Мама!!! - Анастасия Миронова

хотя бы на один раз? Кстати, она ведь так и не знает, что с хлебом.

– Ты хлеб купила? – спросила она бабушку.

– Какое там? Муки взяла килограмм, и всё.

Торжественно вмешалась мама:

– Я купила! Бегу домой после звонка директрисы вашей, а из продуктового рожи счастливые выходят. И все с хлебом. Заскочила!

Хорошо, конечно, что заскочила, подумала Саша. Но ей всё-таки неприятно было узнать, что мама даже после такого страшного звонка не пожалела времени пойти в магазин.

– Ты сколько купила? – еще с обидой и остатками злости спросила она маму.

– Чего сколько? Хлеба? Два белых. И еще «Дарницкого» в «Зареке» взяла.

Ах, еще и у остановки успела в магазин зайти? Молодец, спешила к дочке! Саша совсем расстроилась.

– Им одну отдадим, – буркнула она, чуть не плача оттого, что мама вместо поисков Саши два раза зашла в магазин.

Мама вопросительно подняла правую бровь.

– Им отдадим, – повторила Саша строго, – у них хлеба нет. Последний хрен доедают.

– Это Вторушины-то доедают? Не смеши манду. Смотри, какие деньжищи, – мама показала глазами на сверток с деньгами.

Саша подумала: если бы Анька услышала, как мама ругается, она, Саша, наверное, сразу бы умерла со стыда.

– Лариска, за языком следи, – одернула маму баба Лиза.

Мама стала оправдываться:

– А я что? Я же правду говорю.

– Правду она говорит. А потом ребенок выдает такие вот словечки. – Бабушка сняла теплую верхнюю кофту и пошла мыть руки.

– Да, где ты нахваталась? – деловито спросила мама. – Что это за «последний хрен доедают»?

– Где-где? От мамы Ларисы и не такому научишься, – бабушкин голос тонул в потоке воды.

И как только она их услышала сквозь шум, ведь толстенная, как канат, струя била о дно подставленной эмалированной ванны громче молотка. Кран у них всегда давал воду так: или под огромным напором, или вообще ничего.

Ответа мамы Саша ждать не стала и тоже пошла мыть руки.

– Да подожди ты, горе луковое, куда лезешь, рукава закатай сначала, – бабушка помогла ей вымыть руки и лицо, сама бы Саша с таким напором залила весь пол.

Когда они вышли из ванной, на тарелках уже лежали огромные порции макарон по-флотски.

– Проснутся – поедят, я оставила, – сказала мама, перехватив Сашин вопросительный взгляд.

– И откуда мясо? – поинтересовалась бабушка, она сразу зачерпнула ложкой макароны и теперь дула на них с нетерпением – очень уж хотелось попробовать.

Мама пожала плечами:

– Так было. На мой день рождения тефтели же хотели на детский стол делать и не сделали.

Тефтели… Саша представила эти упругие мясные мячики с рисинками внутри. Тефтели мама считала детской едой и всегда их даже не тушила, а варила. Они разваливались, стоило только дотронуться до них вилкой, и еще долго оставались горячими. Один раз Ира привезла из Германии вкусный соус в стеклянной бутылочке – кетчуп, и они ели тефтели с кетчупом. Пожалуй, еще больше пельменей и макарон по-флотски Саша любила тефтели. Именно большие, чтобы можно было отделить ложкой гигантский кусок, положить его в рот и с наслаждением чувствовать, что он наполнен мясом. Мясо Саша очень любила…

Она всегда ела быстро, а сегодня еще и сильно проголодалась.

– Кто всё съест, того к чаю ждет сюрприз, – задорно объявила мама.

– Какой еще сюрприз? – Саше стало интересно, но она всё еще обижалась на маму.

Мама привстала и достала с полки коробочку:

– Настоящий чай.

– Тоже мне, сюрприз. Чай мы сегодня уже пили.

Мама удивилась:

– Как пили? Не было же чая.

– Со слоном пили. Анька очень хотела.

– Со слоном? Я сколько раз говорила, чтобы не лезла туда? Нельзя его пить! – мама вспыхнула, но не обозлилась, а как-то разволновалась.

– Почему нельзя-то? – Саша впервые после сцены с антенной посмотрела маме в глаза.

– Радиация там. Дырка в животе потом будет. Где этот чай? – она тут же увидела распечатанную упаковку на полке, схватила ее и побежала в ванную – наверное, выбрасывать в унитаз. Когда она вернулась и села доедать, бабушка легонько толкнула ее плечом:

– Ну, тихо, тихо…

Саша молча доела последние макароны, соскребла с тарелки самые маленькие беленькие кусочки. Уносить за собой посуду не стала – пускай мама сама уберет. А Саша лучше почитает. Она взяла «Дочь Монтесумы» и открыла на закладке. Быстро, пока никто не увидел, расправила уголок, а то снова скажут, что книги только портит. Саша стала искать глазами то место, где остановилась в прошлый раз, но тут пошевелилась Анька. Саша и забыла про Вторушиных, а они так и спали под двумя одеялами, отвернувшись от всех к стенке. Саша смотрела на свернувшуюся калачиком Аньку, на маленькую зареванную Женю. Бедные. Они, наверное, даже и не завтракали, за весь день только колбасу поели. И родителей у них дома нет. Анька надсадилась с видиком. Сейчас, поди, видит во сне, как у нее кишки вываливаются: лицо суровое, тревожное, мученическое, будто и впрямь у нее живот лопается. Обе не издавали во сне ни звука: не сопели, не пыхтели, не стонали. А может, им снится, что они до сих пор прячутся под кустом, и надо сидеть тихо, иначе грабители заметят их, отберут видеомагнитофон, деньги, шубы. И ничего у них не останется.

Саша вспомнила, как у магазина один мужик сказал на Аньку «барыги». Их учительница тоже говорила что-то о легких деньгах барыг и торгашей. И по телевизору она видела, как мужчина с лицом бульдога объяснял, что всех барыг нужно срочно поставить к стенке. Чувствовалось, что бульдог их ненавидит. А Саша барыг жалела. Она видела, как Анькины родители привозили огромные, с тетю Лену, баулы, сами их ворочали. У дяди Вали после первой или второй поездки в Польшу заболела спина, несколько раз в день он ложился на твердый пол, а Анька подолгу ходила ему по спине – так болело меньше. Тетя Лена один раз, когда у дяди Вали на обратном пути спина отваливалась, сама всё таскала. А потом Саша пришла к ним вечером в гости – она хорошо это помнит, – а родителей нет, и дома у Аньки так тоскливо-тоскливо, что ни говорить не хотелось, ни мультики смотреть.

– Маму в больницу положили, – сказала тогда Анька со слезами.

– Что с ней?

Анька развела руками:

– По-женски.

Обе они не знали, что такое «по-женски», и оттого еще больше пугались. Тетя Лена тогда полежала немного в больнице и снова вышла. На клумбе у бараков как раз распустились первые цветы. Саша пошла в выходной звать Аньку гулять и нарвала тете Лене красивых мелких цветочков – порадовать.