Русская армия на чужбине. Галлиполийская эпопея. Том 12 - Сергей Владимирович Волков

за счастье и возрождение Великой и Неделимой России. С этим окончательно прекратились все разговоры о беженцах.

Питание

В Константинополе оно было отчаянным. Все вывезенные нами запасы из Крыма были отобраны «союзными комиссиями». Если и оказывалась помощь, то только из источников благотворительных, так, например, один киловый хлеб выдавался на 16 человек или две галеты на два дня. В Галлиполи все питание французы взяли в свои руки, в залог за это были взяты все вышеуказанные наши запасы продовольствия и наши корабли, среди которых была и плавучая ремонтная база нашего Черноморского флота большой ценности. Общая же стоимость питания 1-го армейского корпуса за десять месяцев обошлась французам в семнадцать миллионов франков, что за вычетом отобранного у нас является полностью оплаченной нами. Избегая резкостей в адрес наших бывших союзников за их желание распылить нас угрозой сокращения пайка, скажем, что таковой всеми исследователями этого вопроса признан неудовлетворительным даже для таких «изгоев», в каких нас тогда превратили. Для улучшения питания и с нашей стороны были приняты меры. Так, Корниловский ударный полк арендовал клочок земли, и ему удалось собрать с него какой-то урожай. В Дарданелльском проливе была организована рыбная ловля, которая благодаря строгим мерам французов смогла своими уловами только оплатить купленные снасти. Вопрос с обмундированием обстоял тоже весьма остро, так как отступление в морозы и эвакуация превратили все в тряпки. Французы из захваченного в Константинополе все же выдали часть для 1-го армейского корпуса, что дало нам возможность прикрыть свою наготу. Подробный расчет всего приведен в книге «Русские в Галлиполи», изданной в 1923 году.

Помимо этого, помощь шла из благотворительных учреждений Бельгии, Греции и особенно из Америки. В наших записях того времени отмечено, что французы встретили прибытие майора Дэвидсона в Галлиполи недружелюбно, но все же отвели для склада привезенного помещение. С начала деятельности майора Дэвидсона до 1 августа всех грузов прибыло около 1500 тонн (93 000 пудов).

Эта помощь, существенная и широкая, нашла себе достойную оценку в прощальных словах командира корпуса в приказе от 3 октября 1921 года: «В ближайшие дни уезжает из Галлиполи представитель американского Красного Креста майор Дэвидсон. Он прибыл в Галлиполи в самое трудное для нас время, когда наши больные, наши женщины и дети не имели ни крова, ни одежды, ни достаточного питания, ни медикаментов. Щедрая помощь продолжалась во все время пребывания майора Дэвидсона в Галлиполи. Друзья познаются в несчастье, и мы знаем, что от нас уезжает наш добрый друг, о котором мы всегда будем вспоминать с чувством глубокой признательности». Широта и размах американской помощи были основной чертой деятельности майора Дэвидсона. Питательные пункты, устроенные иностранными и русскими благотворительными учреждениями, характерно отразились особенно на детях.

Лагерная жизнь

Хотя и на пустой желудок, но с появлением построенной нашими инженерами узкоколейки приведение лагерной жизни в порядок пошло ускоренным темпом. Было подобрано и использовано нами все брошенное после войны турками и союзниками. Несмотря на невыносимую тесноту в палатках, было приказано построить сплошные кровати, чтобы не спать на земле. Кустарники и леса в горах сильно пострадали от этого. Несмотря на все эти препятствия, жизнь нашего полка, как и всего корпуса, приняла вид опрятного лагеря. Перед передней линейкой полка была построена «знаменная будка», где помещались: наше Черно-Красное знамя, врученное полку в первую Великую войну, в 1917 году, самим генералом Корниловым; Георгиевское знамя бывшего Георгиевского батальона при Ставке Верховного Главнокомандующего в Великую войну; знамя 75-го пехотного Севастопольского полка; знамя 133-го пехотного Симферопольского полка; Николаевское знамя 1-го Корниловского ударного полка; Николаевское знамя 2-го Корниловского ударного полка; Николаевское знамя 3-го Корниловского ударного полка и флаг Корниловской ударной дивизии. Все это в основном было исполнением приказов генерала Врангеля и генерала Кутепова.

Приказ генерала Кутепова при высадке: «Для поддержания на должной высоте доброго имени и славы русского офицера и солдата, что особенно необходимо на чужой земле, приказываю начальникам всех степеней строго следить за выполнением всех требований дисциплины. Вверенный мне корпус должен быть образцовым в войсках Русской Армии и пользоваться тем же уважением иностранцев, каким пользовалась Русская Армия».

Приказ генерала Врангеля от 1 декабря 1920 года: «По устройстве войск на новых местах главной заботой начальников всех степеней должно быть создание прочного внутреннего порядка во вверенных им частях. Дисциплина в Армии и на Флоте должна быть поставлена на ту высоту, какая требуется воинскими уставами, и залогом поддержания ее должно быть быстрое и правильное отправление правосудия». Указанная генералом Врангелем цель: «Русская Армия должна продолжать борьбу за освобождение России» – являлась как бы завершением всех мер воспитания корпуса в Галлиполи.

Для проведения всего намеченного в жизнь в Галлиполи было 6 военных училищ и 14 офицерских школ. Добавочно к этому было создано несколько общеобразовательных курсов, чтобы дать молодым возможность пополнить свое специальное военное и общее образование и приобрести другие знания. Для детей была образована гимназия имени генерала Врангеля, в которой учились 179 мальчиков и 49 девочек. В полках продолжали функционировать Суды чести, для солдат в Корниловском ударном полку была создана учебная команда, начальником которой был назначен полковник Будилович111.

Отношение армии к Главнокомандующему

Разрешение этого вопроса зависело от признания страны, давшей нашему флоту право пользоваться ее флагом. Таковой была Франция. Из вышеизложенного мы видели, что все ее усилия сводились к скорейшему распылению нашей армии мерами, далекими от взаимных дружеских отношений, существовавших до прихода у нас к власти большевиков Ленина. Генерал Врангель все свои усилия направлял к признанию нас армией. Для этого он должен был доказать преданность ему Русской Армии. С этой целью был намечен приезд генерала Врангеля, который и прибыл в Галлиполи 18 декабря на броненосном крейсере «Прованс» вместе с французским адмиралом де Боном. Почетный караул, выставленный на пристани в Галлиполи из чернокожих, подтверждал как будто слухи о признании нас армией, и это создало в нас чувство исключительного напряжения. В таком состоянии напряженности и произошла первая встреча Главнокомандующего со своими войсками. Генерал Врангель, которого все привыкли видеть в серой черкеске, был в корниловской форме и казался переутомленным. Чувствовалось, что эта встреча волновала и его, привыкшего в самые тяжелые минуты сохранять спокойствие. Войска к этому времени уже приобрели строевой вид, хотя и пестрели в сборных одеждах. В ответах Главнокомандующему чувствовалось, что прежняя связь не только не утеряна, но укрепилась еще сильнее. При такой напряженности генерал Врангель обращается к войскам: «Вы исполнили свой