Я тебя нашёл - Калисто ла Фей

начали блуждать по моему телу, сжимая бёдра, плечи, талию, последней точкой был мой затылок, он пропустил руку сквозь связывающую волосы верёвку и распустил их. Длинные пальцы надавили на кожу головы и начали массировать, поцелуи стали дикими, голодными и требующими.

— Ммм… — послышалось где-то отдалённо в сознании. Я не понимала, мой ли это вздох или принца.

— Очень хочется, но нельзя, не здесь.

Орион отлетел от меня, словно его откинуло ударной волной заклинания. Он стоял, упёршись руками в стену, опустив голову, и тяжело дышал.

Это что-то новое, так жарко мне не было никогда, внутри словно всё сжималось. Так должно быть?

— Орион, я сделала тебе больно? Ты плохо себя чувствуешь?

Он повернул голову в мою сторону, и в темноте ночи ярко пылали две бирюзовых звезды.

Ответом на мой вопрос было лишь качание головы и шумное дыхание.

Он взял бутылку, кажется, это было вино, откупорив, приложился к горлышку и начал жадно пить.

— О чём я думал?

Риторический вопрос. Потому что он стоял спиной ко мне и всматривался в черноту моря.

— Фейт, что ты знаешь о близости между мужской особью и женской?

Я поджала губы. За четыреста лет я прочитала много книг, и женщины с ярмарки рассказывали «пикантные» истории, от которых горели уши и щёки.

— Только из книжек и по рассказам храмовниц.

Он усмехнулся.

— Мда, эти те ещё учителя. Святоши с рассветом, а до восхода их юбки не опускаются ниже бёдер.

Он подошёл вплотную, скрутил меня в охапку, прижал к своей груди.

— Постой так со мной. Мне надо успокоиться.

Прошло уже, наверное, минут двадцать, тело затекло и заныло. В животе заурчало.

— Хочу переместить тебя в одно место. Оно находится в Аду.

Я напряглась. Перед глазами всплыли древние тексты, что я изучала под пристальным взором Иордина.

«Падший в бою небесный солдат в чертогах скверны покинет мироздание и к жизни не вернётся вовсе».

Если я умру в Аду, то потеряю шанс на перерождение.

По спине прошёл холодок. Я повернулась к Ориону.

— Голубка, не бойся, я никогда не причиню тебе вред.

Он прижался ко мне сильнее. Шептал на ухо успокаивающие слова:

— Тише, маленькая, успокойся. Никогда, слышишь, никогда я не причиню тебе боль, костьми лягу, но сделаю всё для твоей безопасности.

И я ему верила хотя бы потому, что он мог меня переместить куда угодно, не спрашивая моего мнения.

Я огляделась по сторонам. Где я вообще?

— Ты покажешь мне свой дом?

— Если тебе этого хочется.

— Мне очень хочется узнать, как живёт подземный мир, но в следующий раз.

Ему явно хотелось сказать что-то ещё, но он лишь вздохнул.

Я достала кристаллик телепортации и переместилась в Серебряный город.

* * *

Город над облаками спал. Я успела сделать только шаг. Как удар о медную литавру, раздался голос.

— Как поживает храм Ойлистрей?

От неожиданности я подпрыгнула и взвизгнула.

— Иордин, вы меня напугали!

Маска. Холодное, без эмоций, лицо всматривалось в меня сквозь сумрак в ожидании ответа.

— В мире людей всё тихо и спокойно, — солгала я Верховному архангелу.

— Так и есть, — сухая констатация факта. — Прогуляешься со мной?

Снова удар в гонг.

Никогда за четыреста лет он не просил о прогулке. Обычно из уст архангела вылетают только приказы, но сейчас он спрашивает моего согласия.

Мы шли вдоль аллеи вечности. Безумно красивое и печальное место.

На мраморных табличках золотыми буквами выдолблены сотни имён ангелов, что погибли, у многих рядом высечены новые имена — дарованные при перерождении, но всё же как много тех, чей гетероним так и оставался одиноким.

Вокруг летали серебряные и золотые сферы — души новых человеческих детей. Они ждали своего часа, чтобы родиться.

Как же красиво на Небесах.

А мы шли и шли.

Куда он меня ведёт? Я никогда не заходила так далеко.

Аллея закончилась, и начался мировой лес. Это посадка очень древних деревьев, настолько древних, что никто не знает, когда было посажено первое семечко.

Мы свернули с тропы и пошли в сторону двух плакучих ив.

Мне не хотелось туда идти. Такие деревья символизировали смерть, знак скорби и траура.

Иордин провёл рукой, и ветви деревьев расступились, пропуская нас в пещеру. Я бы хотела удивиться красоте и умиротворенности этого места, но моё внимание привлекло серебряное свечение, исходящее от всех поверхностей пещеры.

Я сфокусировала зрение.

Мальтаир, Аврора, Ириандель, Захария, Роза…

Что это? Что это такое?

Дыхание спёрло. В грудной клетке всё сжалось.

Валира, Бария, Магнус, Кайон, Лира, Киралия….

Множество имён. Намного больше, чем на аллее вечности.

— Куда вы меня привели? Что это за место? — я смотрела на Иордина, а голос срывался.

— Это цена, которую заплатили архангелы, чтобы зародилась жизнь. Это имена моих сестёр и братьев, погибших в бою, чтобы мироздание и его обитатели дышали.

Мне в руки лёг пергамент. Аккуратно развернув бумагу, я принялась читать.

На заре времён, когда мир только зарождался, тысячи небесных существ дали битву первородной Тьме. Тяжёлую, кровопролитную битву. Итог был таков, что враг повержен не был. Из последних сил Тьма сбежала и запряталась далеко в закромах мироздания и там же уснула. Уснула, чтобы, когда представилась возможность, вновь ударить. Их же осталось одиннадцать. Создатель не пожалел своих детей, а выжившие задавались вопросом: почему с ними так поступили? Они навсегда закрыли свои сердца и души. Никогда, они не пожелают своим младшим братьям и сёстрам прочувствовать ту боль утраты, что довелось пережить им. Они запретили любовь, они запретили привязанность, они запретили заботу и нежность. Живя бесконечно долго, невозможно не потерять кого-то, даже если сквозь тысячелетия стираются чувства, но память будет жить вечность и напоминать об утратах.

Я отложила старинный манускрипт. Руки тряслись, в горле стоял ком, что не протолкнуть, как ни старайся.

Иордин стоял и смотрел вверх, его глаза бегали. Он читал имена.

— Десять тысяч. Их здесь ровно десять тысяч.

Мне захотелось разбавить пустоту пещеры. Приложив руки к земле, я зашептала заклинание, чёрная земля покрылась ковром из вечно цветущих подснежников.

Для мёртвых эти цветы не значат ничего, а для меня это дань благодарности за великую жертву.

— Спасибо вам за возможность жить!

Я ощущала на себе пристальный взгляд архангела.

Мы вышли из пещеры и направились в сторону Серебряного города, молча. Он проводил меня до двери моих покоев и, уже уходя, обронил фразу.

— Распахнутое настежь сердце обречено страдать.

Я ещё долго всматривалась в удаляющуюся фигуру. Он был прав.

Но я его не послушала.

* * *

Прошла неделя,