Революция Next - Олег Никитин

– Чего с т-тобой?..

– Он не разрешал мне к ней прикасаться, а сам сейчас трахает ее у себя…

– Кто?

– Сантана. Ию.

– Нашел о чем думать…

– Я…

Гумми влезла обеими руками в его штаны, Шуруп охнул. Толстушка встала на колени и сказала что-то насчет подглядывания: дескать, это нехорошо. И что-то насчет полной его готовности. Шуруп уперся обеими руками в стену над головой Гумми. Рот у нее был точно печка с горячими углями. Через полминуты он уже кончил – в ушах возник долгий гул, похожий на отзвук колокола.

Гумми вздохнула, провела рукавом по губам.

– Ты самая лучшая, – сказал Шуруп, когда застегнул штаны. – Хочешь, через пять минут сделаем это по-настоящему?

– Когда т-тебе п-приятно, т-ты всегда т-так говоришь, – заметила Гумми, отхлебывая пива. – Будешь?

Шуруп мотнул головой, зажег еще одну сигарету.

– Т-ты п-психованный дурак, раз т-так ревнуешь, – сказала толстушка.

– Я не ревную. Но ведь это я ее нашел и привез!

– Ревнуешь! А если хочешь чего-то добиться, т-то иди и п-предъяви п-претензии ему в лицо.

– Сказать? Прямо? – Шуруп устремил глаза на потолок, рассматривая так и этак эту возможность. Его ярость немного улеглась, стало гораздо легче, но все равно он был далек от комфортного состояния.

– Иди уже, – сказала Гумми. – Не м-мешай мне н-напиваться. Эта девица… всех нас п-подставит. Как знать… Может, это все она устроила?

– Ты про ночную акцию? – Шуруп, да и все, он был уверен, оценивали такую возможность. – Точно! Все неспроста! Ведь мы раньше никогда не делали такого, в смысле не выезжали на взлом на машине.

Вероятно, у него появился шанс объявить ультиматум от имени других членов группы.

– Иди, – повторила Гумми.

Отхлебнув пива, Шуруп отправился на переговоры. Он прикидывал, что скажет Сантане, как будет реагировать на его выпады и как сам пресечет любые попытки заткнуть ему рот. Шуруп в какой-то момент сам испугался своей смелости. Дядя никогда не выказывал склонности к диктаторству, но существовали определенные границы, за которые лучше было не выходить.

Шуруп намеревался предупредить о своем появлении топотом по металлическим ступеням, но, на свой стыд, вновь пошел тихо, на цыпочках. При этом он знал, что его все равно услышат. Оттого было обидней вдвойне.

– Состряпать пару подставных фирм легко. Полдня – и у нас будет две опорные точки для прокачки излишков. Я сделаю несколько схем поставок, которые трудно будет отследить даже спецслужбам. У меня есть алгоритм собственного изобретения. Его разгадать не сумеют, слишком сложно для человеческой логики.

Ия сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки. На плечи она накинула одеяло. Сантана курил, развалившись рядом, словно султан на подушках. Ему хотелось остудить разгоряченное тело, поэтому главарь «термитов» был только в трусах.

– Предлагаешь стать партизанами на легальной территории? – сказал Сантана.

– Нет. Все как раз вполне легально. Офшор дает нам возможность налоговых послаблений. Так же все делают. На фоне корпоративных монстров с их табунами подставных фирм мы просто не будем заметны. Зато у нас появятся средства. – Ия улыбнулась. – Все это скучно объяснять, ты потом сам увидишь.

Ия кивнула на дверь, в которую тут же постучали. Сантана взял со спинки стула потертую ветровку, влез в нее и пошел открывать.

– А… привет, – сказал Шуруп. Он мялся на пороге, мгновенно сникнув под взглядом Сантаны.

– Что?

Шуруп поглядел на Ию, сидящую на кровати, и махнул рукой. Та не шелохнулась.

– Вообще-то я занят, если ты не понял, – сказал Сантана.

– Нужно на пару слов. Выйдем? – промямлил Шуруп. Он откашлялся.

Сантана, не обернувшись к девушке, вышел и вытолкнул племянника на небольшую площадку перед дверью. Ия пожала плечами, потянулась к пачке сигарет, лежащей на тумбочке, закурила.

– Чего тебе? – прошипел Сантана. – Не мог другое время найти?

– Другое? А почему? Я что – теперь стал пустым местом? Куском дерьма?

– Ты свихнулся?

Шуруп кивнул на дверь. Злость ударила ему в голову, сейчас он мог наговорить невесть чего и понимал, что не в состоянии остановиться:

– Ты забыл, что было ночью?

– Я – нет. А что? – спросил Сантана.

– Все тебе скажут. Это весьма неплохая комбинация… Сначала она спалила «Конную тягу», взломав программу игры, потом сдала нас копам…

– Эй! – Сантана схватил его за шиворот. – Заткнул бы ты пасть, а? Она нас вытащила! И твой тощий зад тоже!

Шуруп вырвался, толкнул Сантану в грудь. Глаза его полезли на лоб.

– Убери крюки! Это нереально, понимаешь! Мы попались на серьезной акции! Ты служил там, ты знаешь! Она одна из «пинболов», неужели не видишь? Может, они стали клонов вот таких использовать, чтобы войти в доверие и прочее…

– Заткнись! Ты ей в ножки кланяться должен.

– Ты, видимо, уже кланяешься!.. Нравится?

Шуруп не успевает и глазам моргнуть, как получает увесистую оплеуху. Звук получается громкий. Он замирает, а Сантана, схватив его обеими руками, стаскивает по лестнице вниз. Шуруп упирается.

На несколько секунд внизу вспыхивает нешуточная потасовка. Сантана отталкивает Шурупа. Тот отскакивает, оправляя одежду и поглаживая ушибленную щеку.

– Скот! Хочешь, чтобы я ответил?! – закричал он.

– Попробуй, – сказал Сантана. Он стоял напротив, в ветровке, трусах и тапочках.

– Ты мне не хозяин!

– Иди проспись!

– Она нас всех собирается уничтожить! Ее влияние на тебя все больше! – Шуруп ткнул пальцем вверх, указывая на каморку Сантаны.

– Она никуда не пойдет. Я так решил.

– Да-а, конечно… После того как эта вторичная привязала тебя так… конечно, куда ей идти! Это преступление ни один адвокат не сумел бы отмазать.

– Ия сделала то, что надо, и ничуть не сложнее была операция, чем по взлому подстанции. Потом ты узнаешь…

– Подстанции! Еще одно нереальное дело! Она кормит тебя этими сказочками! Ты идиот, если на это купился!

– Не ори!

Голос Шурупа разлетался далеко, порождая эхо.

Он захохотал.

– Да-да, мы все побоку, а эта долбаная шлюха тут будет главная… Ты ее теперь трахаешь! Супер! А меня и на пушечный выстрел не подпустил! Она мне, мне была нужна… На хера тогда я вез ее по трущобам, спасал от подонков? Может, так бы и сказал сразу – она, мол, моя? Слабо было, командир?!

Появилась Гумми, кутающаяся в шаль.