Тайны Поднебесной - Валерий Сопов

с нарушением процедуры, в силу чего Хрустальный Шар выдал неправильные результаты. И хотя Белва и внесли в Реестр, как Мага — Адепта, думаю повторное обследование все расставит на свои места. Так что, студент Белов, прошу вас по окончанию сегодняшних занятий явиться в корпус «И» и пройти повторную аттестацию. Надеюсь вам все ясно?

Возможно, Андрей и не слишком-то был силен в политесах, но то, что обращаясь к нему куратор использовал слова «студент Белов», вместо «Граф Белов», не оставляло двоякого толкования. Его только-что прилюдно унизили и оскорбили. Это поняли все присутствующие без исключения. И Андрей заработал очередную порцию презрительных взглядов. А тот же Маркиз Ульянов скорчил насмешливо-вопрошающую гримасу, словно бы интересуясь: «Ну и что, ты это так и оставишь?».

Оставлять выпад куратора без ответа Андрей не собирался, прекрасно понимая, какими репутационными потерями это ему грозит.

Белов встал со своего места и пристально глядя в глаза куратору, что представлялось не самым простым делом, поскольку их разделяло между собой расстояние метров в двадцать и требовало наличия, как минимум, орлиного зрения, произнес:

— Меня мало беспокоит то, что сотрудники Академии не в состоянии добросовестно выполнять свою работу. Я плачу деньги за обучение не для того, чтобы терять свое драгоценное время, помогая устранить чужие ошибки. Если не удалось вовремя определить мой магический потенциал, то так тому и быть. Сделайте это во время следующей аттестации. А я, для себя и так знаю, сколько Трансформаций прошел мой Магический Источник, и каков объем личного Средоточия.

Анжей Сверский, не ожидавший от студента подобной отповеди, буквально опешил. И нечего умнее, нежели поинтересоваться: «И сколько же Трансформаций вы прошли?», он не придумал.

— Три, — не задумываясь ответил Андрей. — Три Трансформации Магического Источника.

— Что за ахинею вы несете? — на этот раз куратор от возмущения буквально визжал, брызгая во все стороны слюной. — Да вы понимаете о чем говорите. Как можно пройти Трансформацию без должной алхимии и поддержки Круга Магов. А никто в Академии вам подобную услугу не оказывал. Это указано в вашем личном деле. Надо быть полным идиотом, чтобы такое заявить.

— Ага,- отметил для себя Андрей. — Значит досье на меня хранится не только в Тайной Канцелярии, но и здесь, в Академии. И что самое неприятное, доступ к нему имеют все кому не лень. Не думаю, что куратор настолько важная шишка, чтобы быть допущенным к секретным документам. Правда, ежели там не указаны Трансформации моего Магического Источника, то цена такому досье — ноль без палочки.

Сам же Андрей, демонстрируя хладнокровность и невозмутимость этаким тоном скучающего взрослого, разъясняющего дитяти неразумному всю глубину его заблуждений принялся отвечать.

— Свою первую Трансформацию я прошел активировав личный Родовой Перстень. Вы же знаете, что это возможно. Судя по перекошенному лицу куратора, он это прекрасно знал. Вот только упустил из виду, что Белов является носителем Древней Крови. Все остальные аристо лишены такой возможности. Да и личным Родовым Перстнем владели далеко не все представители Древних родов. Это было прерогативой исключительно наследников первой руки. Правда Андрей не стал уточнять, что воспользовался Родовым Перстнем Наумовых, а не Беловых.

— Вторую Трансформацию Магического Источника я прошел в Зеноне. В Неделю Обретения Силы. На Пресветлого Никонора.

И на это Анжей Сверский не смог ничем возразить.

Просто никому в Академии и в голову не могло прийти, что аристо станет рисковать собственной жизнью, отправившись в Зенон в Неделю Обретения Силы. Поскольку назад, с победой, возвращался из Аномальной Зоны в лучшем случае каждый десятый. Такую цену брал Зенон у молодых людей за возможность мгновенно сделать рывок в своем магическом развитии. Вряд ли среди однокурсников Белова, да что там среди однокурсников, среди всех студентов Академии, нашелся еще бы хотя бы один, кто рискнул посетить Зенон в Неделю Обретения Силы. Притом, что такая возможность предоставлялась только раз в году, к тому же юношам и девушкам, не достигнувшим шестнадцати лет. И сами аристо, и выходцы из народа, способные выложить немереные суммы за обучение в Магической Академии, предпочитали не рисковать своими жизнями и расти по уровням, оплачивая услуги Круга Магов и дорогостоящую алхимию.

