Голая королева - Татьяна Гармаш-Роффе

Так вот кого они позвали! Аля уставилась на Георгия в полном изумлении, не понимая, какую роль собирается играть секретарь ее мужа. Неужто…

Неужто роль ее палача?!

– Чего смотришь, глаза вылупила? Да, это я! Раньше так не замечала, а теперь вдруг мной заинтересовалась? И с чего бы это? Отчего бы тебе не сказать, как обычно, твоим ледяным высокомерным голоском: «Георгий, будьте любезны, сделайте то, сделайте се? Будьте любезны, Георгий, развяжите меня…»? А-а, не можешь? Трудновато выделываться, когда ручонки-ножонки связаны, а роток заткнут? Только и осталось, что глазки таращить! Ну-ну, таращь на здоровье: вот он я!

Он наклонился к ней близко-близко и уставился прямо в Алины зрачки.

– Ты меня три года не замечала, я всегда пустым местом был для тебя, правда же? Зато сейчас уж я наслажусь твоим вниманием!

Он уселся на стул, приставленный вплотную к дивану, на котором лежала связанная Аля, и закинул ногу на ногу.

– Чем я хуже тебя, а? За что ты меня презираешь? За то, что мне не повезло, как тебе? Что у меня в карманах пусто? Я все могу простить, но только не презрение! Помнишь, как я тебе намекал, что был бы рад с тобой переспать? Ты на меня посмотрела, как на бревно! Ты даже мужу не пожаловалась! Словно я не мужчина! Ты меня не удостоила даже доносом! Ты просто через пять минут забыла о моем существовании, гадина!

Он привстал и больно ущипнул ее за щеку, и без того горевшую от пощечин Филиппа.

– Молчишь? Правильно, что ты можешь сказать? Уж лучше молчи… Ух, что я с тобой сделаю! Что я сейчас с тобой сделаю!

Он мечтательно закатил глаза.

Але отчего-то показалось, что Георгий на самом деле не очень хорошо представляет, что именно он собирается с ней сделать, но зато очень старается сам себя накрутить.

– Я такое сделаю!.. Я все, все, что давно хотел, – все сделаю! А? Испугалась? То-то! Как сквозь меня смотреть под крылышком-то у мужа – так пожалуйста, а теперь валяешься тут связанная, сама, как бревно, – так глазенки отвести не можешь? Страшненько, да? Сейчас-то ты в моей власти, а? Ты это-то понимаешь?

И секретарь пихнул ее в бок коленом, чтобы его слова дошли до нее получше.

Он встал и прошелся по комнате, поглядывая на нее, словно размышляя. Алине снова подумалось, что Георгий не слишком хорошо представляет себе дальнейший план действий… Она никак не могла понять, зачем он здесь: убить ее? Напугать? Поиздеваться? Или он еще сам не решил?..

– Ладно, – вдруг произнес он. – Даю тебе последний шанс выкрутиться: звонишь Алексу, как договаривалась с Марго. Просишь пол-«лимона» баксов. И потом чапаешь обратно, под крылышко. Лады? Кивни мне, если согласна.

Вот оно что! Не добившись от Алины денег, Марго призвала на помощь Георгия! Но откуда же она его знает, интересно?

Аля не шелохнулась, все так же глядя на него расширенными от напряжения и отвращения глазами.

Он засмеялся.

– Ты переигрываешь, Линочка. Слишком вошла в роль неприступной светской дамы. Кто ты есть на самом деле? Да никто, ноль в квадрате! Нищая провинциальная шлюшка! Повезло, это да: вышла за богатого, с положением! Урвала свой кусок! Чем ты лучше проститутки, скажи мне? Ты точно так же продалась за деньги! Какого же хрена ты выделываешься? Оттого, что денежки завелись? Так не твои – мужнины! А проститутка – она и есть проститутка, и обращаются с ней, как положено с панельной девкой…

«Они спелись с Марго… – поняла Аля. – Не знаю как, но понимаю почему: у них совершенно одинаковый взгляд на меня. И на жизнь. Они меня считают такой же хищницей, как они сами, просто более везучей. И завидуют. И хотят поиметь свою долю… Но все же, зачем Георгий приехал? Заставить меня позвонить? Марго увезла всю компанию «алиби делать»… Что означает, что меня отдали Георгию на откуп… А его-то интерес каков? Отомстить мне за свое унижение, которое он сам, в силу своих узколобых комплексов, себе придумал? Но не будет же он меня из-за этого убивать? Если он только не маньяк…»

Аля с интересом посмотрела на Георгия. Нет, на маньяка он не похож. Примитивный, ограниченный, завистливый – но не сумасшедший. Надо признать, что роль прилежного, исполнительного секретаря у него неплохо получалась… Хотя Аля всегда чувствовала в нем какую-то грязь и фальшь. И она не ошиблась: он оказался просто подлецом. Надо будет Алексу об этом сказать.

Мысль об Алексе пронзила ее отчаянием, и вместе с ней другая, еще более страшная мысль: раз Георгий пошел на это, значит, он не боится, что она пожалуется Алексу! Следовательно… Он пришел ее убить?

Да, но ведь они до сих пор не добились от нее денег! Зачем им ее убивать? Они должны сначала заставить ее позвонить Алексу… И Георгию наверняка пообещана его доля, вот что! Вот они, пятьсот тысяч, – «по сотне на каждого»! Потому он и приехал – чтобы ее заставить!

«Мы не можем отпустить ее с испорченной картинкой…» То есть с избитым лицом? Значит, Марго защищает своих, чтобы в случае чего их не обвинили в избиении… которое явно свидетельствовало бы о вымогательстве, о том, что Алю вынудили требовать деньги у мужа! А на Георгия ей наплевать, если что – свалит на него… Но он сам – неужто не понимает, что его подставили?

Или он и вправду собирается ее потом убить? Но сначала он должен заставить ее позвонить Алексу, это ясно. И пока она не позвонила – она жива.

– …Я красивее твоего мужа! – говорил меж тем Георгий. – И моложе в два раза! Отчего же ты на меня смотрела свысока – не сейчас, сейчас свысока на тебя я смотрю, – а раньше, всегда? За то, что секретарем простым работаю, а не издателем, да? И ты строишь из себя барыню, которая не может опуститься до того, чтобы спать с прислугой? А я тебе не прислуга, я мужчина! А ты до такой наглости дошла, что смотришь на меня, словно я предмет обстановки! – распалялся Георгий. – Ты даже при мне однажды халат не застегнула! Чуть не голяком прошлась! Я думал – девушка хочет, ну что ж, обслужим, ты красивая женщина, я – красивый мужчина, отчего же нам не сойтись в постели? Да как только я тебя окликнул, ты вздрогнула, словно привидение увидела, и скорей халатик свой запахивать! То есть – ты меня до этого не заметила! Просто не заметила!!! А я человек! И мужчина!

Аля хотела ему сказать: «Бог мой, Георгий, но это же не повод, чтобы кидаться в постель! Есть же любовь! Это она приводит людей в объятия друг к другу!» Но не сказала.

Не только потому, что рот ее был завязан и могла она только мычать. Нет, дело было в другом. Она ведь сама, только вчера, написала Алексу, что не любит его. И что он ее – не любит. И они все же сходились в постели… Вот так, как говорит Георгий, без любви, просто потому, что их связывает положение мужа и жены… Так получается, что Георгий, при всем своем цинизме, прав: если можно спать без любви с Алексом, то почему нельзя – с Георгием?

Нет, нет, не так! Неправда! Она любила Алекса! Она хотела близости с ним! Просто у них отчего-то не получилось… Быть близкими не получилось.