Убийство в районной поликлинике - Алексей Кротов

уколоться. Вся суть в том, насколько оправдан риск. В данном случае они рискнули и выиграли.

– Где же они выиграли, – не согласился прокурор района. – Их разоблачили вы, как раз тот человек, случайно появившийся в очереди. Примите мои поздравления и восхищение, Пётр Петрович. Блестящая дедуктивная работа. Нам, профессионалам, остаётся только завидовать.

– Пётр Петрович имел в виду, что их не разоблачили сразу, в этом заключался выигрыш, Олег, – пояснила Лидия Валерьевна.

– А твой комплимент я полностью поддерживаю и ещё раз подчеркну, что моё доверие к Петру Петровичу сыграло решающую роль в раскрытии дела.

– Ваша интуиция на этот раз не подвела вас, Лида, – вставила шпильку Ялович, – но вообще так доверять подозреваемым – это нонсенс. А Пётр Петрович, пусть и формально, был на подозрении.

– Победителей не судят, Тамара, – широко улыбнулась Седельцева и положила себе на тарелку ещё кусок торта.

– Скажите, Пётр Петрович, а Митченко и Башевич собирались и дальше заниматься шантажом?

– Ну откуда же я знаю, Олег Васильевич, даже гадать не буду. Об этом вы у них спросите на допросе. Надеюсь, они признаются. В конце концов, доказательств для суда хватит.

– Уж мы докажем, не сомневайтесь, – уверенно заявил прокурор.

– А что они сейчас говорят? – поинтересовался Зубриков. – Как реагируют на обвинение?

– Пока оба отрицают, – ответила Ялович. – Ничего, я сделаю им очную ставку. Теперь, после вашего объяснения, я чётко представляю себе картину преступления, а то у меня в голове был сумбур. Прижучим мы их, никуда не денутся.

– Очень хорошо, – сказал Зубриков. – Ещё вопросы, соображения?

– Я скажу вот что, – медленно проговорила Бернингсен. – В глубине души я никогда не верила, что Поилова кого-то шантажировала. Я знаю, знала, – поправилась участковая, – Марию Ильиничну много лет, и то, что она занялась шантажом, у меня в голове не укладывалось.

– Вот видишь, ты была права, – улыбнулся подруге Зубриков. – Ну а тебе, Алл, есть что сказать?

– Да нет, кроме как поздравить тебя, Пётр. Не ожидала, не ожидала. Вот разве что любопытно узнать, кто кого подозревал по ходу дела. Я лично Митченко и Крылова, а господа следователи?

– Ну, кого подозревала Тамара Викторовна, мы все знаем, – вернула шпильку Седельцева. – Что касается меня, то я грешным делом, заподозрила Веру Григорьевну Кольцову, подругу убитой Разумовской. Мне пришло в голову, что она могла либо участвовать в шантаже, который Разумовская, как бы лучше выразиться, устроила Митченко, (а в этом факте, я думаю, уже никто не сомневается), либо просто выдумать весь разговор с Ириной и историю про призрака Поиловой и слова «Это была не она, я её не видела». Потом смерть Котеева. Он тоже встречался с Кольцовой, расспрашивал её. Мало ли что он мог заподозрить? Тот факт, что у Котеева до последнего дня не было никакой чёткой версии, ни о чём не говорит. Во-первых, он мог вспомнить что-то из разговора, о чём-то догадаться только в день гибели. Вот Пётр Петрович тоже ведь не сразу понял, что к чему. Во-вторых, я всё время повторяла: «Мы же точно не знаем, с кем ещё общался и общался ли Котеев в день, когда его убили». Он вполне мог разговаривать с Кольцовой.

– Но объясните, Лида, как бы Кольцова могла отравить Поилову? – поинтересовалась Ялович.

– Этого, конечно, я не знала. Тут могли быть разные варианты. Например, Поилова отравилась сама или выпила цианид случайно. А другой вариант – главврача отравила Разумовская с ведома Кольцовой, а затем Кольцова избавилась от Разумовской.

– Но какой мотив, дорогая?

– Ах, Олег, не приставай. Я же говорю лишь о своих предположениях по ходу дела, не более. Не стоит относиться к этому всерьёз. Ты-то сам кого подозревал?

– Да я, честно говоря, никого. Много было другой работы. Разве что Воронцова, уж очень он нервный, эмоциональный. Невольно задумаешься, а не играет ли он роль?

– Так, с тобой всё ясно, ну, а вы, капитан?

– Даже не знаю, Тамара Викторовна. Сначала никого, а в последнее время, пожалуй, Нину Анатольевну Башевич. Подпал под влияние Тамары Викторовны.

– Я тоже подозревала Митченко, – вступила в диалог Бернингсен.

– Но по другой причине. Я всё ждала, что её кто-нибудь назовёт. Но не судьба. Так вот, мотив у неё мог быть, и я думаю, частично присутствовал, такой: после смерти Поиловой она, вероятнее всего, что и произошло, становилась главврачом поликлиники. Сейчас я понимаю, что для Ольги Алексеевны это было не просто повышением в должности. Она избавлялась от шефа, и ей открывалось свободное поле для шантажа. Так что на вопрос, собирались ли Митченко и Башевич шантажировать фигурантов по нашему делу, я отвечу так: «Зачем доить уже выдоенных, пусть не до конца, если вокруг гуляют новые потенциальные объекты для шантажа?»

– Браво, Галя, – оценил Зубриков, – это мысль. Думаю, так бы они и поступили. Очень хорошо. Ещё кто-нибудь выскажется?

– Боюсь, время позднее, – посмотрел на часы прокурор.

– Всё уже выпито и съедено. (Сам он с удовольствием доедал кусок торта и запивал кофе). Думаю, нам осталось только попрощаться и поблагодарить Петра Петровича за неоценимую помощь. Согласны, Тамара Викторовна?

– Безусловно, Олег Васильевич.

– Ну что ж, я надеюсь, и в будущем вы не откажетесь проконсультировать нас, если возникнет сложный случай?

– С удовольствием, Олег Васильевич, – улыбнулся хозяин квартиры.

– Прежде чем вы уйдёте, я бы хотел обратить внимание на ещё один интересный момент. Я заподозрил Митченко, когда у неё одной (Башевичей мы договорились не считать) оказалось алиби на время убийства Разумовской и Котеева. Здесь она перестаралась и вызвала подозрения. Ей достаточно было иметь алиби на любое из двух последних убийств. Ведь ясно же, что это было делом рук одного и того же человека или людей, а значит, если у Митченко неопровержимое алиби на одно убийство, то оно автоматически распространяется и на второе. Согласны, друзья?

– Очень тонкая мысль, Пётр Петрович, – восхитилась Лидия Валерьевна. – Ну что я могу сказать? Коллеги, читайте побольше хороших детективов!

– Ах вы шутница, – рассмеялся Зубриков. – Ладно, не буду вас больше утомлять. Только вы уж держите меня в курсе дела, хорошо? Мне очень интересно, как поведут себя Митченко и Башевич.

– Конечно, мы будем держать вас в курсе, – заверила Зубрикова Ялович.

– Я обязательно их расколю, посвящу этому всё своё время и силы, не сомневайтесь.

– Хочу отметить, что у вас есть и другие дела, требующие вашего драгоценного внимания, Тамара Викторовна, – напомнил прокурор.

– Ну, ну, Олег, не порти нервы Тамаре, – похлопала мужа по руке Лидия Валерьевна. – Я думаю, Тамара права – довести до конца дело о трёх убийствах важнее.

– Что ж, – поднялась Бернингсен, –