Чары - Эприлинн Пайк

— Камелотуничтожили тролли?

— Да. Врезультате Оберон погиб, но его запомнили как величайшего правителя в историиАвалона. А винят в смерти Оберона Титанию.

— Какаянесправедливость!

— Возможно.

Сцена снова на мигопустела, а потом на ней появились лесные декорации. Из-за кулис выбежал Лотос,преследуемый Эрикой, которая пряталась за деревьями каждый раз, когда тотоборачивался. Вскоре появились еще двое: Лолий и хорошенькая фея.

— Я сновазапуталась, — прошептала Лорел, наблюдая за тем, как Лолий отвергаетльнущую к нему фею.

— ЭтоКорилия. Она влюблена в Лолия. Но Лолий пытается догнать Эрику, которая, в своюочередь, хочет отговорить Лотоса от опасной поездки на остров Гесперид. АКорилия мечтает только о том, чтобы Лотос остался с ней.

Тем временемхорошенькая Корилия в отчаянии кинулась к Лолию, но он вновь оттолкнул ее. Итут что-то словно щелкнуло в голове Лорел.

— Погоди-ка…Это же «Сон в летнюю ночь»!

— Точнее, то,что в итоге стало «Сном в летнюю ночь». Как и большинство лучших творенийШекспира, оно основано на нашей легенде.

— Да ладно!

Тамани приложилпалец к губам, призывая ее к тишине, — несколько сидящих рядом фей кидалина них недовольные взгляды.

— Честноеслово, — прошептал он. — Неужели ты думаешь, что сюжет «Ромео и Джульетты»придумал Шекспир? Этой легенде тысяча лет, и героев зовут Рео и Жасмин.Впрочем, Шекспир сделал неплохой пересказ.

Лорел следила заголовокружительной погоней четырех фей, разворачивающейся на сцене.

— Но откудаШекспиру стали известны легенды, созданные феями? Ведь он был человеком… илинет?

— Человеком, —тихо рассмеялся Тамани. — В те времена правителей Авалона еще интересовалмир людей, они восторгались пьесами Шекспира о наших королях: о Лире и Ричарде,кажется. Сюжеты — скука смертная, но писал он гениально. В общем, наш корольвызвал Шекспира в Авалон и подарил ему несколько свежих идей. Феи оченьнадеялись, что бард исправит некоторые ошибки в нашей мифологии. После поездкив Авалон сначала появился «Сон в летнюю ночь», а потом «Буря». Однако вскореШекспиру не понравилось, что король не позволяет ему появляться и уходить,когда вздумается. В итоге Шекспир ушел навсегда, а феи в его пьесах больше непоявлялись. Всех персонажей он сделал людьми, а сюжеты выдал за своисобственные.

— Правда?! —Лорел не могла прийти в себя от изумления.

— У насговорят так.

Декорации вочередной раз сменились. Теперь на сцене снова возникла цветущая поляна. Передзрителями появился Пак (очень искусный Осенний фей, как разъяснил Тамани). Внаказание за несчастья, обрушившиеся по вине Титании на Камелот, Оберонприказал Паку создать приворотное зелье, чтобы она влюбилась в первое жесущество, которое увидит. Впрочем, Оберон был милосердным правителем.

— Он не могпозволить людям войти в Авалон и взять золотое яблоко, но, с другой стороны, неотсылать же их восвояси с пустыми руками, — сказал Тамани.

Лорел кивнула и синтересом продолжила смотреть балет, уже зная канву истории. Лотос и Лолийпреследовали Корилию, Эрика осталась покинутой возлюбленным — танец всех артистовбыл полон головокружительных движений.

Перед зрителямипоявилось жилище фей. Пак смазал зельем глаза спящей Титании, и на сценувыбежал огромный зверь — то ли очередная иллюзия, то ли артист в мастерскисделанном костюме.

— Тамкакой-то зверь, — сказала Лорел. — А я думала, что сейчас появитсяактер с ослиной головой.

— Этотролль, — пояснил Тамани. — Влюбиться в тролля считается среди фейсамым большим позором. Такое может произойти только в результатеумопомешательства или приворотного зелья.

— А где жечасть, в которой ставят пьесу? Тогда и должен появиться зверь.

— ВыдумкаШекспира. В нашей легенде нет никакой дурацкой пьесы.

— Часть спьесой мне сразу не понравилась. Я бы закончила историю на том, что влюбленныепросыпаются и их находят остальные.

— Так иесть, — ухмыльнулся Тамани. Артисты продолжили танцевать, и сюжетпостепенно приближался к счастливой развязке.

Перед финальнойсценой Титания исполнила проникновенное соло под аккомпанемент тихой ипечальной мелодии. Затем она припала к ногам Оберона, предлагая ему своюкорону.

Лорел, не в силахотвлечься от потрясающего танца даже на секунду, дождалась окончания соло испросила:

— Чтопроизошло?

— Титанияумоляет Оберона о прощении за свои ошибки и отдает ему корону. Таким образом,она признает, что никогда не была настоящей правительницей.

— Из-заКамелота?

— Из-за того,что она Осенняя фея. Лорел нахмурилась, обдумывая слова Тамани. Однакодекорации в очередной раз сменились.

На сцене сновавозникла поляна, посреди которой две влюбленные пары, очнувшись от волшебногосна, исполнили радостные дуэты. В конце к ним присоединились остальныеучастники.

Когда вся труппавышла на поклон, зрители на нижней площадке единодушно поднялись на ноги иаплодировали артистам стоя. Тамани тоже встал с кресла, а за ним и Лорел,которая хлопала так сильно, что начали зудеть руки.

Неожиданно Таманинадавил на ее плечо, заставляя сесть.

— Тычего? — Лорел сбросила его руку.

— Сядьнемедленно! Феи не встают перед низшими рангами — только перед равными илитеми, кто выше.

Лорел огляделась:почти все, сидящие на балконе, улыбались и от души аплодировали артистам, ноникто не стоял. Девушка выразительно посмотрела на Тамани, повернулась лицом ксцене и продолжила хлопать. Стоя.

— Лорел! —возмущенно прошипел Тамани.

— Это былопотрясающе, и я собираюсь выразить свою благодарность так, как сочту нужным!Хочешь мне помешать?

— Нет. —Тамани с тяжким вздохом убрал руку с ее плеча.

Аплодисментымедленно угасли, и танцовщики грациозно удалились.

Вскоре декорацииисчезли, сцена засияла белым светом, а перед зрителями выстроились примернодвадцать фей в ярко-зеленых одеяниях.

— Сейчасбудет что-то еще? — спросила Лорел, когда они с Тамани снова уселись.

— Огненныйтанец. Тебе понравится. Раздались гулкие медленные удары тимпана.

В тактразмеренному ритму феи в несколько рядов синхронно двинулись вперед. Доходя докрая сцены, феи поднимали руки, из которых в небо устремлялись разноцветныелучи света. В следующее мгновение над залом, прямо на уровне балкона,раскрылись огромные цветки из радужных искр. Лорел никогда в жизни не виделаничего подобного.