Тень мечей - Камран Паша
Шрифт:
Интервал:
Массивная, отделанная серебром дверь распахнулась, пронзая тишину тяжелым металлическим лязгом, — и все мысли тут же вылетели из головы раввина. Большой и сильный телохранитель, чью макушку и лоб покрывали витиеватые татуировки, поднял трубу, вырезанную из бивня африканского слона, и в тот же миг мощный звук возвестил о прибытии султана. Этот звук эхом пронесся по огромному залу, и многие восприняли его как сигнал о приближении Судного дня. Маймонид вдруг почувствовал, как у него болезненно завибрировали барабанные перепонки.
Вошел Саладин, и все присутствующие пали ниц, за исключением почетного караула и Уолтера с европейцем. Раб же, со своей стороны, просто распростерся на земле, когда султан проходил мимо него. Саладин лишь мельком взглянул на неожиданного гостя, потом опустился на свой трон с подлокотниками в форме львов. В то же мгновение лысый паж, стоящий у трона, поднял серебряный жезл, украшенный резными витыми листьями и цветами, и трижды ударил им оземь. Все по сигналу поднялись с колен, включая и чернокожего раба, прибывшего с герольдами. Затем крестоносцы поклонились султану в пояс. Протокольные формальности были соблюдены, и Саладин обратил свое внимание на посланца Конрада.
— Благородный Уолтер, в моем дворце ты всегда желанный гость, — по-арабски приветствовал гонца султан. — Вижу, ты привел своих друзей. Пожалуйста, представь их.
Пока Саладин говорил, Маймонид заметил, что раб что-то нервно шепчет на ухо незнакомцу. По-видимому, чернокожий — переводчик. Странно, учитывая, что Уолтер и сам способен оказать такого рода услугу своему сотоварищу. Раввин обратил внимание на Саладина, который удивленно приподнял темные брови, — ему в голову тоже пришла подобная мысль.
Уолтер, игнорируя шепчущего раба, громко ответил по-арабски:
— Для нашей делегации, как всегда, большая честь, великий султан, что ты удостоил нас своим гостеприимством. — Его голос звучал почти по-женски высоко. — Позволь мне представить сэра Уильяма Тюдора, недавно прибывшего из Англии — страны, расположенной за самым дальним горизонтом, где садится солнце.
Саладин смерил Уильяма долгим взглядом. Казалось, султан пристально рассматривает молодого рыцаря, пытаясь заглянуть ему в самую душу.
— Приветствуем тебя именем Всевышнего на земле Авраама, сэр Уильям, — произнес султан на превосходном французском.
Молодой рыцарь невольно открыл от удивления рот, и Маймонид заметил мелькнувшую на лице Уолтера улыбку. Придворные, не владеющие языком неверных, переминались с ноги на ногу, ибо уже не могли сдерживать охватившее их волнение. Старый доктор, который сам хорошо владел языком варваров, без труда следил за речью султана. Однако Маймонид был удивлен: зачем Саладин снизошел до того, что обратился к ничтожному посланнику на его родном языке?
Человек по имени Уильям быстро справился с изумлением, поклонился, но промолчал. Саладин повернулся к рабу, возбудившему его любопытство.
— А это кто? — спросил он Уолтера, вновь переходя на арабский.
Уолтер попытался скрыть презрение, но не сумел.
— Это всего лишь жалкий раб, — ответил Уолтер и после минутного колебания сообщил очевидное: — Он служит сэру Уильяму вторым переводчиком.
В глазах Саладина появилось неподдельное веселье.
— Вижу, с течением времени уровень доверия между франками ни капли не возрос.
При этих словах султана раздался взрыв хохота, который тут же стих, потому что аль-Адиль, призывая сохранять тишину, шикнул на придворных.
Саладин взглянул на печальное, но исполненное чувства собственного достоинства лицо раба, пожал плечами и вновь повернулся к герольду.
— Полагаю, вы принесли мне очередное послание от моего старого друга Конрада, — произнес султан.
Уолтер нервно замялся.
— Честно говоря, это послание от полководца, возглавляющего армаду франков, которая недавно прибыла к благословенным берегам, о чем ты, без сомнения, слышал, сеид.
Маймонид заметил, как напряглось лицо Саладина. Значит, вот оно — первое официальное обращение военачальника армии захватчиков.
— Продолжай.
Уолтер вытянул из-за пазухи своей черной бархатной хламиды свиток, запечатанный сургучом с изображением льва, купающегося в лучах восходящего солнца. Посланник неспешно развернул свиток. Откашлялся и начал читать.
— От Ричарда, короля Англии, Саладину, султану сарацин. Да пребудет с тобой мир и Божье благословение…
— Мир под сенью мечей! — Эти слова подобно тому, как кобра выплевывает свой яд, бросил аль-Адиль.
— Тишина! — В редких случаях Саладин публично урезонивал брата, и придворные втянули головы в плечи от непривычной вспышки гнева. Аль-Адиль, извиняясь, низко склонился перед султаном.
— Прошу, продолжай, — обратился Саладин к Уолтеру.
Гонец кивнул и продолжил читать вслух:
— Наши народы находятся на грани жестокой и бессмысленной войны. Вести о твоем милосердии достигли даже лондонских дворцов. Молю тебя предотвратить эту войну, которая принесет лишь страдания невинным. Приглашаю посетить мой лагерь в Акре, где султана встретят с величайшими почестями.
Уолтер помолчал, как будто не мог дочитать послание до конца. Глубоко вздохнув, он быстро закончил:
— И мы, два человека чести, сможем договориться о мирной сдаче твоей армии.
На мгновение повисла такая глубокая тишина, что Маймониду показалось, что он слышит шум моря, раскинувшегося за далеким горизонтом. Потом в зале раздались возмущенные крики придворных и военачальников. Раввин взглянул на султана, который, услышав оскорбительное предложение, смог сохранить хладнокровие. Но старик заметил, что глаза Саладина пылают едва сдерживаемым гневом.
Брат Саладина был, как и ожидалось, менее сдержан.
— В ответ мы отошлем на блюде голову этого герольда, — заявил он.
При этих словах Уолтер побледнел, и Маймонид решил, что он вот-вот лишится чувств. Обычно Саладин не казнил гонцов, но в этой части земли подобная практика давно и широко применялась.
Раввин также заметил, что вновь прибывший Уильям не сводит глаз с султана, как будто оценивает врага по его реакции на обидное предложение.
Минуту Саладин позволил придворным пошуметь, затем сделал знак пажу, который неоднократно ударил серебряным жезлом по мраморному полу, чтобы восстановить порядок в зале. От его частых ударов плиты покрылись трещинами, словно паутиной. Наконец воцарилась относительная тишина.
Саладин повернулся к придворным. Он переводил взгляд с одного на другого, как будто пытался вселить в них спокойствие, которое излучал сам.
— Тихо, братья мои, — мягко произнес он. — Сейчас нам нужна ясная голова.
Султан повернулся к Маймониду:
— Что известно нашим шпионам об этом Ричарде?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!