Мысли, которые нас выбирают. Почему одних захватывает безумие, а других вдохновение - Дэвид Кесслер

Кутб заставлял своих читателей считать Коран не только религиозным трактатом, но и руководством к действию: «Словно солдат на поле боя читает ежедневную сводку и знает, что нужно делать». Спорная версия «Аят Меча», Священного текста, в котором правоверным приказано взяться за оружие против язычества, была истолкована не как общее духовное направление, но как «инструкция по эксплуатации» для джихада. В этом смысле Кутб является тем интеллектуалом, который непосредственно сформировал мышление современных радикальных исламистских лидеров, и его труды продолжают занимать центральное место в каноне воинствующих групп, включая «Аль-Каиду» (террористическая организация, запрещенная в России) и «Исламский Джихад» (террористическая организация, запрещенная в России). Это не совпадение, что младший брат Кутба, Мухаммад, учил молодого Усаму бен Ладена.

Кутб снова и снова возвращался к мифу о золотом веке. Он был порабощен ностальгией по ушедшей, хотя и воображаемой эпохе, для которой были характерны духовная чистота, социальная сплоченность и простые правила поведения: «Сегодня человечество стоит на краю пропасти не из-за опасности полного уничтожения, которая нависла над всеми. Это всего лишь симптом, а не собственно болезнь. Но причина в том, что человечество лишилось тех жизненных добродетелей, которые необходимы, и не только для здорового развития, но и для настоящего прогресса». Кутб верил, что эти добродетели можно найти в ранней эпохе ислама, задолго до того, как волна колониализма разрушила социальные и политические ценности мусульманского мира. Только восстановление ислама как образа жизни – всеохватной социальной и политической системы – позволит мусульманам возродить свою цивилизацию в ее былой славе. Кутб посвятил книгу «Социальная справедливость в исламе» «молодым, которых я мысленно представляю себе и которые придут, чтобы восстановить свою религию, какой она была в начале… стремящихся к Богу, убивающих и убитых, глубоко верящих, что слава принадлежит Богу, Его Пророкам и верующим».

В августе 1965 года Кутб был снова арестован и приговорен к смерти за планирование свержения светского правительства Насера. Когда Насер предложил ему возможность избежать казни, Кутб твердо отказался от любых переговоров со своим врагом и оставался несгибаемым перед лицом надвигающейся смерти. В июне 1966 года, в письме писателю из Саудовской Аравии Абд аль-Граффару Аттару, Кутб говорит о духовном прозрении, посетившем его в тюрьме: «Я смог открыть Бога удивительным новым способом. Я понял Его путь и направление более ясно и полно, чем раньше. Моя вера в Его защиту и обеты верующим сильнее, чем когда-либо прежде».

После казни в 1966 году Кутба стали называть мучеником не только товарищи из организации «Братья-мусульмане» (террористическая организация, запрещенная в России), но мусульмане по всему миру, которые находили в его сочинениях путь освобождения от духовного разлада. Кутб настаивает на том, что «смерть не представляет собой конец. Жизнь на земле – это не лучшее, что Бог дарует людям. Существуют другие ценности и более благородные вещи». Здесь Кутб цитирует Коран: «Если тебя убьют или ты умрешь за Господа, будь уверен, что прощение Господа и Его милость лучше, чем все богатства, накопленные другими людьми. Если ты умрешь или будешь убит, то отправишься к самому Богу». В мире, который, кажется, настойчиво пытается заглушить голос истинной веры, несколько слов могут принести большое утешение обездоленным, в духовном и политическом смысле. «Правоверные, – напоминает Кутб слова из Корана, – побеждают тех неверных, которые находятся рядом с вами; и пусть они [неверные] найдут в вас жесткость; Аллах с теми, кто благочестив». Он описывает небесный рай, который ожидает мусульман, желающих принять мученичество; здесь они будут ликовать, ибо «Аллах наградит их от Своей Щедрости». Те, кто умрет в служении Аллаху, заявлял Кутб, «останутся в живых со своим Господом, и Господь даст им все необходимое».

Вера Кутба в золотой век не только захватила его, но и создала идеологию для захвата будущих поколений последователей.

Во время восемнадцатимесячного заключения в йеменской тюрьме, чаще всего в одиночной камере, радикальный религиозный деятель и джихадист Анвар аль-Авлаки находил утешение в сочинениях Кутба. «Сейид писал легко, и я мог читать от 100 до 150 страниц в день, – рассказывал он. – Я был так погружен в эти книги, что мог ощущать Сейида, сидящего рядом и беседующего со мной в тюремной камере».

Когда Авлаки вышел из тюрьмы, он изменился до неузнаваемости для тех, кто его знал раньше. «Тюрьма закалила его, – вспоминает его прежний ученик Мортон Сторм. – Я видел это по его глазам. Раньше в них плясал огонь; теперь они налились сталью. Были также некоторые признаки паранойи; ему везде мерещились шпионы». Так же, как тюрьма обострила радикализм Сейида Кутба полстолетия назад, месяцы заключения только усилили убеждение Авлаки в том, что насильственный джихад неизбежен. В интервью, распространенном в Интернете, Авлаки вторит обвинениям Кутба против Запада: «Джахилия – это заблуждения доисламской эпохи, – объяснял Авлаки. – Вы увидите, что Сейид Кутб довольно часто использовал это слово по отношению к тем временам, в которые мы живем… Слово “джахилия” имеет один корень со словом “джахал”, что означает заблуждение. Так что это времена заблуждения. Отсутствие идеи».

Это отсутствие идеи Авлаки демонстрировал на примере представления о Западе, как о среде, враждебной исламским ценностям. В серии проповедей, опубликованных на YouTube, он доказывал, что джахилия была не просто историческим периодом до рождения ислама. Напротив, это состояние, в котором мы все живем, – мир, который еще не принял откровение пророка Мухаммеда, мудрость шариата или исламский моральный кодекс. Для Авлаки это упрямое нежелание признать и принять моральный авторитет ислама требовало применения необузданного насилия; джихад становился источником смысла в мире, в ином случае мир останется в пассивном заблуждении. «Мечом установим мы закон Бога на земле», – заявлял он.

В своих выступлениях за джихад без запретов Авлаки беспечно пропускал предписания Корана против бессмысленного насилия. Он утверждал, что Америка ответственна за смерть миллионов мусульман, в том числе женщин и детей; кровь жертв 11 сентября по сравнению с этим – «только капля в море». Истинная вера не нуждается в советах «в деле убийства американцев, – объясняет Авлаки. – Борьба с дьяволом не требует ни фетвы, ни обсуждений, ни молитвы Аллаху». И далее он снова повторяет слова Кутба: «Они [неверные] – порождение Сатаны, и борьба с ними – это обязанность нашего времени».

Хотя Авлаки родился в Лас-Крусес, штат Нью-Мехико, его семья вернулась в Йемен, когда мальчику исполнилось семь лет. Там он пошел в светскую частную школу, где учились дети элиты. После окончания школы Авлаки в 1991 году вернулся в Америку, чтобы изучать инженерное дело в Государственном колледже штата Колорадо. Там его выбрали президентом студенческой мусульманской ассоциации.

В Форт Коллинсе, в маленькой мечети исламского центра неподалеку от кампуса, Авлаки развивал в себе талант проповедования. У него был свой стиль – смесь из постоянных отсылов к культуре простых амеиканцев и выученных толкований Корана. Этот стиль быстро принес ему популярность в местном сообществе. Вскоре после получения диплома он женился на своей кузине из Йменена и решил оставить профессию инженера, намереваясь стать имамом.