошёл к двери. Босиком и в боксерских трусах я стоял у порога и не решался пошелохнуться.

Третий перезвон.

Руки сами протянулись к затвору и, не спрашивая имени гостя, я открыл дверь, ожидая увидеть Лизу…

Передо мной стояла Адель.

– Ты слышал?

– Что?

– Её голоса?

– Слышал.

– Я тоже. Мне открылось её послание. Собирайся. Я покажу дорогу.

Впопыхах я натянул брюки, чистую рубашку и пиджак. Не понимая, что делаю, спустился с ней вниз и забрался в машину. Рядом присела Адель.

Выглядела она мрачно и отвратно: в сером сарафане и жилетке с меховым подбоем, с внушительным нательным крестом на груди, а губы её блестели погребальным готическим отражением. Адель похожа на сатанистку, готовую отправиться на жертвоприношение. Осталось лишь найти жертву, и, похоже, жертвой становился я сам.

– Откуда ты слышала? – спросил я, заводя двигатель.

– Так же, как ты.

– Что Лиза говорила тебе?

– Звала.

– И меня. Я знаю… Лиза любит огонёк в темноте… Ждёт ваш очаг… Я расшифровала…

Она цитировала её слова, и я поверил чокнутой поэтессе.

Адель пообещала указать путь. Придётся довериться. Выбора нет. Я мчался по её указаниям. Шоссе было почти пустым. Мы катили в далёкие жилые кварталы. Почти всё время Адель молчала и не произносила лишних слов, только указывала путь, говоря медленно, но резко. Я повиновался и слушался как смиренный раб и почти не отдавал себе отчёта, что подчинялся самой ненавистной женщине в мире.