Дикий. Его неудержимая страсть. - Элла Савицкая

Едва касаюсь Рины, как внутри начинается броуновское движение. Все клетки нагреваются, стоит любимому запаху атаковать легкие. Обещал себе, что только рядом лягу и трогать не стану, чтобы не накалять обстановку, но блядь, разве это возможно?

- Матвей, - настойчивый голос Рины слегка дрожит, а я молча веду носом по ее волосам, затягиваясь желанным ароматом. Как алкоголик последний, открывший заветную бутылку.

Ладонь вжимаю в упругий напряженный живот и прижимаю к себе. Как же я соскучился по ней! Член, учуяв хозяйку, подрывается, намереваясь прорвать штаны и заставляя в паху искрить от потребности оказаться внутри горячей дикарки. А меня плавит только от того, что я чувствую ее кожу рукой. Гладкую, изученную мной до каждой детали. Провожу пальцами в сторону точно зная, что здесь небольшой шрам после того, как мою девочку в драке ударили камнем в детском доме, веду вверх, наступая кончиками на две родинки, расположенные по диагонали на ребрах, и наощупь нахожу татуировку, сделанную Риной два года назад.

Вся моя, что бы она ни говорила.

Слышу, как шумно Ри втягивает в себя воздух, а потом накрывает мою руку своей, когда я большим пальцем касаюсь груди. Силой уводит вниз и поворачивается на спину. Свет от фонаря освещает смуглое лицо. Глаза блестят, только я не пойму это от злости или отражение моего желания. Силой возвращаю руку на живот. Ри все еще держит свою ладонь поверх моей, когда я спускаюсь и через трусики накрываю лобок. Ох блядь… Раньше бы уже содрал чертово белье, облизал всю, а потом затрахал до остервенелых криков, а сейчас держу себя на электрическом поводке.

Рина впивается ногтями в мою руку и собирается оттолкнуть, но я делаю наоборот. Перекидываю через нее ногу и оказываюсь сверху. Не готов сейчас уступить.

- Нет, - сквозь зубы цедит дикарка, упираясь ладонями мне в грудь.

- Знаю, что нет. Но ты ведь не думаешь, что я вдруг по щелчку пальцев выключил в себе все эмоции только потому, что тебе так захотелось? - спрашиваю, хищно облизываясь на сексуальное совершенство подо мной.

- Матвей, я не играю с тобой, - говорит Рина, пока я склоняю голову и в миллиметре от ее губ останавливаюсь. Мне нужно хотя бы это. Опускаю бедра ей в развилку ног и Ри дергается, - Перестань!

Соски сквозь тонкую ткань льняной майки твердеют, у меня же зубы сводит, так хочется прикусить их каждый по очереди.

- Знаю, что не играешь. Твои игры я выучил слишком хорошо, чтобы понять все, что ты хотела донести до меня своим уходом. Но и заставить себя не чувствовать к тебе ничего, пока я решаю ворох проблем, тоже не могу. Пытаться понять где ты, с кем. Это бесит, Рина! Хотеть тебя так, что башню рвет, и не иметь возможности взять.

- Да? – идеальная бровь саркастически взметается вверх, - Добро пожаловать в мою команду, Матвей!

Зараза! Да я, блядь, уже капитан этой команды!

- Ри, ты ведь умная девочка и понимаешь, что все это временно. Нельзя так долго держать зверя в клетке, - прищуриваюсь, касаясь уголка ее рта губами. Любимый вкус заставляет дуреть от возбуждения.

- Я не держу тебя, Кешнов. Ты свободен, - шепчет на выдохе, ненамеренно касаясь своими губами моей скулы.

Словно кнутом по нервам лупанула.

- А ты?

- Я тоже.

- Черта с два, - резко вдавливаю пах ей между ног, целенаправленно именно туда, где она больше всего любит. Рина вздрагивает и хватает ртом воздух. Сжимаю в этот момент ее щеки, - Запомни, Ри, ты НЕ свободна! Ты МОЯ! – провожу членом по ее промежности, прекрасно ощущая, как она вся сжимается и пилит при этом меня своими глазищами, - То, что происходит сейчас - это временное явление и скоро оно закончится. Долго ты от меня бегать не будешь.

Пусть не думает, что ей позволено все. Меня эти мысли о том, что она может с кем-то тусоваться, уже заебали. Ни жрать нормально не дают, ни работать. Ни черта спокойно не получается делать то, что должен. Гребаная паранойя, мать ее.

Рина сбрасывает мою руку и со всей силы толкает в бок, вынуждая скатиться на постель.

- Ты думаешь, мне легко? – вдруг говорит, поворачивая ко мне голову, - Я тоже с ума схожу, особенно видя, что ничего не меняется. Что твоих боев ждут как второго пришествия, а я вместо того, чтобы начинать все с чистого листа и пробовать общаться с другими, как дура хожу и думаю о том, как ты. Не делай из себя жертву, Матвей. Не одному тебе хреново, проблема только в том, что даже сейчас ничего не меняется. Тебе все равно, что я ушла.

Выдыхаю, чувствуя ломоту во всем теле от огня, испепеляющего каждую клетку. Хватаю Рину за талию и сгребаю под себя, заставляя завалиться на бок, а сам утыкаюсь ей в макушку.

- Мат… - собирается взбрыкнуть, но я ее прерываю.

- Я продаю клуб.

Ри замирает. Секунда, две, три.

- Почему?

- Потому что мне не все равно.

Еще секунду назад напряженное тело в моих руках обмякает, а рука, которая готова была оторвать меня от своей талии, ложится на простыню. Не знаю, о чем думает Рина, но она больше ничего не говорит. Ночная тишина заползает в уши, но мне плевать. Сегодня она не гнетущая. Сегодня помимо моего дыхания есть еще и второе. Сколько я так лежу, просто заполняя пустоту нахождением Рины рядом, понятия не имею. Но когда думаю, что она уже уснула, вдруг сквозь темноту доносится тихий вопрос:

- Почему ты не купил новый стол в гостиную?

Хмурюсь.

- Откуда ты знаешь?

- Заходила не так давно. Реферат забыла сбросить с ноутбука.

- Вместе купим.

- Матвей!

- Что? У меня вкус дерьмовый, ты в курсе. Куплю – тебе не понравится. Придется менять.

Ри качает головой настолько, насколько позволяет подушка, а потом снова пытается убрать с себя мою руку. Возвращаю ее на законное место. Скидывает. Кладу обратно.

- Матвей!

- Спи, Рина!

- Может, пойдешь в свою комнату? - Нет! Дай мне нормально выспаться хотя бы раз за последнее время!

Ри замолкает. Не вижу точно, но почему-то уверен, что она улыбается.

Еще крепче прижимаю к себе, удобнее укладываясь на подушку. Хоть посплю по-человечески!

Марина

Так не хочется вставать. Как Матвей сказал вчера вечером? Поспать по-человечески? Кажется, мне и самой впервые за последнее время удалось действительно выспаться. Без тревожных снов, тоскливых мыслей и зудящих предположений о том, где в данный момент может находиться Кешнов. Вчера он засыпал крепко прижимая меня к себе.

Не могу ничего поделать… губы сами растягиваются в улыбке. Значит, он не просто так пропадает на несколько дней – пытается решить вопросы, и ему не все равно…

В грудной клетке становится тесно от растекающегося тепла. Возможно, все же новая жизнь для него не в приоритете?