Кроме нас - никто - Сергей Самаров

– Я слышал, что поддерживает. Нас поддерживает мировое сообщество, и в этом залог успеха… Нам обещают после победы обширную экономическую помощь.

Значит, Солоухин правильно чувствовал, что такая операция совсем не по зубам афганским спецслужбам, которые небольшие мастера на провокации, предпочитают откровенные силовые методы. Это вообще не их стиль работы, и сама мысль о всенародном гневе против советских войск могла зародиться только где-нибудь в недрах ЦРУ или Ми-6. А уж идея с воскрешением Мураки вообще для ХАДа слишком гениальная.

– Кто руководит заговором? Личность? Ни одна революция не может обходиться без личности! Личность? – спросил старший лейтенант Семарглов.

– И этого я тоже не знаю. Многочисленные попытки восстановить справедливость… Извините… Попытки переворота предпринимались несколько раз, и каждый раз заканчивались провалом и арестами. Поэтому сейчас строгая конспирация стала неукоснительным правилом. Мне приказывают что-то сделать, я выполняю. И слишком мало знаю о том, кто отдает приказ на самом верху.

– Кто вам лично приказывает? – Солоухин посмотрел на индикатор, проверяя уровень записи. В кибитке было темновато, и он подсветил себе фонариком.

– Мое руководство…

– А им кто приказывает? – с другой стороны комнаты спросил Вадимиров.

– Коалиционный координационный совет.

– Кто входит в этот совет? – рявкнул Доктор.

Полковник еле успевал голову на вопрос поворачивать.

– Представители разных сил.

– Душманы?

– И они тоже…

– Руководство ХАДа, сотрудники ХАДа…

– И они тоже… И представители нынешнего правительства…

– А активные члены вашей организации?.. Ваши коллеги по ХАДу…

– Не полностью, но многие… Может быть, даже половина или треть…

– От кого непосредственно вы получали приказы здесь, на месте? – спросил Вадимиров, встав у полковника за спиной невидимой угрозой.

– От начальника ХАДа провинции полковника Омара. Он – одно из главных действующих лиц в заговоре, – выложив эту фразу и уже уверенно произнеся слово «заговор», полковник Тафиз вздохнул, как застонал. – Думаю, Омар входит в Коалиционный координационный совет.

Именно этим ответом, в случае, если пленка попадет кому-то в руки, он уже подписал себе приговор. Все, что он говорил раньше, было только общими словами. А теперь участь коллеги по ХАДу, с которым они вместе недавно допрашивали этого русского майора, что сейчас стоял перед ним, нависла над Тафизом суровым призраком. Но обратного пути уже не было, и полковник, кажется, даже почувствовал облегчение. Рубикон перейден…

Солоухин момент тоже прочувствовал.

– Вы понимаете, что теперь у вас нет пути назад…

– Я понимаю, – согласился полковник Тафиз и снова обрел потерянное было достоинство. По крайней мере, голова его опять поднялась гордо, словно его снова держал за шиворот старший лейтенант Семарглов.

– И что вы планируете предпринять? Вашу машину наверняка уже обнаружили… ХАД наверняка уже объявил розыск… Как вы думаете себя вести, когда мы вас отпустим?

Полковник думал недолго. Несколькими глотками проглотил обильную слюну, скопившуюся в горле, и заговорил обрадованно, потому что ему поступило недвусмысленное подтверждение того, что его не собираются убивать.

– Самый верный вариант – меня похитили… И я сумел убежать… И встретил вас. Мы пытались вместе захватить похитителей, но они уже скрылись… Синий «Форд»-пикап… Он проходил по сводкам, и полковник Омар очень хотел знать, кто это такие…

– Пусть так, – согласился Доктор Смерть. – Но не забывайте про это… – он большим указательным пальцем, похожим на полицейскую дубинку, показал на магнитофон. – И нам с вами придется сотрудничать…

– Более того, – добавил Солоухин. – Пленку мы передавать не будем, но дадим знать кому следует, что вы сами вышли на нас и предложили помощь в ликвидации заговора.

Полковник опять помрачнел.

– Вы не знаете, кто состоит в заговоре, кто не состоит…

– Мы передадим данные не вашим, а нашим следователям… Они сумеют разобраться… Кстати, а когда планирует «воскреснуть» имам Мураки?

– Не раньше, чем через месяц…

– У нас с вами есть время… Не много, но мы постараемся управиться…

О том, что полковник Раух стал генералом, спецназовцы узнали уже на КПП. Об этом сообщил дежурный прапорщик из десантуры, хотя сам полковник в штабе скромно ни с кем не обмолвился словом по поводу присвоения такого высокого звания.

– Он приказал вам сразу по возвращении отправиться к нему, товарищ майор… Поздравьте его и от нас…

Простые десантники всегда относились к спецназовцам как к особому и не совсем понятному подразделению своих же войск. Одинаковая форма вводила их в заблуждение. И не все, даже из тех, кто имел доступ к данным отчетности, понимали, почему результаты всех операций спецназа ГРУ записываются на счет десанта.[26]

Полковник Раух встретил майора лицом, сияющим не меньше, чем лысина. И сразу полез в стол за своей фляжкой со спиртом. Обычно это движение соответствовало какому-то существенному событию, потому что назвать полковника пьющим было бы трудно.

– Есть майор, повод… Доложишь потом…

Майор принял из рук полковника крышку фляжки, поднял и улыбнулся:

– Поздравляю вас, товарищ генерал-майор. Надеюсь, и еще по звездочке на погон обмоем… Я как-то во сне генерал-лейтенантом вас видел…

– Вот тебе и… – растерялся Раух. – Только прибыл и уже знаешь, разведка… А я ведь еще никому здесь словом не обмолвился…

– На шлагбауме десантники сообщили. Просили передать их поздравления…

– И их поить придется… – не вздохнул, но добродушно усмехнулся Раух. И решил, что пока не начал поить и десантуру, надо перейти к делу. – Мне тут звонил насчет вас полковник Омар…

– Полковник Омар? Из ХАДа?.. – удивился Солоухин.

– Он самый. А что ты удивляешься?