— Тогда позвольте узнать, каким таким чудесным образом вам удалось совершить Третью Трансформацию. Что тому поспособствовало? — отчетливо скрежеща зубами поинтересовался куратор, понимая, что это его последний шанс реабилитироваться в глазах окружающих, после того, как он сам привселюдно и неосторожно обозвал Графа Белова идиотом. А реабилитироваться в глазах, слушателей, ему было жизненно необходимо. Поскольку, хоть здесь и сидят студенты, но некоторые из них относятся к категории, именуемой «сливки общества». Та же Мария Романова одним неосторожным словом в нужном месте может навсегда испортить жизнь Мастеру — Магу. А ведь в аудитории находятся, как минимум, пятеро студентов, ничем не уступающих по своим возможностям Марии Романовой.

Надо сказать, что последний вопрос куратора, касательно предпосылок прохождения Третьей трансформации Магического Источника откровенно смутил Андрея. Дело в том, что он и сам не мог понять, как это могло случиться.

Поэтому свои пояснения он начал с недомолвок, что позволило Анжею Сверскому тут же включиться с ним в пререкания

— Ну, — начал Белов, — мы с моим управляющим пили.

— И что такое особенное, вы с управляющим пили? — тут же отреагировал куратор

— Коллекционный Шота-Роше двадцатилетней выдержки.

Уточнять, что Карл Генрихович подсыпал в напиток яд, который ему дали родственники Белова, с тем, чтобы отравить признанного бастарда, и то что весь напиток выхлебал Фагот, а ему с управляющим досталось ординарное пойло, Андрей не стал.

— А что было потом?

— Потом еще пили.

— А потом, — настойчиво продолжал куратор, всем своим видом демонстрируя, что еще немного и у него из ушей пар повалит.

— А потом я не помню, — честно признался Андрей. — Но вот когда утро проснулся, то Марфа ключница взглянув на меня тут же сказала: «Батюшки свет, Андрей Александрович. Да вы вчера никак с перепою Третью трансформацию Магического Источника прошли. Вы больше с этой немчурой не пейте. Оно до добра не доведет».

— То есть вы утверждаете, что ваша ключница Марфа безо всяких амулетов и Артефактов, вот так на глаз определила то, что ваш Магический Источник прошел Третью Трансформацию. И вы в это поверили? — совершенно ошалелым тоном вопрошал куратор, отчетливо при этом понимая, что ему в ближайшее время непременно надо будет обратиться за помощью к Магу — Целителю. Да хотя бы к тому же Профессору Виноградову.

— Да, — подтвердил слова куратора Андрей. — Старушка еще та штучка, — опасливо при этом озираясь и рассчитывая, что Незнакомка так никогда и не узнает, что он обозвал ее старухой.

Непонятно, чем бы закончилась эта пикировка за которой с восторгом наблюдали присутствующие в аудитории, если бы не вмешалась третья сила.

Василий Никитин, тот самый студент-ботаник из купцов, пытающийся заручиться покровительством Белова, разглядывая личный Информатор, задумчивым тоном, ни к кому не обращаясь, сказал. Коэффициент на победу Графа Белова в дуэли с Князем Рюминым один к сорока. Это какие же деньжища можно поднять, ежели поставить на Белова да хотя бы миллион рублей.

После этих слов присутствующим стало совершенно не до того, каким таким чудесным образом Андрею удалось пройти Третью Трансформацию. И всеобщий хаос закончился только после того, как минут через десять Граф Нарышкин с сожалением сообщил: «Все, букмекерская контора прекратила принимать ставки на победу Белова. Хорошо хоть я успел поставить сто тысяч при коэффициенте один к десяти». Студенты встретили это извести взрывом негодования. А всезнающий Маркиз Ульянов дополнил: «Тут один шустрый молодой человек умудрился сделать ставку в миллион еще при коэффициенте один к сорока. И я кажется догадываюсь, о ком идет речь». На этот раз ливень возмущенных взглядов обрушился на Василия Никитина.

Глава двадцать девятая. Ночь перед дуэлью

Глава двадцать девятая. Ночь накануне дуэли.

Ни о каких занятиях, после всего, что только что произошло в аудитории и речи быть не могло. Это понял и Анжей Сверский, уточнив, что поскольку и следующую пару должен был проводить Профессор Вишневский, который вряд ли успеет управится со своими делами за два часа, то вплоть до третьей пары все могут быть свободными. При