Введение в мифологию - Александра Баркова

Что же касается побивания камнями, то здесь, возможно, мы должны предположить очень архаичный мотив, мотив противостояния воина и архаического кузнеца, потому что архаический кузнец будет связан с камнем. Архаичный вид наковальни – это камень. И соответственно, поэтому против воина действенна магия кузнеца. Я замечу, что противостояние воина и кузнеца как противостояние меча и камня, скажем так, не очень заметно, но оно встречается. И в качестве не сюжета, а образа – самый яркий, самый известный – это, конечно, уже упомянутые мною артуровские сказания. Меч, вонзенный то ли в камень, то ли в наковальню, который должен вытащить Артур. То есть там это уже всё переосмыслено, но образ противостояния, – он тот самый и есть. Ну вот так мы наконец дошли до конца скандинавской героики. Как всегда, все погибли. Погибли со славой. Так что, с точки зрения скандинавов, всё, безусловно, кончилось хорошо. Это скандинавский хеппи-энд.

Мы начинаем изучение славянской мифологии. Эта тема очень сложна по ряду причин. Во-первых, будучи людьми русскими, мы, естественно, к славянской мифологии предъявляем требования особые, поскольку знание славянской мифологии тесно связано с проблемой самосознания, с проблемой патриотизма, которая весьма далека от науки, но, к сожалению, очень актуальна. Это первое. Второе и, может быть, еще более важное. Сразу надо сказать, что славянских языческих текстов, аналогичных тому, что мы имеем в наследии Греции, Египта, Индии и так далее, таких языческих текстов, развернутых, красивых, эффектных, которыми хорошо студентов мучить, их в нашей культуре не сохранилось. Но здесь подстерегает проблема другая, что, как говорится, если Бога нет, то его надо выдумать. Так в свое время язвил Вольтер по поводу религии, но, к сожалению, для славянской мифологии это приобрело очень неприятную форму, и сейчас даже в издания чуть ли не для школы входит такой печально известный памятник, как «Велесова книга», о которой нам, к сожалению, неизбежно придется поговорить, потому что ее сейчас уже настолько мощно ввели в современную культуру, что бороться с ней очень и очень сложно и столь же необходимо. Тем более что далеко не каждый учитель может разбираться в вопросе подлинности и фальсификации данных, а, к сожалению, мне собственными глазами доводилось видеть на обложках книг, содержащих абсолютно антинаучную информацию, фамилии рецензентов, каких-то там кандидатов филологических наук.

Но я, в общем, замечу, что человек может быть очень неплохим специалистом в одной области, написать, не разобравшись, положительную рецензию на книгу по мифологии, и при этом он действительно остается кандидатом филологических наук. Только вот не разобрался, на что написал. Тем более что, я повторяю еще раз, это, к сожалению, очень сильно связано с проблемой патриотичности, и если ты отказываешь славянам в наличии древней тысячелетней культуры, значит, ты не патриот, ну и такие высоконаучные тезисы понятно к каким последствиям приводят. Итак, о «Велесовой книге». Есть прекрасная статья Олега Творогова, одного из выдающихся наших филологов, посвященная разбору «Велесовой книги», истории ее публикации, истории дискуссий вокруг нее и так далее. Полный пересказ этой статьи занял бы слишком много времени, но тем не менее основные тезисы. Этот текст был составлен Миролюбовым, эмигрантом, филологом-любителем (больше любителем, чем филологом) в середине XX века. В значительной степени это было сделано как некая форма борьбы с советской наукой. Я даже не думаю, что борьба с советской наукой была главным, скорее главным там было действительно другое: благородный, наивный тезис, что мы очень хотим иметь памятник, сопоставимый с великими текстами древних цивилизаций. И к тому же личные амбиции, поскольку Миролюбов был автором, который весьма активно писал по истории славян, труды его были дилетантскими, особого успеха не имели, и действительно мы знаем в истории XX века несколько примеров, когда человек, собственные работы которого не имели особого успеха, брался за фальсификации, и здесь он добивался сенсации, к которой мы все в глубине души, конечно, стремимся.

