Аэроплан для победителя - Дарья Плещеева
Шрифт:
Интервал:
— Охотно, — сердито ответила Зверева. — Только сперва поговорю с этой юной особой.
Танюша сразу поняла: услышит много неприятного.
— Отчего вы преследуете нас? — спросила Лидия, отведя Танюшу в сторону. — Если вы действительно хотите учиться летать — отчего бы вам не обождать, пока будет объявлен набор на летные курсы? Пожалуйста, не приезжайте сюда больше. Мне бы хотелось работать в мастерских без вашего бдительного присмотра.
— Простите меня, Лидия Виссарионовна, — пробормотала вмиг утратившая кураж Танюша. — Я просто хотела сообщить вам, что теперь моя родня не может мне запретить… я вышла замуж, вот и выписка…
— Поздравляю вас, — холодно произнесла Зверева. — Боже мой, опять…
Но это относилось уже не к девушке.
Танюша проследила взгляд авиатриссы — и ахнула от восхищения.
К мастерской приближалась всадница в голубовато-серой «амазонке», сидевшая в седле удивительно ловко, выпрямив тонкий стан и взирая на мир свысока. Ее волосы были убраны в тугой узел на затылке, под полями черного цилиндра, лицо было полуприкрыто серебристой вуалью.
Дама остановила вороную кобылу и замерла, глядя на Лидию и Танюшу сверху вниз, с высокомерием аристократки — но аристократки театральной, это Танюша сразу почувствовала.
Таубе, видя неловкость ситуации, поспешил на помощь.
— Моя королева, вы хотели дать мне поручение?
— Да, Федор Иванович. Вы не могли бы очень быстро отвезти на вокзал нашего друга, Всеволода Михайловича? Он также авиатор, вам будет о чем потолковать. Ему хочется успеть на берлинский поезд, а его саквояж — уже здесь, в гостиницу заходить не придется. Мы невольно задержали его, вы же понимаете — тут для него столько соблазнов…
— Сам Абрамович? — догадался Таубе. — Боже мой, я же только на днях читал о нем! Сию минуту отвезу, где он!
— Володя, Сева! — позвала Лидия.
Авиаторы вышли из мастерской. Слюсаренко — в изгвазданной рубахе, заправленной в штаны из «чертовой кожи», Абрамович — в светлом летнем костюме. Амазонка коснулась кобыльего бока тонким хлыстиком, именно коснулась, и лошадь сделала пару шагов вперед.
— Мое почтение, фрау Элга, — словно только что заметив ее, по-немецки сказал Таубе и поклонился.
— Рада видеть вас, Фридрих, — высокомерно ответила ему дама. — Когда возвращаетесь в Ревель?
— Срочных дел у меня там нет — сами знаете, лето, клиенты разбежались и отдыхают.
— А вы, я вижу, подружились с авиаторами?
— Да, это верно. Позвольте представить вам госпожу Звереву, госпожа графиня. И господина Слюсаренко. А также и господина Абрамовича.
Танюша видела — тут идет игра, не хуже, чем в хорошо написанной комедии. Зверева сердится, Абрамович недоумевает, Слюсаренко отчего-то густо покраснел. Похоже, он не впервые видел на ипподроме эту роскошную амазонку. Да и Танюша, сдается, тоже ее где-то уже встречала…
Лицо дамы было полуприкрыто вуалью, лошадь она поставила так, что солнце оказалось у нее за спиной, и сама она сделалась не столько живой женщиной, сколько гордым сияющим силуэтом.
Легко быть прекрасным силуэтом на такой лошади и в такой «амазонке», подумала Танюша, а ты вот попробуй очаруй зал, завернувшись в раскрашенную простыню…
Как она ни относилась к сценической карьере, как ни презирала мелкие театральные интриги, а все же была родной дочерью Зинаиды Терской. А Терская, попади она в руки не к Кокшарову, а к столичному режиссеру, могла бы стать звездой хоть и не первой, но второй величины. Актерство у Танюши было в крови — что немудрено, однако у нее в крови были и сюжеты комедий, которых она никогда не видела, и какие-то удачные реплики, которых она никогда не слышала, и все то, что составляло арсенал Терской и даже Кокшарова, берущегося за очередную постановку.
Танюша никогда не слыхала такого имени — «Грегор Мендель», и не знала, что англичанин мистер Бэтсон шесть лет назад изобрел слово «генетика», а датчанин герр Иоганнсен три года назад осчастливил мир термином «ген». Она даже не задумывалась о странных законах наследования талантов и характера. Мысль, пришедшая ей в голову, не была подвергнут ни малейшему анализу.
По одной причине — это была правильная мысль.
Танюша была настолько в ней уверена, что ни секунды не сомневалась, а громко ахнула, схватилась рукой за горло, закатила глаза и рухнула к ногам Зверевой.
Падать без всякого вреда для себя ее выучили Стрельский и Эстергази.
— Боже мой! — воскликнула Лидия. — Что с вами?
И опустилась на колени возле временно бездыханной Танюши.
Тут же рядом оказались Слюсаренко и Абрамович, стали поднимать девушку, полагая, что обморочное создание достаточно усадить — и все пройдет.
— Расстегните ей блузочку! Похлопайте по щечкам! — суетился Таубе. — Поясок распустите! Ушки, ушки ей растирайте!
Всем вмиг стало не до прекрасной амазонки, и она это поняла. Повернув лошадь и покачиваясь в седле самым грациозным образом, фрау Элга поехала прочь.
Мастерские, в которых совершенствуют авиамоторы, — не то место, где могут найтись нюхательные соли или хоть нашатырный спирт. Танюша это прекрасно понимала и минуту спустя стала подавать признаки жизни — тихонько застонала, открыла глаза и уставилась мимо озабоченных лиц авиаторов бессмысленным взором. Такой взор она переняла у Селецкой — Валентина показывала девушке сцену безумия Офелии.
— Она пришла в себя! — завопил Таубе. — Вот что — я сейчас отвезу их обоих, господина Абрамовича — на вокзал, а барышню — к доктору!
— Не надо… — прошептала Танюша. — Со мной все хорошо… Это бывает… Это от сердца…
— И с таким сердцем вы собрались летать? — спросила возмущенная Зверева.
— Я пройдусь немного, и все пройдет, — ответила ей Танюша. — Просто я обычно пью микстуру, а сегодня утром забыла. Поверьте, это пустяки! Мне только нужно пройтись и отдышаться…
— Позвольте вам помочь, — сказал Абрамович, на которого красивое личико и черные косы произвели впечатление.
— Да, конечно…
Танюша поднялась, оперлась на руку авиатора и томно пошла с ним вдоль стены мастерской. Молодой человек ей понравился — в нем чувствовался немалый норов, да и смелость его не вызывала сомнений. Лететь из Берлина в Петербург! Вот с кем венчаться нужно было, а не с великовозрастным младенцем Алешенькой!
Мастерские стояли неподалеку от конюшен и сенного сарая, где Танюша провела ночь. Поблизости от него были и ворота, в которые она успела проскочить. Тропинка вдоль забора вела к летнему манежу, где двое всадников тренировали молодых лошадей правильно прыгать через препятствия символической высоты. Им помогал опытный берейтор с шамберьером.
— Хотите посмотреть на лошадок? — спросил Таубе, идущий рядом с Танюшей.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!