Последний мерзавец - Ольга Сергеевна Рузанова

делаю шаг вперед. Илья тоже.

Он почти не изменился, разве что волосы стали чуть длиннее, и на щеках появилась аккуратная щетина, прибавляющая ему возраста.

На нем белая футболка, кожаная куртка и узкие черные джинсы. Я же с одеждой немного не угадала, прохладный ветер продувает ткань толстовки и пускает по телу озноб.

Мы идем навстречу друг другу, и каждый шаг дается мне все сложнее.

– Привет. – внимательный взгляд в глаза и напряжение в голосе.

В моем носу начинает щипать, и я сама себя хвалю за решение надеть очки.

– Привет. – отвечаю тихо. – Я думала, за мной водитель приедет.

– Как долетела? – интересуется, игнорируя мою предыдущую реплику.

Слегка коснувшись пальцами моего плеча, забирает сумку и, развернувшись, несет ее к своей машине.

– Отлично…

Шагаю за ним, остановившись, когда он убирает мой багаж на заднее сидение и открывает переднюю пассажирскую дверь.

Я юркаю в салон и тут же зажимаю коленями холодные ладони.

Илья без суеты обходит капот и садится рядом.

– Как она? – спрашиваю, прочистив горло.

– Кризис миновал. Перевели из реанимации в палату.

– Отвезешь меня к ней?

– Да.

Меня бомбит от его близости. Я чувствую очень много всего для того, чтобы вычленить главное. На данный момент единственное, что я знаю наверняка – я ужасно скучала.

Широкая ладонь ложится на руль, браслет часов на запястье тускло поблескивает. Рецепторов касается аромат кожи и парфюма.

По моему телу прокатывается волна дрожи.

Мы молчим минут десять, после чего я решаюсь заговорить.

– От чего у нее случился приступ? Ты знаешь?

– Нет. Я говорил с ней вчера утром, и она ни на что не жаловалась.

– Я звонила ей позавчера, и она тоже ничего мне не сказала. Ба никогда не жалуется…

– В последнее время она много работала. – говорит Илья. – В ее возрасте это чревато проблемами со здоровьем.

Наверное, своим отъездом я тоже приложила руку к ее инфаркту, хотя она ни разу не высказала недовольства и не просила вернуться меня.

Я чувствую себя виноватой.

– Евгения Карловна хочет передать бизнес мне. – добавляет, послав мне короткий взгляд. – Она говорила тебе?

– Да, еще до моего отъезда… И… что ты решил?

– У меня есть определенные условия.

– Какие?

– Мы обсудим их после ее выздоровления.

В Москве у меня было время подумать. Версия того, что он изначально действовал ради денег, отпала почти сразу же. Это то, что вкладывала в мою голову мама при каждом разговоре, и что не имеет к действительности никакого отношения. Бабушка готова переписать на него все независимо от того, будет он со мной или нет.

Но оставались другие два факта, которые все еще причиняют мне боль:

Знать то, что Илья спланировал месть своему отцу и сам передал ему запись с камер видеонаблюдения.

И знать то, что между ним и моей мамой когда-то был секс.

Он сказал, что знает, кто слил запись, и я ему верю. С остальным я, надеюсь, со временем справлюсь.

Глава 52

Илья

Разговор. Да, я обещал ей разговор, но обещание свое собираюсь исполнить чуть позже. После того, как утолю нашу с ней жажду.

Милена горит уже, пылает, хватаясь за остатки разума, но безбожно мне проигрывает. Сплетает руки за моей шеей, отчаянно отвечая на поцелуй.

Ее губы пухлые и податливые. Я уже забыл, как мягкие они на ощупь. Какие сладкие на вкус.

Блядь!..

Не особо церемонясь, потому что с контролем в данный момент проблемы, дергаю лямки майки вниз и оголяю небольшую упругую грудь, которую я не видел вот уже два месяца.

В голове мутнеет, зажатый трусами член ноет от неудовлетворения и голода. Животные инстинкты скулят, требуя свободы.

А в глазах только твердые розовые соски.

Провожу по одному из них языком и смакую почти позабытый вкус, Прихватываю губами и слышу ее сдавленный стон.

Эксклюзивная для меня.

Как истинная.

Как идеально подходящий мне донор.

Моя.

Впиваясь пальцами в плоть, о своих правах заявляю.

– Илья-а-а…

Жру ее как одичавший волк добычу. Кусаю, трахаю ее грудь своим ртом.

– Боже… – бороздит ногтями кожу головы, сама соски мне подставляет.

Спустившись вниз, переношу вес на одну руку, а второй пережимаю член у основания, потому что терпеть долбящую в нем пульсацию становится невыносимо. Прикусывая, целую впалый живот и затягиваюсь запахом ее желания.

– О… Господи…

Стягиваю с нее майку, трусы и, словив визуальные симптомы паники на ее лице, накрываю собой.

– Не сомневайся, поняла?.. Верь мне, Милена!.. От Бергов мне нужна только ты.

– Правда?

– Я тебе никогда не лгал.

Прижавшись губами к ее щеке, раздвигаю бедра и накрываю ладонью ее промежность. Она мокрая. Мягкая, горячая влажная плоть, от которой у меня едва не сносит крышу. Скольжу пальцами вдоль лепестков, нежно надавливая на клитор. Милена не шевелится. Хватая воздух ртом и вцепившись в мою шею мертвой хваткой, полностью погружается в ощущения.

– Расслабься…

– Да…

Отвыкла от меня моя болоночка. Стесняется как в первый раз.

– Скажи, если неприятно будет.

– Мне приятно, Илья…

Ввожу в нее один палец, следом второй добавляю, Милена шокированно хлопает глазами, губами безмолвно шевелит.

Мне колотит знатно. Мышцы напряжены в железо, дергаются хаотично, бедра инстинктивно в такт движениям моих пальцев двигаются. Я дико хочу в нее.

– Целуй меня. – шепчу в губы.

Высовывает язык, влажно мои облизывает. Извивается подо мной.

Не могу больше.

Вынув пальцы, приспускаю трусы и, обхватив ствол, направляю его в Милену. Она смотрит в мои глаза, пытается сфокусировать плывущий взгляд и молча о своих чувствах сказать.

Принимаю. Забираю без угрызений совести и компромиссов. Поцелуем подтверждаю, что столько же в ответ отдам.

Толкаюсь в жаркую влажную тесноту. Искры из глаз, напряжение на максимуме. Вхожу до упора и ртом бьющуюся на шее венку накрываю.

– Нормально?

– Ты большой…

– Больно?

– Нет… туго, приятно…

Целуя, даю время привыкнуть к моему размеру и совершаю первый плавный толчок. Милена, тихо вскрикнув, подается ко мне бедрами. Гладит плечи, мышцы спины пальчиками ощупывает.

Я толкаюсь снова, сильнее и резче на этот раз, потому что чувствую, нежности не будет.

– А тебе?.. Илья? Тебе приятно со мной?

– Блядь… да, приятно… Фантастика с тобой!..

Врезаюсь, ускоряя темп и выбивая из ее горла хриплые всхлипы.

– Боже мой… Илья…

Выкручиваю соски и, вогнав по яйца, выпиваю ее первый оргазм без остатка. Дарю небольшую передышку и, развернув на живот, ставлю ее на колени.

– Шире… вот так…

Обняв подушку руками, она прячет лицо в рассыпавшихся локонах. Я залипаю на этой картине. Открытая, покорная, охуенно