Как доказывается, что это фальсификация? Во-первых, согласно самим работам Миролюбова, он в некоторых своих статьях пишет о том, что, дескать, скоро-скоро, возможно, будут найдены памятники, доказывающие те или иные особенности в славянской культуре, а потом якобы они находятся. А с другой стороны, когда он уже опубликовал саму «Велесову книгу», то он, естественно, предпослал ей историю нахождения этих самых дощечек некоего древнего века (о веке этих дощечек – отдельный разговор). И соответственно, дата того времени, когда он увидел дощечки, была существенно раньше, чем те статьи, в которых он писал, что, дескать, мы, наверное, скоро найдем. То есть, по логике вещей, он уже к тому времени их видел, а написано другое. Следовательно, он противоречил сам себе. Но это, в общем, мелочи. Есть более интересные моменты. Во-первых, этих самых дощечек, о которых написано в «Велесовой книге», не видел никто и никогда. Известны одна или две фотографии, причем фотографии не с самих дощечек, а с их прорисей, потому что Миролюбов и его сторонники очень быстро поняли, что если он предъявит общественности сами дощечки, то время их создания будет более чем легко определить и, соответственно, вместо сенсации будет получен всеми признанный факт фальсификации. Причем фальсификации неумелой, потому что, согласитесь, можно подделать язык (ему это не удалось на самом деле, но, в общем, можно при наличии несколько больших знаний, чем у Миролюбова), можно подделать шрифт, можно подделать много что, но нельзя подделать возраст дерева. И вместо дощечек какого-то там глубокого века все, естественно, получили нормальные дощечки, сделанные в абсолютном большинстве своем в середине XX века.

Я сказала «а», должна сказать и «б». Я сказала, что в большинстве дощечки были сделаны в середине XX века. Это значит, что что-то было сделано раньше. Действительно, то, что было предъявлено для фотографирования, было совершенно другой дощечкой, доставшейся Миролюбову, но ее идентифицировать и идентифицировать ее владельца в итоге тоже не составило труда. Эта дощечка была сделана, безусловно, гораздо раньше. В такой глубокой древности, как XIX век. Там в это время был достаточно известный любитель всевозможных древностей, типа дубинки Добрыни, камня с Куликова поля, под которым отдыхал Дмитрий Донской, и других «раритетов», и он был известен – и известен современникам – своими фальсификациями. Так вот, вероятно, дощечка относилась к его собранию, опять-таки это Творогов аргументирует. Далее. Язык «Велесовой книги» весьма своеобразный, потому что он сочетает в себе явление славянских языков разных эпох. Причем «Велесова книга» претендует быть памятником аж V века нашей эры. При этом там упоминаются Рюрик в искаженной форме (тем не менее он), Аскольд, еще ряд исторических деятелей, из чего логически следует, что она если бы была действительно создана не в XX веке, а в древности, то была бы памятником IX века, что, естественно, тоже невозможно, при этом она однородна по языку, и поэтому время ее создания просто из нее самой не следует.

Особая прелесть в ее хронологии. Дело в том, что там упоминаются якобы длившиеся веками войны русов с римлянами, с греками, с готами, с гуннами, еще там с кем-то. Эти данные противоречат историческим, но этого мало. Там нету ни одного имени римского императора, византийского императора, гуннского вождя и так далее. То есть создатели прекрасно понимали, что это почва шаткая, здесь доказать фальсификацию будет очень просто, лучшая форма – это умолчание. И поэтому умалчивали везде, где только можно. Далее: хронология. Обычно во всех древних памятниках хронология идет от некоего реального или мифического исторического события. Собственно говоря, хронология, в которой живем мы, называется «нашей эрой» и «до нашей эры», изначально было «от рождества Христова» и «до рождества Христова», то есть у нас хронология ведется тоже от вполне конкретного события. Там же хронология идет обратная, причем цифры совершенно неимоверные, там 500 лет, 1300 лет, 1500 лет, но интересно даже не это, а пассажи типа: за полторы тысячи лет до такого-то князя, за тысячу лет до другого князя и так далее. Нигде, ни в одном древнем памятнике нет такого типа хронологии, то есть нет взгляда внутрь, взгляд всегда идет только вперед. Через сто лет, через двадцать лет – пожалуйста, это нормально, но за сколько-то лет «до» – такого просто не бывает.