Вобла в эстази, или Спецрейс для сумасшедшей Ники - Лариса Бесчастная

От волнения всё во мне пересохло и, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я схватила коньяк и начала пить прямо из горлышка. Михаил молча отобрал у меня бутылку, налил соку и заставил его выпить, затем укутал одеялом и, усадив к себе на колени, начал укачивать, как тогда, когда я пряталась в его квартире.

— Я сделаю всё, о чём бы ты не попросила, любимая… — подавленно пообещал он. — И я обо всём догадался… — я содрогнулась от страха и он прижал меня к себе покрепче: — Не бойся, Вероника… Я не подведу тебя… Ведь ты доверила мне самое дорогое…

Открыв глаза, я поняла, что лежу в постели. За окном вызвездилась ночь, в комнате было темно и тихо, лишь слегка потрескивали сучья в камине и мягкие сполохи падали на сидящего возле него задумчивого Михаила.

Укутанный простынёй он подкармливал палкой огонь, спокойно созерцая игру пламени, и был похож на древнего римлянина: большой, сильный и величавый.

— Миша, — тихо позвала я, — иди ко мне…

Он резко вскочил и простыня соскользнула к его ногам.

— Не надо, не поднимай её… Иди так… О, Боже! Какой же ты красивый!

Наша ночь была неторопливой, пронзительно нежной и прекрасной…

Обратно нас вёз тот же молчаливый таксист. Я сидела на коленях у Михаила и оба мы были сосредоточенны и безмолвны.

— Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего? — тихо спросил он. Я подняла к нему лицо и утонула в его прозрачных серых озёрах. — Я хочу спрятать тебя за пазуху и повсюду носить с собой. Не расставаться с тобой ни на минутку…

— Тогда ты будешь не мишкой, а кенгуру… — попыталась я пошутить.

— Да хоть чёртом лысым — лишь бы с тобой! — с горечью воскликнул он.

Я уткнула лицо в расстёгнутый ворот его рубашки:

— Не надо, Миша, не рви душу! Мне тоже нехорошо… Потерпи, всё уляжется.

— Где ты была? — сурово вопросила бабушка, едва впустив меня в квартиру, и поплелась следом. — Развлекалась со своим Мишкой?

— Ну развлекалась! А что? — взъерошилась я, пытаясь не впустить её к себе в комнату. — Я молодая, никому не нужная женщина: что ж, я уже не имею права развлечься?

Бабуля по-хозяйски вошла, подбоченилась и уставилась на меня скорбным взглядом:

— Ника! Признавайся честно: ты с ним спишь?

Я демонстративно зевнула:

— Ну о чём ты говоришь, ба? Разве с ним уснёшь?

Моя доморощенная прокурорша ахнула и выдала фейерверк отнюдь не невинных междометий и словосочетаний. Но я решила ни в чём ей не уступать:

— Ба, у тебя здорово устарел репертуар. Хочешь я научу тебя новым выражениям? На основе наркоманского жаргона… Например, «какого хрена ты, широкез удолбленный, воняешь тут своими галюнами. Спрячь болты в буркалах и иди закумарься во все дырки!»

— Тьфу на тебя, нахалка! — возмутилась бабушка и, давясь смехом, ретировалась восвояси. А я плюхнулась на кровать: всё! Спать, спать, спать…

Но разве можно уснуть, когда внутри всё сплелось в адский ком и давит, и жжёт, и плещется в тягучей тоске?! Что мне сделать, чтобы спасти Сергея? И как утешить Михаила? И с чем я останусь напоследок? С чем и с кем… Я не могу благоденствовать здесь, в тиши и вдали от тех, кому сейчас плохо. Моё место там, в Москве, где уже созрела угроза жизни Сергею и отцу… и даже Михаилу… Ведь он теперь наверняка будет соваться в самое пекло!..

Промаявшись с час в постели, я подхватилась и помчалась в ближайшее агентство за билетом в Москву. Приняв решение и сделав первые шаги к его выполнению, я успокоилась и остаток дня провела со своими любимыми домочадцами.

Ночью я спала крепко и без сновидений, а после завтрака сообщила, что еду в Москву — и сразу отправилась собираться, лишь бы не видеть совершенно бешеных глаз бабушки и Полины Аркадьевны.

Один Никитка одобрил моё сумасшествие:

— Ты едешь за папой?

— Да, сынок. Я ему очень нужна… — и Никитка удовлетворённо улыбнулся.

Поезд «Волгоград — Москва» мчал меня из безмятежности в неведомое и тревожное будущее. Но я была спокойна, потому что знала, что буду делать, а вернее чего не буду делать: я не буду прятаться! А даже наоборот: буду открыто светиться там, где меня могут обнаружить бандиты. То есть в офисе и у себя на квартире. Единственное, что меня беспокоило, так это то, чтобы меня не перехватили харламовцы. Там со мной чикаться не станут, а вот у Самбэка есть ко мне живой интерес — в том смысле, что я нужна ему живая. Легенду о том, что я не знаю, кто меня похитил и где меня прятали, так как была в беспамятстве, а потом сбежала и на попутке добралась до Москвы — я заготовила…

А потом скажу, что кроме того, как помочь отцу ни о чём думать не могу… ну и так далее — наплету что ни попадя по обстоятельствам. Главное, это шепнуть Сергею, что за ним охотятся и уговорить его бежать. Со мной, конечно…

Я понимала, что мой план никуда не годится, но ничего другого придумать не могла — и положилась на «русское авось». До сих пор оно меня выручало — вывезет и теперь.

Попутчицами моими были три пожилых челночницы и занятые обсуждением своих рыночных проблем и планов меня они в упор не видели. И слава Богу! Рассуждать с серьёзным видом обо всяких житейских мелочах, когда уже третью неделю балансируешь между жизнью и смертью, совершенно нелепо. Тем более, что после активных «каникул» с Михаилом и перед большой битвой с мафией я должна хорошо выспаться, чтобы быть сильной и неуязвимой. Мало ли какие неожиданности меня ждут!

Неожиданности начались сразу, едва я ступила на платформу Павелецкого вокзала. Их оказалось две: одна выглядела точь-в-точь как Михаил, а другая сильно смахивала на Тоську. И обе они сияли, как тульские самовары. Первым моим желанием было отступить назад и скрыться в вагоне, но чересчур инициативные встречающие взяли меня в кольцо и пресекли любые поползновения к бегству.

— Какая приятная неожиданность! — с нескрываемым ехидством воскликнула я. — Вот так встреча! И какими судьбами, позвольте узнать? Это воля случая или злой умысел?

Михаил спрятал ухмылку и смолчал, а Тоська сделалась предельно строгой:

— Скорее, это сговор. Сговор с твоей бабушкой. Она позвонила нам обоим и умоляла обеспечить конвой для её сумасшедшей внучки.

— Вот как? — не слишком удивилась я. — И куда вы меня повезёте? В сумасшедший дом?

— Сначала поедем в прокуратуру… — ответил Михаил, отнимая у меня сумки.

— А потом прямиком на нары? — перебила его я.

— Ну, зачем на нары? — хмыкнула Тоська. — Потом мы изолируем тебя от любого общества, кроме нашего. Примем на себя весь твой боевой задор.

— Ладно, — сдалась я. — Везите меня куда хотите. Мне не страшно, потому что я бегаю быстрее вас обоих… И уверена, что быстрее вашего прокурора…