Диверсант из рода Нетшиных - Андрей Валерьевич Смирнов

первого преподавателя по тактике Внуков помнил, — добивая последние очаги кое-где продолжающегося пока сопротивления, но никто из плененных так и не мог с достаточно точностью указать, где находится в данный момент сам господин Альбрехт Мейсенский. Андрей, опросив коротко, но эффективно начальника замковой стражи, ринулся внутрь, следом неслышными тенями поспешали прорвавшиеся к нему с разных сторон Товтивил и Данило Терентьевич.

Выскочив во внутренний двор твердыни, Внуков огляделся. Так — вот, кажется именно тот вход на ярус, где содержится его жена, именно через эту дверь выводили ее на короткие прогулки. Вот она распахивается и...

...Комтур злобно ощерился и двинулся, поднимая меч в боевую позицию, влево от вайделотки. Взмах холодно блеснувшего лезвия, Бируте инстинктивно заслонилась рукой, и клинок пропел — коротко и чуть изменил в последний момент направление удара, — намеренно или нет, кто знает, — Мейсенский. Бесшумно практически и как-то очень медленно упала на камни отсеченная ровно по локоть часть руки Бируте. Жемайтка бросилась было к подруге, чтобы помочь, но зацепилась за что-то и рухнула совсем рядом с истекающей кровью конечностью.

Словно во сне увидела Вайва, как вновь поднимается меч и свернулась калачиком, сжалась в комочек, стараясь стать такой же маленькой-маленькой, как увиденный ею в далеком детстве на жертвоприношении вынутый из женского живота нерожденный ребеночек. Закрыла глаза и подумала, как жаль, что не увидит она больше любого своего Федора, что не родит ему обещанного в первый их брачный вечер сына!

Не случилось тогда меж ними никакого разговора про сына — совсем не до того было в те счастливые и такие короткие до малости минутки двум молодым и любящим искренне друг друга, но готова была Вайва в эту секунду сочинить себе сколь угодно не правдивую сказку, лишь бы протянуть последнее мгновение дольше и дольше.

Услышала непонятного происхождения грохот, приоткрыла наполовину один глаз — прямо перед ней лежал комтур Мейсенский, а над ним, держась за глиняную ручку — и это все, что осталось от ночного горшка, — стояла с полубезумным взглядом Магда. Когда она успела проскользнуть в дверь и опустить на голову соплеменнику почти полный нечистот сосуд, жемайтка не понимала.

Вдвоем с немкой начавшая приходить в себя Вайва — одна под руку, забросив себе на шею, вторая просто ухватив где-то подмышкой — подхватили полубесчувственную Бируте и поволокли прочь из комнаты, подальше от распластавшегося на холодном каменном полу в луже нечистот Альбрехта. Выскочив во внутренний дворик, троица остановилась, не зная пока, куда бежать дальше.

Вдруг жемайтка увидела у противоположной внутренней стены замка смотрящего ей прямо в лицо Федора. Задохнулась от счастья, выпустила остаток левой руки Бируте — именно она подхватила ее, оказывается, с пораженной стороны — и полетела, словно крылья расправив, прямо к мужу. Дальнейшее каждый из участников событий видел, наверное, как в замедленной рапидной съемке...

...Для Андрея это мгновение замерло и потянулось, отсчитывая доли свои в звенящей, казалось, тишине одним долгим слитным видением — он буквально тонул медленно в распахнутых навстречу ярко-зеленых глазах, полных любви и какой-то прорвавшейся вдруг женской яростной нежности; устремленную ему навстречу Вайву при этом видел одновременно целиком.

Боковым зрением уловил, как стоявший справа вверху на третьем ярусе стены орденский стрелок медленно поднял лук и начал тянуть к себе тетиву. Попытался что-то крикнуть, предостеречь любимую и — никак не успевал.

Видел в следующие секунды, как сошла стрела с тетивы, как летела она, чуть покачивая длинным жутким стальным жалом и поворачиваясь вокруг оси, даже звук шелестящего оперения слышал, даже цвет запомнить успел — белый. Как возобновился вдруг привычный бег времени, что-то цветастое тенью мелькнуло позади жены, услышал глухой стон, успел заметить, как позади лучника выросла знакомая фигура Товтивила и...

Гаревой беговой дорожкой ускользнуло куда-то время, упорхнув неслышно прямо не за привычного кирпичного цвета, а за кроваво-красную черту безумного финишного коридора. Упала Вайва прямо ему в руки. Одновременно услышал он звук падения еще трех, как минимум, тел. Огляделся. Увидел.

...На пути стрелы к телу жемайтки лежала Магда, успевшая все-таки каким-то образом пересечь траекторию выстрела и поймать смертоносный подарок своей давно не целованной постаревшей грудью.

Шагах в трех от нее упала брошенная обеими женщинами Бируте, прижимавшая к себе искалеченную и обильно росящую красным руку.

А наверху Товтивил поднял приветственно вверх окровавленный короткий нож и пинком отправил вниз тело убитого им орденского стрелка.

Вайва обернулась, расширенными глазами увидела сразу все, выскользнула вперед из объятий мужа. Склонилась над немкой и успела услышать, как прошептали последние слова мертвеющие губы:

— Ганс, Иоганн, Берта, дети мои... Дитрих, муж мой... Я Магда, мать и жена ваша... Я Магда, я иду к вам... Я уже ясно различаю ваши