Боги войны - Виктор Мишин

– Могу указать только те части, что расположены на участке моего полка, господин офицер. Завтра наступление, командование требует усилить нажим, говорят, что ваших сил здесь мало… Извините, но я штабной офицер, это не моя компетенция… – фриц говорил уже более спокойно, видимо, осознал, что ценен для нас, раз мы его до сих пор не съели. Им же твердят это повсеместно.

– Укажите, и мы отправим вас в наш тыл, война для вас закончилась, поверьте, вы еще будете мне благодарны.

– Конечно, конечно. – Унтер схватил карандаш и быстро начал делать пометки, да подробные какие, молодец, заслужил себе жизнь хотя бы до завтра. – Вы можете гарантировать мне жизнь, господин офицер?

– Я могу лишь гарантировать, что доставлю вас своему командованию, думаю, им также не будет смысла вас расстреливать, вы – военнопленный.

Фриц вновь поник, повесив голову на грудь, лишь перед тем, как Вадик его вывел из подвала, окликнул меня, попросив сигарету. Я перевел вопрос, глядя на Никоненко. Взгляд мой был красноречив. Знаю, что у бойцов всегда проблема с куревом, поэтому предположил, что Вадик стырил сигареты фрица. Я не промахнулся. Долго хлопая себя по карманам, Вадим все же выудил из одного мятую пачку и передал ее фашисту. Унтер жадно схватил курево и попытался достать вонючую палочку, но трясущимися руками сделать это было трудно.

– Сержант, да достань ты ему эту злосчастную папиросу, – захохотал лейтенант Светлов, – может, хоть трястись перестанет.

Фрица увели. Я приказал Вадику лично доставить того в штаб полка и возвращаться сюда. Склонившись над картой, мы, два лейтехи, как какие-нибудь генералы пытались сообразить, что делать.

– Ты понимаешь, если они сегодня ударят вот отсюда, – Сергей указал точку на северо-западе города, – нам хана? Даже с учетом помощи других частей, что рядом еще держатся, нам не выстоять.

– Не суетись, Вадик же сказал, что их немного.

То, что указал фриц, меня обнадеживало. Дело в том, что хоть и много артиллерии у врага, но она вся расположена в доступности для поражения нашими стволами. Причем стоит для этого очень удобно. Вся ствольная артиллерия крупного калибра стоит за городом чуть не в чистом поле. Это было очень хорошо, главное, как-то подобраться поближе.

– Вань, ты уверен? – спросил у меня Светлов, когда я рассказал ему о своих планах.

– Ну, а как еще их накрыть? Ударят тут, выбьют нас от моста, сам понимаешь. Да и допросят сейчас немчика в штабе и прикажут сделать то же самое, что я и хотел. Так что да, жду Вадима, и уходим. Ты, главное, скорее по другим отрядам информацию передай, чтобы готовы были, хорошо?

– Да уж постараюсь, – кивнул в ответ лейтеха.

* * *

Немцы зашевелились лишь к обеду, начали обстрел артиллерией, но били куда-то по левому берегу. Видимо, опять закинули корректировщиков. Наверное, именно по этой причине утром обстрела не было.

Вадим явился лишь спустя шесть часов. Говорит, не пробраться теперь. Немцы перемалывают наши позиции, которые мы вчера отбили у врага. Приказ найти и уничтожить вражескую артиллерию – ага, не батарею, не дивизион, а именно артиллерию – принес Никоненко аж в письменном виде. Я даже удивился. Или это специально для строптивого меня? Чтобы отказаться не вздумал? Так и не собирался.

* * *

Немцы под прикрытием больших стволов медленно продвигались к железнодорожному мосту. Светлову удалось убедить командиров соседних подразделений не открывать огонь, более того, отойти и спрятаться. Ведь как – начни наши отбиваться здесь, на берегу и ближних к реке кварталах, фрицы точно перенесут огонь сюда, а нам этого не нужно.

Выдвинулись аж вшестером. Два радиста, Никоненко с подчиненным наблюдателем, я и боец автоматчик – так, на всякий случай. Уже здорово стемнело, когда мы выбрались на окраину города. Изучив еще у Светлова карту, я двигался по памяти, не было нужды в остановках и работе с картой. Где ползком, где перебежками, но мы вышли к первой батарее фрицев спокойно. Охрана была, но небольшая. Немецкая гаубичная батарея расположилась в одном из оврагов, довольно широком, накрыть их, я думаю, удастся без труда. Осмотрели подступы, отметил для себя расположение тягачей для гаубиц, точнее, узнал, что пушки быстро передвинуть невозможно. Отослал Вадима искать остальных пушкарей, приказал радисту наладить связь.

– Первому, прицел сто шестьдесят, заряд полный, один снаряд…

Пристрелку я решил начать без поправки по фронту. Для этого была причина. Разорвись пристрелочный снаряд где-то рядом с немецкой батареей, те переполошатся. А так снаряд лопнет где-то в стороне, но я узнаю расстояние, что позволит мне быстрее пристрелять орудия на дистанцию. Ведь у меня нет лазерного дальномера, поэтому методом научного тыка будем выяснять.

«Поросенок» весом в полтонны рухнул и разорвался почти в километре позади оврага с артиллерией врага и сильно левее. Там, кстати, также должны быть враги, но это забота соседей.

– Вправо два-ноль, прицел сто пятьдесят пять, один снаряд…

– Выстрел, – шепчет мне в ухо радист.

В этот раз был недолет, а вот по фронту почти нормально. Делаю очередные поправки, немчура пока не бежит, надо успеть ее накрыть. Начинается бой. Серьезный, без дураков. От нас много чего сейчас зависит, поэтому тороплюсь и стараюсь все делать правильно, опыт-то уже есть, и даже приличный.

– Командир, танки слева, шесть штук, идут прямо к нам, – принес дурные вести Никоненко. Ну еще бы, фрицы умные, понимают, что здесь где-то разведка работает, а рисковать не хотят, кинули серьезные силы. С танками наверняка еще и до роты пехоты, кисло нам будет сейчас…

Мы находились в разбитом строении, какая-то водокачка или что-то подобное. Это единственное место, откуда можно было разглядеть позиции врага. Поэтому и для немцев это не стало проблемой. Вычислили нас на раз-два. До подхода танков фашисты начали минометный обстрел, причем сзади, из города.

– Вадик, минометы не видел?

– Нет, а вот танки уже рядом, гляди! – Никоненко протянул руку и указал на двигающиеся в полукилометре железные коробочки. Прошедший недавно дождь превратил пыль в грязь, и это нам несколько помогало. Танки двигались очень медленно, было видно, что чернозем, слипающийся и забивающий траки, мешает им, но все же они ползли.

– Прицел сто пятьдесят, влево пять-ноль, два снаряда! – может, хотя бы заставим немца притормозить?

Рвались снаряды, танки встали, после нескольких удачных выстрелов наших гаубиц один даже загорелся. Но тут в здание ударило что-то очень тяжелое, и мы, стоявшие на коленях, попадали кто куда.

– Это чего было, командир? – ошарашенно спросил Вадим.

– Коллеги, – сплюнул я кровь. Губу прикусил. – Ребятки, отход. Так и знал, что толком ничего не выйдет. Ладно хоть батарею одну уработали, и то хлеб. Хотя…

– На батарею, координаты… – А дальше я быстро передал координаты для стрельбы без корректировки. Пусть мы уйдем, но моя батарея еще даст им тут прикурить. Снарядов много, пусть перепахивают тут все. Я быстро перечислил все точки, что были у меня на карте после допроса пленного. А вот теперь дёру.