Последний мерзавец - Ольга Сергеевна Рузанова

не было даже на похоронах Льва Давидовича в прошлом году. Коллеги, знакомые и друзья. Нет только моей мамы, которая вот уже полгода, как снова замужем за каким-то Тиграном. Суровым, ревнивым собственником, который о мамином прошлом ничего не знает.

– Ты устала? – тихо спрашивает мой муж, когда за пределами отеля становится непроглядно темно.

– Не очень, а ты?..

Поерзав на стуле, он обнимает мои плечи одной рукой и шепчет на ухо:

– Официальная часть мероприятия позади, так?..

От низких вибрирующих ноток в его голосе по коже несется табун мурашек. Пальцы ног машинально подгибаются.

– Та-а-ак…

Скользнув взглядом по гостям, натыкаюсь на наблюдающие за нами глаза мамы Ильи, моей новоиспеченной свекрови. Судя по загадочной улыбке, она догадывается, о чем именно мы шепчемся.

Мгновенно вспыхнув, прикладываю прохладную ладонь к пылающему лицу.

– Ты официально Абрамова…

– Ммм… – закусываю обе губы.

– Я хочу закрепить наш союз… догадываешься, чем?..

Боюсь смотреть в сторону, где сидят мама Ильи и ба. Мне кажется, они слышат каждое наше слово.

– До-догадываюсь… – отвечаю севшим голосом.

Продолжая обнимать мое плечо, он проводит подушечкой большого пальца по коже вдоль кромки рукава моего платья. В области пупка зарождается тепло.

– Тогда идем?

Прохожусь взглядом по приглашенным еще раз. Веселье в самом разгаре, и важные моменты в виде танца молодых и торта уже позади.

Можно сбежать?..

Я очень хочу.

– Идем.

Дождавшись, когда внимание гостей сконцентрируется на небольшой круглой сцене, на которой начинает петь приглашенная из столицы звезда, мы с Ильей незамеченными выскальзываем из зала. Взлетаем на третий этаж отеля, где для нас приготовлены апартаменты с видом на реку, и закрываемся изнутри.

Густая темнота, звучащая под окнами тихая музыка и мы.

– Наконец-то… – выдыхает он, фиксируя пальцами мой затылок.

Прижавшись губами к моему рту, берет руку и накрывает ею свой пах.

Он просто каменный.

Тихо застонав, я обхватываю его член. Несильно стиснув, провожу ладонью вдоль него несколько раз и дергаю пряжку ремня.

– Черт!.. – ругается мой муж. – Подожди…

По ногам растекается слабость, отчего надетое на мне платье вдруг кажется неподъемным. Развернув меня к себе спиной, он перебрасывает мои волосы вперед и берется на пуговку, которых там не меньше тридцати.

Тихо кляня модельеров, расстегивает ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы платье с меня снять, и стягивает его вниз, оставив на мне подобие корсета из тончайшего кружева, такие же трусики, пояс и белые чулки.

Ударив по клавише выключателя на стене, Илья прокатывается по мне тяжелым жарким взглядом.

Мне становится душно и совсем нечем дышать.

– Сними стринги. Все остальное оставь. – велит он, избавляясь от фрака и бабочки.

Я стягиваю белье и подхожу ближе, чтобы помочь справиться с пуговицами на рубашке, но муж кивком головы указывает на кровать.

– Ложись.

Укладываюсь на спину, а уже через пару секунд Илья, абсолютно голый, меня накрывает. Ведет ладонями по ажурным резинкам чулок. Подцепив пальцем, оттягивает кружевной пояс.

– Моя жена. Моя Абрамова…

Обвиваю руками шею и шепчу в губы:

– Твоя… Твоя навсегда.