Королевство грез - Джудит Макнот

— Только попробуй еще раз меня связать, — прошипел Ройссквозь зубы, — и я перережу тебе глотку через пять минут после разговора сГенрихом.

Корчась от неожиданности и испуга, Греверли все-такиумудрился выдохнуть:

— Через пять минут после разговора с королем… ты будешь напути… к виселице!

Не отдавая себе отчета, Ройс усилил хватку, надежно перекрывдоступ воздуха в грудь противника, и когда физиономия оного стала менять цвет,опомнился и отпустил, хорошенько встряхнув. Греверли, сверкая ненавидящимвзглядом, с трудом, пошатываясь, поднялся на ноги, но не отдал приказа солдатамГенриха схватить и связать Ройса. В тот момент Ройс посчитал вполне вероятным,что враг понял, как опасно сознательное попрание прав дворянина, пользующегосяпокровительством Генриха.

Однако теперь, прождав вызова от короля пару недель, Ройсначал задумываться, не достиг ли Генрих полного согласия со своим личнымсоветником. Он глядел в ночную тьму, наполненную обычным для Лондона зловониемот сточных вод, помоек и экскрементов, и пытался разгадать причину явногонежелания Генриха встретиться с ним и побеседовать о причинах содержания Ройсапод стражей.

Он знал Генриха уже двенадцать лет, сражался за него на полебитвы при Босворте[7], был свидетелем провозглашения Генриха королем и егокоронования прямо на этом поле. Признавая заслуги Ройса в той битве, Генрих втот же день возвел его в рыцари, невзирая на возраст — Ройсу минуло всегосемнадцать. Собственно говоря, это и было его первым королевским деянием. Впоследующие годы Генрих все больше и больше верил и полагался на Ройса, вместес тем как все больше и больше не доверял прочим дворянам.

Ройс одерживал для него победы, и с каждым следующим егоблестящим подвигом Генрих легче добивался уступок — без кровопролития — отврагов Англии и личных недругов. В результате Ройс получил в наградучетырнадцать поместий и состояние, превратившее его в одного из богатейшихлюдей Англии. Не менее важно и то, что Генрих разрешил Ройсу укрепить замок вКлейморе и содержать личное, одетое в собственную форму войско. Хотя тутприсутствовало, помимо доверия, и другое соображение — Черный Волк оставалсягрозою для всех противников короля; один взгляд на стяги с оскалившейся волчьейпастью частенько гасил враждебные намерения, прежде чем они успевали вылиться воткрытое сопротивление.

В придачу к доверию и наградам Генрих наделил Ройса также ипривилегией высказывать свое мнение свободно, без оглядки на Греверли и прочихчленов Звездной палаты. Именно это мучило сейчас Ройса — долгий отказ ваудиенции, в ходе которой он мог бы оправдаться, никак не вязался сотношениями, существовавшими между ним и Генрихом в прошлом. Что сулило самойаудиенции мало хорошего.

Заслышав скрежет вставляемого в дверной замок ключа, Ройсвскинул глаза, но надежда угасла при виде стража, принесшего поднос с едой.

— Баранина, милорд, — услужливым ответом предупредил стражневысказанный вопрос Ройса.

— Гнев Господень! — рявкнул он, взрываясь от нетерпения.

— Я сам не очень-то уважаю баранину, милорд, — согласилсястраж, хоть и знал, что взрыв Черного Волка с едою нисколько не связан.Поставив поднос, охранник почтительно вытянулся. Арестованный или нет. ЧерныйВолк оставался человеком опасным, а самое главное — великим героем для всякогопредставителя сильного пола, мнившего себя настоящим мужчиной. — Желаете ещечего-нибудь, милорд?

— Новостей! — гаркнул Ройс с таким жестким и угрожающимвыражением, что страж сперва на шаг отступил, а потом уж покорно кивнул. Волквсегда интересовался новостями — обычно по-дружески, доверительно расспрашивая,— и нынче стража весьма радовало знакомство с кое-какими слухами. Впрочем,Волку, похоже, доставили бы удовольствие совсем не слухи.

— Есть кое-что, милорд. Идут слухи, смахивающие на правду,да и толкуют те, кому знать положено. Ройс вдруг насторожился:

— Что за толки?

— Говорят, брат ваш был вызван к королю вчера вечером.

— Мой брат здесь, в Лондоне?

Стражник кивнул:

— Вчера прибыл. Потребовал повидать вас и по-настоящемупригрозил, что сложит с себя присягу, ежели не позволят.

Жуткое предчувствие беды охватило Ройса.

— Где он сейчас?

Страж махнул головой влево и вверх:

— Как я слыхал, этажом выше вас, через несколько комнат кзападу. Под охраной.

Ройс расстроенно и тревожно выдохнул. Приезд сюда Стефанабыл крайним безрассудством. Когда Генрих сердится, лучше держаться от негоподальше, покуда он не совладает со своим королевским темпераментом.

— Спасибо… — Ройс пытался припомнить имя стражника, — э-э-э…

— Ларраби, ми…

Оба подскочили на месте и оглянулись на распахнувшуюсядверь. В проеме, зловеще ухмыляясь, стоял Греверли.

— Государь наш прислал меня препроводить вас к нему.Испытывая облегчение, смешанное с беспокойством о Стефане, Ройс подошел кГреверли, отпихнул его плечом, бросив на ходу:

— Где король?

— В тронном зале.

Ройс, в прошлом не раз гостивший здесь, хорошо знал Тауэр.Предоставив Греверли поспешать следом и стараясь сдерживать шаг, он быстропрошагал длинным коридором к лестнице, которая соединяла два этажа и вела канфиладе покоев.

Проходя через галерею с сопровождающим позади, Ройс заметил,что все оборачиваются и глазеют. Судя по ехидному выражению на многихфизиономиях, факт его заключения и немилости Генриха был широко известен.

Ройс привык вызывать при дворе некоторый страх и подозрения,но нынче мог бы поклясться, что встреченные знакомые прячут насмешливые улыбки,и обнаружил, что предпочитает опасение и подозрительность осмеянию.

Греверли с удовольствием объяснил ему эти странные взгляды:

— История о побеге леди Дженнифер от знаменитого ЧерногоВолка немало здесь всех позабавила.

Ройс стиснул челюсти и ускорил шаг, но и Греверли прибавилпрыти, нагоняя его, и доверительным, громким, полным ехидства тоном добавил:

— Равно как и история о неудаче, постигшей нашегопрославленного героя с шотландской девчонкой, которая, вместо того чтобывыскочить за него замуж, удрала с преподнесенными им бесценными жемчугами.

Ройс крутнулся на каблуках с определенным намерением двинутькулаком в ухмыляющуюся рожу Греверли, но служитель в ливрее уже толкнул передним высокие двери в тронный зал. Сдерживая себя соображением, что будущемуСтефана, равно как и его собственному, не пойдет на пользу убийство ценнейшегосоветника Генриха, Ройс отвернулся и вошел в двери, которые придерживал длянего слуга.