Быть Джоном Ленноном - Рэй Коннолли

наладились, и Синтия на время беременности вернулась в Мендипс, но для первой битловской невесты то время было мрачным и одиноким. Джон, конечно, звонил домой, но Мими, как вспоминала Синтия, всегда оказывалась у телефона первой и радостно болтала с племянником, а тайная беременная жена успевала сказать своему далекому мужу всего пару слов. Это уже как-то не очень походило на брак.

24. «Мы пели двенадцать часов, почти нон-стоп… Под вечер нам хотелось лишь одного: хлестать молоко пинтами»

В День подарков, наутро после Рождества, повалил снег, и по всей стране бушевали бури, а потом настали холода. И в Северной Европе, и в большей части Северной Америки снег и лед лежат месяцами, но погода, пришедшая в Британию в январе и феврале 1963 года, была прежде неведома стране, привыкшей к мягким влажным зимам. Это было так необычно, что даже в своей суровости стало волнительным: школы стояли закрытыми, Северное море заледенело у пляжей, а дороги завалили сугробы… самая холодная зима столетия.

Джон вряд ли восхищался этой погодной аномалией: новый гастрольный график вел битлов сначала в Шотландию, затем — на 500 миль по низинам до Кента, а на следующий день еще 250 миль назад, в Мерсисайд. Едва ли то было гламурное путешествие: в тряском фургоне, по обледеневшим, предательски скользким трассам, Нил за рулем, битл-везунчик — на пассажирском сиденье, а остальная троица — позади, с тремя усилителями, двумя гитарами, бас-гитарой и барабанами, вихлявшими на каждом повороте. Отели они себе позволить пока не могли, поэтому останавливались в пансионах и меблированных комнатах. Джон делил спальню с Джорджем; Пол — с Ринго, а на следующий день они снова ехали куда-то выступать.

Неизбежно возникали споры; битлы цапались друг с другом; их угнетала аппаратура в концертных залах, где часто был только один микрофон… А еще у них была очередь в графике, и обычно им давали всего двадцать минут на пять, а то и шесть песен. По сравнению с часами в Гамбурге и «Кэверн» это не походило даже на пробы. Но именно этим в 1963 году занимались поп-группы, выпустившие новый альбом, который предстояло продать и прославить, и вечер за вечером, неделю за неделей — да, они это видели! — толпы росли и все громче шумели.

Позже, когда им выпадет несколько коротких ночей в Ливерпуле, чтобы расслабиться и задуматься, и когда Джон вспомнит, что у него есть жена, они уже не смогут не признать, что по всей стране веет новый дух — дух веселья, остроумия и юношеской непочтительности.

К концу прошлого года на BBC, в ночном эфире, запустили новую сатирическую телепередачу под названием «That Was The Week That Was»[37], на которой регулярно издевались над премьер-министром Гарольдом Макмилланом, над его консервативным правительством, над членами парламента, духовенством, профсоюзными и военными начальниками, равно как и над главами других государств. Целью нападок был весь истеблишмент, и для язвительных шутников не было ничего святого — даже королевская семья не чувствовала себя в безопасности.

Неудивительно, что старшее поколение немедленно выразило яростный протест, увидев в сатире на BBC неуважение к статусу. Но тех, кто вырос после войны, метание дротиков в напыщенных и самонадеянных снобов и поражало, и освобождало. В числе этих молодых людей неизбежно оказались битлы, особенно Джон, ибо чем была «That Was The Week That Was», если не более изощренной телеверсией его школьной газеты The Daily Howl? Не то чтобы он мог смотреть эту программу часто: Beatles субботними вечерами всегда играли где-то на сцене. Но он всегда с увлечением читал газеты и с радостью следил за тем, как шоу вызывает страх, как нарастает возмущение и как вслед за ним наливаются желчью заголовки.

Заледеневшая Британия на грани перемен — таким был фон, на котором в пятницу 11 января вышла «Please Please Me». Экономика процветала. Новые рабочие места — в газетах, на телевидении, в рекламе, моде, финансах и бизнесе — впервые стали доступны молодым и образованным людям любых социальных классов. Нахальные фотографы-пролетарии с их молодежным жаргоном и китчем повели наступление на застывшие аристократические образы в журнале Vogue; амбициозные модельеры, вчерашние студенты художественных колледжей, открывали бутики в Челси и на Карнаби-стрит; а в театрах Вест-Энда невероятную популярность снискал спектакль «Beyond The Fringe»[38] — сатирическое ревю пятерки выпускников Кембриджа, которым едва исполнилось двадцать. Старый порядок менялся, где только мог, и Beatles прибыли как раз вовремя, чтобы стать частью перемен. Правда, эта мысль вряд ли приходила им в головы теми гастрольными ночами, когда им приходилось покрепче прижиматься друг к другу в фургоне, чтобы не закоченеть.

В Лондоне, в EMI, в своем офисе с центральным отоплением, очень довольный ошеломительно позитивным откликом, который «Please Please Me» вызвала в Великобритании, Джордж Мартин не терял времени и отправил копию в Америку, в компанию Capitol Records, которая тоже принадлежала его работодателям из EMI. Он был уверен: эта запись могла бы вознести Beatles на вершину в Штатах.

Его иллюзии быстро развеяли. Как и прежде «Love Me Do», «Please Please Me» в США отклонили. Capitol Records в те дни продавали пластинки Фрэнка Синатры и ровно так же, как Decca, были уверены: гитарные группы им не нужны.

Но их обеспокоило и другое — текст песни «Please Please Me». Он же о сексе! Парень умоляет подружку порадовать друг друга по меньшей мере какими-то взаимными горячими ласками! О чем же еще? «Please, please me, like I please you» — и это сразу же после тех настойчивых призывов: «Come on, come on, come on, come on…» Позволят ли американским диджеям вообще крутить такую песню?

В Лондоне от такого толкования только рты разинули. Пластинка уже взошла на второе место в британских чартах (а в некоторых — на первое), она звучала в «Housewives’ Choice»[39] и «Children’s Favourites»[40] на канале легкой музыки BBC, она прогремела как хит на телевидении в «Juke Box Jury»[41]… Никто в Британии и на мгновение не предположил, что она может быть о сексе. Даже подростки в школе не хихикали втихую над ее «тайным посланием». Им просто не приходило в голову, что такое послание там можно найти.

Неужели Джон написал непристойный текст, который никто не заметил? Или то была перестраховка чрезмерно осторожных американских руководителей, усмотревших в словах скрытые смыслы, которые там и близко не подразумевались?

Почти полвека спустя, когда я спросил Джорджа Мартина, думал