Новая Зона. Друзья друзей - Сергей Недоруб

Первый труп. Не последний.

– Ты думаешь, мне это понравилось? – спросил он.

– Нет, не думаю. Просто ты слишком спокоен.

– Может, реакция еще наступит, погоди.

– Не наступит, – обеспокоенно сказал Технарь. – Мне знакомо состояние тех, кто убил впервые. Некоторые истерят, кто-то заторможен. Даже опытные убийцы, получающие удовольствие от этого дела, в свой первый раз чувствовали что-то плохое. Но не ты.

– И что это значит? – спросил Борланд. – Я чувствую только раздражение от глупых вопросов. И от того, что не знаю, почему он на меня напал.

Технарь всмотрелся в лицо мертвеца.

– Ты попал сразу в сердце. Он умер мгновенно.

– Я не целился.

– Но попал.

– Повторяю, я не целился ему в сердце. Я защищал свое. Потому и поставил руки на уровне груди.

– Слишком спокоен, – пробормотал Технарь. – Странно…

Он забрался в грузовик, чтобы осмотреть содержимое. Борланд остался снаружи. Но и оттуда ему все было видно.

– Снаряжение, – сказал Технарь, осматривая ящики. – И очень много. Оружие, комбезы, еда, вода, топливо, генераторы… даже стеллажи. Они ехали устраивать гарнизон прямо в Зоне. Плохая затея.

Борланд посмотрел на лоскуты брезента, свисавшие с верхней рамы задней части. Он понял, откуда эти следы. Грузовик был частью большого палаточного комплекса. Но кто-то решил рвануть оттуда прямо так, не отсоединяясь, и вырвал кусок палатки с мясом. Вероятно, кому-то в Коалиции приглянулась идея похитить грузовик с ценным снаряжением, продать все это в Зоне и скрыться за ее пределами. Но не осилили. Технарь в этом плане был более скромен и изящен – покидая стену в последний раз, не взял с собой ничего, кроме небольшого рюкзака и снайперской винтовки.

– Значит, мы можем взять эти штуки себе? – спросил Борланд.

– Да, можем. Материал уже считается пропавшим и давно списан.

– А мы не станем от этого мародерами?

Технарь выпрыгнул из грузовика, разбрызгивая грязь сапогами.

– Ты спокойно относишься к убийству напавшего на тебя человека, но сомневаешься в том, стоит ли брать его вещи, – произнес он. – А ты далеко пойдешь. Нет, ты не мародер. Ты его полная противоположность. Чувство прекрасного у тебя весьма своеобразное.

Борланд ничего не ответил.

– Мы перетащим эти штуки в схрон и оборудуем себе полноценное жилье, – сказал Технарь. – И еще…

Он убрал автомат за спину и умиротворяюще улыбнулся.

– Я научу тебя драться, – сказал он. – Может, тебе удастся избежать ненужных жертв. Или тех, кого ты таковыми считаешь.

Московская Зона, третий день

18 марта 2014 г.

19:00

– Так, я понял, – сказал Борланд, становясь спиной к окну. – Тебе нужен жетон, чтобы выбраться из Москвы, сменить имя и навсегда исчезнуть. Тут все ясно. Вот чего я не понял, так это почему ты думаешь, что я тебе его отдам.

– Потому что я вежливо тебя прошу, – сказал Уотсон.

– Принято. Давай на минутку отложим этот спор. Своим желанием добыть жетон ты официально утверждаешь, что программа «Контроль» работает?

– Как ни странно, да, – ответил Уотсон. – Это сто процентов. Ни один из представителей высшего руководства не отменит самый надежный способ эвакуации. Напротив, его будут развивать. Из Москвы очень много народу ломанется, из самых верхов. За гарантии безопасности люди заплатят предорого. «Тектон» намерен на этом неплохо подняться, так что…

– Хорошо. – Борланд почесал нос. – С этим мы тоже разобрались. Да, у меня были пять жетонов. Но почему ты думаешь, что они все еще со мной?

– Не с тобой. Тебя осмотрели, когда привезли. Ты их где-то спрятал.

– А ты не думал, что я их мог просто раздать?

– Кому бы ты отдал такую ценность?

Борланд подавил смех.

– Может, не все намерены барыжить спасательными шлюпками при потопе, – сказал он. – Я не продаю то, чья ценность весьма схематична.

– То есть они все еще с тобой.

– Дружище, я раздал имеющиеся у меня жетоны.

– Как раздал? – не поверил Уотсон. – Кому?

– Моим друзьям. Да, я помню, что это такое.

– Каким друзьям?

– Я могу найти друзей в каждом городе. Ладно, уточню. Марк, Полина, Орех, Виктор. С пятым жетоном пока что выходит неувязочка.

– Ты должен был сохранить пятый для себя, – настаивал Уотсон. – Ты же не можешь раздать все.

– Вот ты сам и ответил на мой вопрос. О том, почему я должен отдать тебе жетон. Сам же сказал, что я не могу отдать их все. А поскольку он остался только один, то логично, что я использую его для себя.

– Нет, – возразил Уотсон. – Я думаю, ты не для себя его хранишь. А для кого-то еще.

– Кто бы это мог быть? – поднял брови Борланд.

Уотсон кашлянул, вытащил платок, протер губы.

– Не надо, – сказал он. – До нашего разговора на «Вертикали» я бы еще поверил, что ты раздашь жетоны всем, кому хочешь, обделив при этом Литеру. Но нет. Она у тебя будет в приоритете. Ты скорее себя без жетона оставишь, чем ее. Алексей, я не настолько глуп. Один из жетонов у тебя точно остался. Он где-то спрятан, ждет, пока ты найдешь Литеру. И ты отдашь его мне.

– Зачем мне это делать?

– Затем, что я дам тебе за него что-то лучше. Саму Литеру. Ведь ты ее не нашел? И времени осталось два часа. После этого самолет в Арханово оторвется от взлетно-посадочной полосы и навсегда исчезнет, увозя с собой тех, кто успел взойти на борт.

– Ты знаешь, где она? – спросил Борланд.

– Скажем, я ее искал, – ответил Уотсон. – Есть некоторые зацепки… Я не скажу тебе, пока не получу жетон.

– Тебе не кажется, что тут есть противоречие? – проговорил Борланд. – Ты хочешь, чтобы я отдал тебе билет для близкого мне человека в обмен на самого человека, который будет рядом со мной, но без билета. В чем смысл? Мне нужны Литера и жетон одновременно.

– Реальность не всегда совпадает с нашими желаниями, – сказал Уотсон. – Уж сталкер должен об этом знать.

– У меня постоянно рождаются желания. Некоторые из них весьма смелые. Например, выбить из тебя дух, выйти из этой сторожевой избушки, скрыться во тьме, взять свой жетон из тайника, добраться до Арханово и улететь самому. Это лучше, чем не улететь никому из тех, в чьей безопасности я заинтересован. Раз не полетит Аленка, то полечу я. И знаешь что? Меня никто тут не остановит. Потому что если даже такой тупой осел, как ты, представляет ценность для «Тектона», то я представляю еще большую. Я сталкер с семилетним опытом. Подумай об этом, доктор.