Оружие фантома - Вячеслав Денисов

– Ох, ты и па-а-адла… – бормотал Морик, затягиваясь сигаретой в салоне своей «бээмвухи». – И скольким же ты так уже жизнь испоганил, интересно?

Он еще сидел около получаса, куря одну сигарету за другой, поминая «добрым» словом Степного и думая о дальнейших перспективах. Ход его мыслей прервал стук ногтя по стеклу. Морик посмотрел в окно, и у него окончательно испортилось настроение. У машины стоял Булгаков и с ним еще какой-то фраер.

– Что за день сегодня такой?.. – вполголоса бормотал он, выбираясь из-за руля.

– Что ты там за заклинания шепчешь, Мориков? – поинтересовался Булгаков, усаживаясь на капот автомобиля.

– Оружия нет, наркотиков нет, взрывчатых веществ нет, ничего не знаю, – отчеканил Морик и захлопнул дверцу.

– Мориков, как правильно произносится твоя фамилия: Мориков или Чмориков? Я вот сколько с тобой ни общаюсь, никак запомнить не могу.

– Мо-ри-ков, – сжав зубы, произнес тот. – Савелий Алексеевич.

– А скажите мне, Савелий Алексеевич, когда в последний раз вы видели гражданина Заградского? И, если, конечно, не секрет, при каких обстоятельствах?

«Они че, сговорились сегодня, что ли?»

– Вчера видел. Если вы про того Заградского, который постоянно пристает ко мне с просьбой продать ему пистолет. Будто я бандит какой-то…

– Конечно, Савелий Алексеевич, вы не бандит. Вы только учитесь. Будьте любезны, обопритесь на этот капот руками и раскорячьте ноги как можно шире. Я вас немножко потрогаю.

– Вы петтингом, случайно, не болеете, Андрей Васильевич? – спросил Морик, поворачиваясь спиной к операм и расставляя ноги. Заодно он косился на вход в гостиницу – было бы неприятно, если бы кто-нибудь из знакомых заметил его в этой позиции.

– Петтингом, Савелий Алексеевич, не болеют. Им занимаются. А трогаю я вас исключительно из меркантильных соображений. С информацией сейчас туго. Народ потерял веру в милицию. А я вдруг в ваших карманах найду что-нибудь не совсем законное? Тогда, чтобы не привлекать вас в очередной, по-моему, – уже в четвертый раз к уголовной ответственности, я вступлю с вами в торг и поменяю свою информацию на вашу свободу. Мы, подонки, всегда так делаем… – разговаривал, как с недоношенным ребенком, Булгаков, вычищая карманы Морика. – Ой, а что это, Савелий Алексеевич?

На капот «BMВ» упала перетянутая резинкой пачка пятидесятидолларовых купюр.

– Это мои доллары, – сделал заявление Морик. – Год копил. В кино не ходил, мороженого не ел, на обедах экономил.

– А покупал-то где? – осведомился Стариков, разворачивая веером купюры.

– В обменных пунктах города, – убедительно произнес Морик, продолжая опираться на капот. – С паспортом, конечно. Справки, к сожалению, потерял.

– Что у вас за суки в «обменниках» работают, Андрей? – возмутился Стариков. – Они в течение года продавали едва не умершему от голода гражданину Морикову доллары с одинаковыми серийными номерами!

– Что?! – Морик крутанулся ужом и воткнулся носом в руки Старикова.

– Какая неприятность… – «огорчился» Булгаков. – Гражданин Мориков задержан сотрудниками милиции с фальшивыми денежными знаками другого государства. Я знал, Мориков, что ты рано или поздно опять сядешь, но почему-то думал, что либо за вымогательство, либо за торговлю оружием. Мне и в голову не могло прийти, что ты «вспотеешь» на такой хренотени, как фальшивые баксы. Какая глупость…

– Клянусь, я не знал, Василич! Гадом буду последним! «Кинули» меня, волки ужасные! Я не при делах! Ты же знаешь – я «липой» сроду не занимался! Вот су-у-уки!..

– Еще какие, – подтвердил Стариков.

– Да я не про вас! – отмахнулся Морик. – Есть тут шкуры…

– Игорь, не в службу, а в дружбу… – попросил Булгаков. – Зацепи двоих понятых.

– Не надо понятых! – взмолился Морик. – Это же срок, Василич!

– Нет, а ты что хочешь, чтобы мы тебя с долларами дальше гулять отправили? Или забрали их себе?! Сейчас оформим, как положено, а там, Савелий Алексеевич, будет видно – дело начинать «шить» или в сейфе материал закрыть. До поры.

Когда с официальным изъятием было покончено и понятые отпущены, Стариков, глядя в одиноко и тускло блистающий глаз Морика, спросил:

– Чем здесь интересовался Заградский?

– На Моисея через меня вышел.

– Кто такой Моисей? – спросил Булгакова Игорь.

– Авторитет местный. Вот таких, как этот, пригрел и их руками жар загребает.

– И о чем он просил Моисея?

Морик думал. Соврать с ходу уже не получилось, а раз так, то Булгакову врать вообще не стоит. Хуже будет. А Булгаков источник информации ни при каких обстоятельствах не «сдаст» – Мориков знал это.

– На нашего человека в вашей «конторе» выходил.

Опера окаменели. Они знали, что информация такого характера в руки оперативника может попасть только раз в жизни.

– На кого? – глядя себе под ноги, тихо спросил Булгаков.

Морик взял с капота пачку сигарет и закурил.

– На кого? – повторил Андрей.

– На Ожегова…

Булгаков, посерев лицом, пнул камешек и провел по крышам домов пустым взглядом. Стариков, поняв ситуацию, продолжил допрос:

– И вышел?

– И вышел, – зло подтвердил Мориков, жадно затягиваясь дымом. – Куда теперь? В камеру?

– Уговор дороже твоих фуфловых денег. Гуляй пока. Один черт, скоро «впалишься». – Булгаков смахнул с капота протокол изъятия и доллары. – Последний вопрос, Мориков… Ты Заградскому «ТТ» продал?

– Нет, конечно.

– Твой «ТТ» сегодня по нам долбил, как в тире. Оружие пристреливать нужно, Чмориков.

– Не продавал я ему ничего! Задрал меня сегодня ваш Заградский!!!

– Так вот, когда его задержат, я из него за этот «ТТ» все кишки выдавлю. А когда он подпишется под тем, что ему пистолет ты толкнул, я возьмусь за тебя. И к этому уголовному делу еще вот это добавится. – Булгаков потряс перед его носом пачкой долларов. – Так что, когда ты после следующего срока выйдешь на свободу, я буду уже на пенсии карасей удить. Вали отсель!

Опера быстрым шагом пересекли улицу и остановили попутную машину. Некоторое время ехали молча, потом Булгаков устало выдохнул:

– Есть хочется…

– Сейчас Макаров нас накормит, – пообещал Стариков, знавший норов своего начальника. – Давай заскочим по пути куда-нибудь и наберем жратвы. Потом по ходу работы жевать будем. Если сейчас не купить – весь день голодный проходишь. А Макаров с голоду никогда не умрет. Нам хлеба не надо, работы давай…

Машина остановилась на «красный», и водитель начал отстукивать на руле ритм мелодии, льющейся из магнитолы. Опера сидели и лениво смотрели в окна. Вдруг Стариков похлопал Булгакова по плечу: