Принцип войны. Том 1 - Валерий Гуминский

Она с удовольствием приняла букет, выслушала наши поздравления и расцеловалась с Мирославой, после чего лично меня представили ее родителям. Ощущая на себе любопытный взгляд девушки, я раздал комплименты ее матери, не забыв и виновницу торжества. Мне ничего не стоит эта сладкая лесть, и женщинам приятно. После обязательного, но короткого разговора о всяких мелочах, мы покинули семейство, продолжающее встречать прибывающих гостей.

— Я обязательно хочу с вами поговорить, Колояр! — улыбнулась Маша и помахала ладошкой мне вслед.

— Кажется, ты ей понравился, — сделала вывод Мирослава, не переставая раздавать улыбки своим знакомым.

Я отметил интересную вещь. Жена подводила меня не ко всем. Кого-то в упор не замечала, гордо прошествовав мимо, а с кем-то настойчиво советовала познакомиться. Аристократическая прослойка что змеиное гнездо, в котором гады вынужденно живут вместе, устанавливая свои правила. Правда, рептилии извлекают из этого пользу, хотя бы зимой грея друг друга, сбившись в одну кучу, а вот люди стараются подгадить ближнему своему, продолжая жить бок о бок.

— Обрати внимание, — прошептала Мира, едва кивая в небольшую кучку мужчин, расположившихся возле белого пианино между двумя колоннами, оживленно болтающих и смеющихся, заодно потягивавших игристое. — Видишь того типа в сером костюме военного кроя? Эпатажная личность, сам Лицын. А если этот бретер крутится здесь, то и Измайлов скоро появится.

— А разве нельзя закрыть вход таким людям? — я, наверное, ничего не понимал в светских условностях. Я бы лично так и сделал. — Если Измайлов придет, он обязательно устроит скандал. Или начнет искать жертву для дуэли. Кстати…

Я отпил из бокала шампанское.

— А какой прок Измайлову от дуэлей? Он что-то с этого имеет?

— Виру за оскорбление, за счет которой Анатолий прекрасно себя чувствует в столице, — Мира сжала мой локоть. — Он же еще и картежник. А игра требует значительных средств.

К нам направлялся сам Лицын. Бретер и так постоянно крутил головой во все стороны, и дважды останавливался на нашей парочке, но особо не фиксировал взгляд. Теперь же он улыбался во все лицо.

Красивый, шельмец. Но красота его какая-то ускользающая, пустая. Опасная для женщин и раздражающая для мужчин. Гладко выбрит, только виски отпущены чуть-чуть больше положенного. Уши слегка оттопырены, но прическа нивелирует этот недостаток.

— Мирослава Борисовна! — глаза Лицына стали какими-то ледяными, когда он оценивающе посмотрел на меня. — Какой сюрприз видеть вас здесь! Я слышал, что вы вышли замуж, но не верил до последнего момента! Анатолий Владимирович очень переживал! Вы не представите меня вашему спутнику?

Вот это я понимаю, наезд! Сразу же, сходу! Я восхищенно замер, ожидая продолжения спектакля. Мирослава закаменела, обдумывая, что сделать с бретером: отхлестать по щекам или сразу выцарапать глаза. Пришлось слегка сжать запястье ее руки, чтобы успокоилась. У меня были другие планы.

— Мой муж Колояр Волоцкий, — погасив злые искры во взгляде, ответила супруга. — Потомственный Первородный. Милый, это господин Лицын.

Неплохо она облила презрением бретера. Однако просто «господин Лицын» сохранил покер-фейс на лице, протянул мне руку, и я с удовольствием сжал его тонкие крепкие пальцы. Усилил давление. Бретер усмехнулся и попробовал сопротивляться, но с каждой секундой его кривая улыбка исчезала с тонких губ. Я подкачал энергию с помощью Ясни и перстней, которые влили в мою ладонь чуть больше крепости. Вот и слышу, как стали опасно хрустеть суставы.

Не отпуская ладонь Лицына, улыбаюсь широко, приветливо.

— Очень рад познакомиться! — говорю я, глядя на побледневшего бретера. — А ведь не хотел идти, представляете… Как вас по батюшке?

— Кондрат Михайлович, — процедил мужчина, стараясь побыстрее прийти в себя.

— Ну, вот и говорю, Кондрат Михайлович, не хотел я идти, потому как не любитель подобных мероприятий, а моя очаровательная супруга настояла!

Мирослава смотрит на меня, и легкая улыбка трогает ее светло-карминовые губы. Кажется, понимает, зачем я дурачусь. Ясни легонько вибрирует во внутреннем кармане, подкачивая в мое рукопожатие силу. Вижу, у Лицына бледность стала какая-то нехорошая, появились серые пятна. Пожалуй, хватит. А то сердечко прихватит. Явный признак предынфарктного состояния.

Освобождаю из капкана руку бретера.

— Очень рад познакомиться, Кондрат Михайлович, — моя широкая улыбка видна многим, но мало кто понял, что между нами произошло. — Нам стоит друг с другом познакомиться поближе! Как вы на это смотрите?

Прошипев что-то непонятное, бретер поспешил отойти от нас, демонстрируя всем заинтересованным свое лицо. По гостевому залу поползли шепотки. А через несколько минут к нам стали подходить незнакомые мне люди, представлялись, оставляли свои визитки, почему-то непременно желая со мной встретиться в другой обстановке, не отвлекающей от разговора.

— Совершенно не понимаю, что происходит, — признался я Мирославе, когда мы остановились возле одного из столов, заставленных многочисленными блюдами, от фруктов до разнообразных закусочных нарезок. Взял канапе с сыром и оливками, задумчиво пожевал. — Чего это они ко мне косяком повалили, как рыбы на нерест?

— Кто-то правильно расценил твое краткое знакомство с Лицыным, — негромко засмеялась Мира. — С бретером лучше дружить. Ведь никто не хочет встречаться с ним на дуэли. Подумали, что ты сознательно пошел на конфликт с Кондратом, вот и решили заранее застолбить за собой право быть твоими друзьями.

— Будешь оливку? — раздумывая над словами Мирославы, я протянул шпажку жене. — Они всерьез думают, что я буду морду бить комнатной собачке Измайлова?

— Придется, — Мира кивнула на оживление в дальнем конце зала. — Сам Анатоль появился. Лицын не может тебе кинуть вызов на дуэль. Хоть он и бастард высокородного, но против Первородного даже не заикнется. Так что будем ждать изящных выпадов Измайлова. Нет, спасибо, не хочется пока. Я лучше шампанского выпью.

— А с чего ты решила, что Измайлов захочет меня спровоцировать? — я хмыкнул. Странные выводы у Миры. Лично мне вообще не хочется с кем-то бодаться. Наслаждаюсь вкусными закусками, оцениваю красивых женщин, не забывая и о своей ненаглядной. Хотя, если рассудить, меня обязательно заставят сделать шаг в сторону дуэльного полигона. До сих пор чувствую, что меня ведут и разрабатывают. И не понимаю этой возни. Все же ясно: Волоцкий без Дара, он фактически не сможет передать свои способности детям, и Мирослава уже не так опасна для Долгоруких. Эх, что там князь Щербатов телится? Где наша команда, с которой предстоит работать в Испании?

— Я до сих пор смущаю его сердце, — Мира отпила шампанское. — Анатолий сам по себе гадкий человечишка, и умеет играть на чувствах других людей. Поэтому он обязательно устроит спектакль.

К нам подскочила оживленная Маша, закончив, наконец-то, прием гостей. Она сделала большие глаза и доверительно зашептала, вцепившись в руку Мирославы, но глядела на меня: