Оружие фантома - Вячеслав Денисов

– Вот это обезболивающее!.. – возмущенно прошипел опер, выдергивая шприц.

– Совсем, сволочи, обнаглели! – раздалось прямо перед ним.

Вербин поднял мутные, залитые потом глаза и увидел перед собой расплывающийся силуэт женщины.

– Уже средь бела дня на улице колются! Сейчас милицию вызову! – решительно рявкнула пятидесятилетняя мадам и вернулась в подъезд.

– Давай, давай, вызывай… – шептал Вербин, пытаясь в темноте подъезда отыскать дверь, ведущую в подвал. – Давно пора…

С каждым шагом вниз становилось темнее и темнее. Когда Сергей понял, что дошел до самого низа и стоит на полу подвала, его окружила густая, как деготь, и тревожная темнота.

Тихо и темно.

Сергей щелкнул зажигалкой.

– Маша!..

Девочка слышала, как чудовище доело хлеб и роется в пакете. Она слышала рядом с собой влажное дыхание. Что с ней теперь будет? Хлеб закончился…

Вдруг она услышала шаги. Девочке сначала показалось, что это прошел кто-то по улице, рядом с ее головой, но потом она поняла, что ошиблась. Кто-то спускался в подвал.

Папа?! Она знала, что он за ней придет! Он не побоится ничего!

– Маша!.. – услышала она.

Что делать? Если закричать, то это может взбесить чудовище, и оно ее не пощадит. А так оставалась надежда, что, наевшись хлеба, оно уберется прочь. Но если не закричать, тогда чудовище убьет человека, который пришел к ней на помощь.

– Дядя Сережа!!! Я здесь!!!

Она слышала, как с животным рычанием в непроглядной темноте схватились двое. Она слышала удары и вздрагивала при каждом из них, прижимаясь плечом к шершавой стене. Дерущиеся не произносили ни слова. Тела сплетались в борьбе, сыпались удары. Казалось, этому не будет конца. Девочка не выдержала и заплакала вслух, навзрыд. Истерика, копившаяся в ней все эти часы, вырвалась наружу. Она не могла больше терпеть. Ей хотелось кричать и визжать. Она кричала так, что Вербин перестал понимать, где находится враг. Он ориентировался лишь по отвратительному дыханию, раздававшемуся то справа от него, то слева.

Удивительно, но как только Маша закричала, Сергей почувствовал прилив сил. Визг девочки выключил все рецепторы организма и блокировал боль. Если бы он видел сейчас горло врага, он вгрызся бы в него зубами. Но Вербин не видел ничего. Взревев как тигр, он бросил свое тяжелое тело наудачу, вперед, и чуть не закричал от радости, когда почувствовал в руках чью-то шею.

– Сдохни, тварь!.. – цедил он сквозь стиснутые зубы, сдавливая железной хваткой начавшее агонизировать горло. Тело врага еще безвольно висело, зацепившись руками за плечи Вербина, но его кадык дергался вниз-вверх, пытаясь найти положение, при котором можно будет впустить внутрь глоток воздуха.

Отвращение, вызванное этими судорожными усилиями, окатило Вербина. Сжав из последних сил горло противника, он вместе с ним стал падать на пол. Последнее, что услышал Сергей, был хруст позвонков под его ладонями…

– Дядя Сережа! – кричала Маша. – Дядя Сережа! Дядя Сережа!

Истерика сменилась ступорным шоком. Девочка твердила одно и то же, глотая слезы и напрягаясь всем телом.

– Дядя Сережа! Дядя Сережа!..

Маша Макарова продолжала кричать, пока в подвал, в сопровождении пятидесятилетней дамы, возмущенной тем, что Вербин кололся прямо у стены дома средь бела дня, не спустились двое милиционеров с фонарями. Освещая площадку перед собой и разглядывая округлившимися от ужаса глазами маленькую девочку, привязанную к трубе центрального отопления, и два безжизненных окровавленных тела перед ней, один из сержантов не выдержал:

– Мать моя, что здесь произошло?..

Вскоре к двум телам добавилось третье. Женщина не выдержала и рухнула под ноги служителям закона.

– Дядя Сережа! Дядя Сережа! – слышал Вербин, поднимаясь над этим криком. Он улыбался, потому что это был уже не крик ужаса, а зов. Маленькая девочка Маша звала его и просила остаться. Ему было легко и спокойно, боль ушла так же неожиданно, как исчезли тревога и страх…

Когда он открыл глаза, то понял, что улыбается. Над ним склонились лица заведующего хирургическим отделением и нескольких медсестер. Они были в марлевых повязках, но Вербин понял по глазам, что они улыбаются ему в ответ.

– В последующем, Вербин, когда вас снова потянет в подвал, указывайте точный адрес.

– Если б каждый раз знать точный адрес…

Он не договорил. Он уснул, зная, что проснется счастливым…

Когда Пацифеев понял, что промазал, он понял и другое – останься он еще на полминуты, по нему не промажут. Поэтому он, нажав на спусковой крючок еще два раза, бросился прочь. Вокруг были люди, он спрятал «ТТ» за пояс брюк и выбежал из тесного дворика.

Пробежав по узким улочкам полквартала, он перескочил кирпичный забор с выложенными цифрами «1901» и… оказался на площади, почти в центре города. Глядя по сторонам, он искал решение. Он нашел его, как только увидел чугунную крышку канализационного люка.

– В говно, господин Заградский! – с нервной усмешкой скомандовал он себе и стал отрывать из пазов вросшую в них крышку.

Время шло, а крышка не поддавалась. Понимая, что его сейчас задержат при весьма комичных обстоятельствах, он взревел и с треском распахнул люк. Проявляя чудеса акробатики, Пацифеев подлез под крышку люка. Она с шумом захлопнулась в тот момент, когда через каменную стену перепрыгивали несколько милиционеров с пистолетами в руках.

Вниз вела лестница. Судя по шуму воды внизу, ее высота составляла около трех метров. Больше всего бывшего главврача беспокоило то, насколько глубока эта подземная река нечистот. Осторожно спускаясь по прогнившим от времени металлическим скобам, Пацифеев жалел, что у него с собой нет фонарика. Однако с таким же успехом можно было жалеть, что у него с собой нет веревки, противогаза и карты подземных коммуникаций. Во всяком случае, он был по-прежнему жив и не пойман.

Он шагал по колено в холодной воде, стараясь дышать ртом. Пусть ему придется пройти пятьсот метров до следующего люка, пусть – километр. Он пройдет. Он дождется вечера, купит себе новую одежду, возьмет сумку из камеры хранения и уберется из этого города. Но прежде… Мысль об убийстве Макарова не покидала его ни на минуту. Пацифеев шел и думал о том, что если он не уберет со своей дороги Макарова, то ему придется шагать вот так, по колено в дерьме, остаток жизни. А Пацифеев собирался жить вечно.

– Он что, сквозь землю провалился?! – Булгаков вытер влажный лоб.

После гонки опера напоминали призеров олимпийского марафонского забега. Уже через десять минут «чистки» прилегающей к райотделу территории Макаров понял, что Пацифеева им не найти. Все эти «перехваты» и «кольца» – пустая трата времени. Через час, а точнее – через пятьдесят минут операция «Перехват» будет отменена, как того требуют инструкции, а «кольцо» ликвидируется само собой. Придут в «дежурки» отделов города очередные «заявы» от потерпевших, и сотрудники займутся своими привычными делами. Саша еще некоторое время ходил по безлюдной площади, водя за собой, как утиный выводок, Саморукова, Старикова и Булгакова, потом посмотрел на часы и махнул рукой – «пошли назад».