Теневая лампа. Книга четвертая - Стивен Рэй Лоухед

— а вон их сколько валяется в погребальных камерах, давно забытых и занесенных песком, — представляла возможность хоть немного скрасить свою жизнь. В гробнице верховного жреца, без сомнения, найдется много интересного, если какие-нибудь средневековые наемники не вычистили ее раньше.

Но сначала нужно добраться до реки и найти деревню. А это оказалось не просто. К тому времени, когда Чарльз вошел в холмы, из него вылилось столько пота, что он и не подозревал, что в теле столько жидкости. В сухом воздухе пустыни пот мгновенно высыхал, оставляя после себя лишь пятна на тонкой льняной рубашке. Он доковылял до скалы, дающей хоть какую-то тень, и уселся спиной к камню. Достал бурдюк и позволил себе приличный глоток. Потом закрыл глаза и, стараясь думать о чем-нибудь прохладном и освежающем, стал ждать заката. Идти дальше по такой жаре было решительно невозможно.

Отдыхая, он старался в мельчайших подробностях вспомнить все разговоры в семье, связанные с Египтом. Он знал, что Артур, его дедушка, прожил там несколько лет, выучил язык, подружился с молодым жрецом по имени Анен. Именно Анен присматривал за отцом Чарльза, за Бенедиктом, когда случилась трагедия и Артура убили во время восстания; знал, что Анен похоронил Артура в своей гробнице по местному обычаю, мумифицировав тело. Он помнил, как бабушка Сяньли с Бенедиктом вернулись через некоторое время, чтобы вернуть Карту на Коже ее истинному владельцу.

Этот жуткий предмет, появившийся на свет благодаря простой лингвистической ошибке, занимал важное место в семейных преданиях. Чарльз не помнил времени, когда бы не слышал о легендарной карте своего деда: кожа Артура, вернее, татуировки на ней, хранили наиболее важные точки, в которых дед побывал, и что где-то там, среди бессмысленных на взгляд Чарльза закорючек, скрывалась великая тайна. Отец отказался от путешествий через миры ради интересов семьи. Ну что же, семья выжила и жила, в общем, неплохо. Клятва отца никогда больше не пользоваться лей-линиями для перемещений не мешала ему рассказывать истории о подвигах и приключениях Артура. Еще до пресловутой клятвы Бенедикту довелось вместе с отцом совершить несколько путешествий во времени и пространстве, изучая секреты лей-линий, так сказать, из первых рук. Вот во время одной из таких поездок и случилось восстание, стоившее жизни Артуру; так что юный Бенедикт видел не одного, а целых двух фараонов. Именно он посетил гробницу Верховного жреца и положил карту в саркофаг отца, тем самым положив конец семейному занятию, которое Чарльз намеревался возродить.

Тень от скалы протянулась по песку. Чарльз встал и пошел дальше к берегу Нила. К тому времени, когда он увидел великую реку, до полной темноты оставалось совсем немного. Неожиданно далеко Чарльз заметил маленькое тусклое пятно на берегу — то самое селение, которое он искал. Из-за жары и отдыха ему потребовалось больше времени, чем он предполагал; теперь он сомневался, сможет ли добраться до места назначения до темноты, и справедливо полагал, что странный путешественник, пришедший ночью, вряд может рассчитывать на радушный прием. Однако он был готов и к этому. В рюкзаке у него было немного еды и легкое одеяло — в предрассветные часы в пустыне становится холодно.

Предстоящая ночь нисколько не беспокоила Чарльза. Во время учебы в университете он привык спать, где придется: просто под забором, на церковных лавках, на рыночных прилавках. По сравнению с этим ночевку под звездами можно считать роскошной. Правда, он стал старше, но не настолько же, чтобы не суметь выспаться под бриллиантовыми звездами Млечного Пути.

Когда солнце над западными холмами растеклось по горизонту расплавленной бронзой, Чарльз нашел на краю кунжутного поля финиковую пальму и разбил лагерь. Выдрав сухие кусты, чтобы обезопасить себя от змей и скорпионов, он сложил несколько сухих пальмовых ветвей, постелил поверх размотанный тюрбан, сел, прислонившись спиной к стволу пальмы, и отдохнул, выпив воды и прислушиваясь к цикадам, сверчкам и крикам ночных птиц. Жара спадала, Чарльз расслабился. Он открыл рюкзак и достал то, чем собирался поужинать — орехи и сухофрукты, немного галет, вяленой говядины и яблоко. После тяжелого дня простая еда удовлетворила бы самый утонченный вкус, и Чарльз наслаждался каждым кусочком пищи.

Ночь накатила с востока, погасив последние проблески дня, залила низины прохладной синей тенью. Чарльз лег, пристроил рюкзак вместо подушки, начал было считать звезды и заснул. Спал крепко, но проснулся незадолго до восхода солнца от лая собак. Идти в деревню на берегу реки слишком рано тоже не стоило. Он не торопился и даже потратил немного драгоценной воды на умывание. Причесался, почистил одежду и как мог привел себя в порядок. В ожидании восхода съел еще горсть орехов и фруктов.

Собрался и пошел в серебристую дымку безоблачного дня. Уже возле деревни он почувствовал влажный запах великой реки. На окраине селения его с энтузиазмом встретила стая собак, сообщивших хозяевам о приходе чужака. К тому времени, как Чарльз достиг центра поселения, его тявкающая свита предупредила всех в пределах слышимости о присутствии среди них незнакомца. Прекрасно понимая, что его давно заметили, он подошел к деревенскому колодцу, напился и наполнил бурдюк водой, ожидая, пока появится местный староста или старейшина.

Они не заставили себя ждать. Любопытные деревенские жители очень хотели прояснить тайну незнакомца. Седовласый мужчина в выцветшем синем кафтане подошел и остановился, опираясь на палку.

— Салам алейкум, — сказал Чарльз, протягивая руку.

— Алейкум салам, — ответил старейшина, но руки не принял, подняв свою в знак приветствия.

Если арабский язык Чарльза был скудным, то его египетский был просто ничтожным. Тем не менее, благодаря многократному повторению и большому количеству жестов, ему удалось объясниться.

— Мне нужны люди, которые помогут мне, — сказал он старику на своем убогом арабском. — Деньги у меня есть. — Он сделал вид, что пересчитывает на ладони воображаемые монеты. — Готов заплатить.

К сожалению, смысл разыгранной им пантомимы не дошел до старика. Тогда Чарльз попробовал свой школьный французский.

— L’argent, — сказал он. — Je paie. {Деньги. Я плачу (франц.)}

— Ага, вы платите, — повторил староста, кивая про себя. Он развернулся и, поманив Чарльза, повел его к своему дому неподалеку. За ними последовала большая часть собравшихся жителей деревни. Чарльза угостили чаем из гибискуса, и после долгих переговоров соглашение было достигнуто: староста выделил пять человек с инструментами, трех ослов для доставки необходимой на шесть дней провизии туда, куда укажет Чарльз, то есть на западный берег реки. Половину денег сейчас, остальную половину после возвращения. Деньги