Летающая невидимка - Василий Лазерко

бесчувственным. Глаз он так и не открыл. Только еще громче застонал.

«Значит, нужно придумать что-то другое. Но, что? Ладно. Придется рискнуть».

С этими словами он надел ручку портфеля на запястье левой руки Уголька. Как только он выпустил из рук портфель, то сразу стал видимым.

Затем, сложив ладони у рта, повернулся в сторону окопа мотострелков и крикнул:

— Помогите! Помогите! Мне плохо!

Прислушался. Вокруг тишина. Слышна только отдаленная канонада.

«Не услышали, черти, что ли? Придется повторить».

Он снова прокричал в сторону мотострелков о помощи. Только сделал это уже как смог по — громче.

Со стороны окопа послышались какие-то звуки. Похоже, было, что в окопе началось движение.

«Ну, что, пора и честь знать», — подумав так, Стрелок взлетел на несколько метров вверх и завис в воздухе.

В этот момент он увидел, как трое пехотинцев — ополченцев перевалились через бруствер окопа и поползли в сторону того места, где в беспамятстве лежал раненый Уголек.

«Вот, теперь порядок в танковых войсках!»

Стрелок был уверен, что друга вместе с портфелем обнаружат, помогут ему. А находящиеся при нем документы и карты передадут туда, куда нужно. Стрелку очень хотелось, чтобы захваченное им у противника помогло командованию в сражениях с нацистами.

Убедившись для верности, что пехотинцы уже подползли к Угольку, Стрелок поднялся выше над землей и полетел в сторону города. Нужно было торопиться. Все меньше и меньше времени оставалось ему на увольнение. А ведь нужно побольше побродить по городу. Ведь кто — либо могет поинтересоваться, что и где он делал весь этот день.

Через несколько минут он тихо приземлился во дворе небольшого двухэтажного дома. Почему здесь? Так, ведь там никого не было видно. Во дворе росли деревья и кустарник, среди которых можно было скрыться от чужих глаз. Что он и сделал.

Приказав про себя стать видимым, Мурат проявился во всей своей красе. Осмотрелся. Никого. Вышел из своего укрытия в кустах и пошел гулять по городу.

Скоро он почувствовал, что проголодался. Ведь не обедал. А время уже шло к ужину.

«Нужно подзаправиться. А то так можно и ноги протянуть».

Так говорила в свое время его бабуля. Прошло уже много лет, как ее нет на этом белом свете, а Мурат частенько вспоминал ее умные высказывания.

Через квартал увидел маленький продовольственный магазинчик в пристройке к жилому дому. Дверь его была открыта. Он вошел в него.

Да, действительно выбор продуктов был ограничен пакетами с кашей, костями, на которых местами держалось даже мясо, и всякой мелочью. Купил и с удовольствием съел два пирожка с капустой. Давненько он не едал такого! Хотя и несколько постновато. Да и холодные.

Посидел в скверике. Понаблюдал за немногочисленными прохожими, которым ровно никакого дела не было до него. Все они были заняты своими, наверное, важными для них делами. Съел сухой паёк, который получил в ротной столовой..

Время неумолимо двигалось вперед. Его уж точно не остановишь.

Некоторое время Стрелок поразмышлял о прошедшем дне:

«Итак, подведем итоги. Сделал несколько, по-моему, хороших дел. Во-первых, спас Уголька от верной смерти. Надеюсь, что сейчас он уже в руках врачей, которые не только спасут его, но и на ноги поставят. Во-вторых, добыл документы и карты из штаба противника. Будем надеяться, что они действительно помогут командованию. В-третьих, разоблачил соглядатаев. Теперь знаю, кого непосредственно нужно опасаться. Хотя, Борода может, и даже легко, завербовать других, которых я не знаю пока. Ведь я вместе с теми двумя фактически разоблачил и контрразведчиков. Хотя, если разобраться по — серьезному, это довольно трудно назвать хорошим делом. Ведь еще не известно, как лично для меня это аукнется. Эти «товарищи» злопамятны. И не любят проигрывать. Тем более какому-то ополченцу. Хотя выяснил, что нахожусь на крючке у Бороды. А знать, то есть обладать информацией, значит быть вооруженным для отпора и защиты. Ну, и наконец, пощипал ряды нацистов. Пусть и не много, но эти уже не смогут издеваться над мирными жителями, убивать, грабить, насиловать. Что ж, пора и честь знать. Хватит бездельничать. Возвращаюсь в роту».

С этими словами он встал и пошел в сторону окраины города, где по его интуиции располагалась рота.

Как-то незаметно для самого себя он и пришел в расположение роты.

В казарме было тихо. По времени ужин уже прошел. Поэтому многие разведчики начинали готовиться ко сну. А те, кто пойдет в разведку, готовились к вылазке. Некоторые курили во дворе, вяло переговариваясь.

Из всей этой всеобщей апатии Стрелок сделал вывод, что никто в роте еще не знает о счастливом спасении Уголька.

«Вот и хорошо. А где те двое преследователей? Интересно, как они станут докладывать о случившемся с ними в городе. Хотя, скорее всего, уже доложили. Конечно же, со своими комментариями. Одним словом доносчики. Ничего, прорвемся. Ведь теперь я неуязвим от всякого преследования. В какой бы форме оно не было. Теперь я могу уйти от любого преследователя. И никто не сможет помешать мне в этом».

Размышляя, таким образом, Мурат не учел простой истины, проверенной годами и миллионами людей: не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Нельзя в наше время загадывать далеко вперед, что может произойти, а чего не будет.

Вот и сейчас, как покажут последующие события, очень даже зря так уверился в своей недосягаемости Стрелок. Нельзя так расхолаживать себя. Нельзя!

***

Но пока все было, как обычно. И ничто не могло испортить ему хорошее настроение.

Только дневальный, которому он сдавал увольнительную записку, да старшина, принимавший у него кинжал с ножнами, поинтересовались, как прошел день. Стрелок отделался общими фразами. И пошел к своей такой теперь близкой и родной кровати.

Разделся и улегся в нее. Прикрыл глаза и стал ожидать, когда сон охватит его сознание. Постепенно он погрузиться в него полностью. Сказались, видимо, переживания этого, такого длинного, наполненного многочисленными приятными и не очень событиями дня.

Проснулся разведчик от шума в казарме. Судя по свету в окнах, было уже утро. И действительно, часы показывали, что сейчас пятнадцать минут шестого.

«Что за черт? Что случилось, что такой шум так рано?» — никак не мог сообразить Стрелок.

Он сел на койке и стал наблюдать за всем, что происходило в казарме.

А там происходило, что-то невообразимое. Такого он не припомнит за все то время, что находится здесь.

Почти все разведчики сгрудились около тумбочки дневального. А тот зычным, срывающимся голосом, так, чтобы слышали даже те, кто не смог пробиться к нему, из-за стоящих у них на