Рим – это я. Правдивая история Юлия Цезаря - Сантьяго Постегильо

– Римские легионеры не вдаются в тонкости государственных дел, – сказал он, – это я знаю. Их волнует другое. – Он загадочно улыбнулся. – В новые легионы брали нищих простолюдинов, голодных оборванцев, и все благодаря преобразованиям, которые Марий провел перед войной с тевтонами: теперь любой голодранец может стать легионером. Не забывай, Долабелла, мы имеем дело со всякой шелухой.

Один из трибунов снова вошел в палатку:

– Начальники скоро будут готовы, гонцов от народного собрания также позвали.

Сулла кивнул, и трибун, по-военному отдав честь, вышел из претория.

– Ни эти солдаты, ни популяры не понимают, что именно решается этим утром, – торжественно объявил Сулла притихшему Долабелле. – Во-первых, Митридат. Понтийский царь отныне не просто враг и поверженный вождь. Он представляет растущее царство, сделавшее крупную ставку: несколько месяцев назад они похитили Птолемея, призванного стать Птолемеем Одиннадцатым, царем Египта, и удерживают его на берегах Понта. Митридат назначит правителя Египта, не больше и не меньше. Ныне его власть распространяется на страны Азии, затрагивая наши интересы, поскольку он собирается переплыть море и вторгнуться в Грецию. Это одна сторона дела. Популяры не видят ее. Кроме, возможно, Мария. Остальные же просто перемещают кружочки в игре, размышляя о другой доске, о Риме. А вот вторая сторона: от назначения главноначальствующего зависит то, кто победит в Риме. Но перед нами стоит двойная задача: победить в Риме и ни в коем случае не проиграть великую игру против Митридата. Все это, дружище, определится сегодня утром.

Долабелла допивал вино и слушал Суллу. Поставив кубок на стол, он пристально посмотрел ему в глаза.

– Но мы здесь для того, чтобы убедить трибунов и центурионов согласиться с назначением тебя на должность единственного начальника, – сказал он, не ведая, каким образом Сулла собирается достичь этой цели.

– Верно, – согласился Сулла и направился к выходу. – Следуй за мной… и учись. Я преподам тебе урок, чтобы ты лучше понимал человеческую природу.

Центр римского лагеря напротив Нолы

Самниты, единственные не усмиренные союзники, укрылись в Ноле и по-прежнему сопротивлялись, но изнурительная осада города истощила их силы. Надежда была только на раскол среди самих римлян: возможно, противостояние между оптиматами и популярами облегчило бы их положение. Или даже спасло бы их – если бы в Риме началась гражданская война.

Как и осажденные самниты, Сулла размышлял об этом противостоянии, пока посланники народного собрания объясняли начальникам легионов, почему именно Марию следует вручить единоличную власть над войском. Они не сказали ничего нового и ничем не удивили: вспомнили победы Мария в Африке и на севере, в частности громадный успех при Аквах Секстиевых в битве против тевтонов, которые угрожали самому существованию Рима. По их мнению, только Марий мог бы избавить Италию от растущей опасности со стороны понтийского царя, неустанно расширявшего свои владения по берегам Внутреннего моря.

Посланники собрания закончили свои речи, трибуны посмотрели на Суллу. Тот кивнул начальникам и вышел на деревянный помост.

Оказавшись на помосте, Сулла поморщился – болела шея. Он почти не отдыхал с тех пор, как, выехав из Рима, несся галопом, чуть ли не безостановочно, чтобы прибыть вовремя. Пару раз кашлянув, он прочистил горло и заговорил.

– Марий – великий стратег, превосходный военачальник, – начал Сулла, к удивлению Долабеллы, стоявшего в первом ряду, рядом с трибунами, и к замешательству начальников, ожидавших от него яростных нападок на решение собрания. – Вам напомнили о его прошлых подвигах, его победах, его походах. Что мне остается сказать? Что это были легкие, простые победы? Что враги Мария не были сильными противниками? Неужели я лжец? Нет, я должен сказать вам нечто другое. Я не намерен искажать правду, тем более при обращении к вам, защитникам Рима, от которых зависит его безопасность, да еще в такой час: мы до сих пор не подавили мятеж марсов и других союзников, продолжаем осаждать самнитов, а на Востоке появился очередной грозный враг, Митридат Понтийский, который угрожает уже не Египту, Азии или Греции, а нам самим, здесь, в Италии, как объяснили посланники собрания. Нет, сейчас не время для лжи или лукавства. Для Рима наступает час истины. Следует найти наилучший способ покончить с новым врагом, прежде чем его могущество возрастет настолько, что мы не сможем его остановить.

Сулле потребовалось несколько секунд, чтобы перевести дух.

Он знал, что его внимательно слушают. Не став нападать на Мария, он сбил слушателей с толку; охваченные любопытством, они замерли в ожидании.

Он упер руки в бока.

– Да, Марий – отличный стратег, – продолжал он, – но ведь и я показал себя способным, сообразительным и успешным военачальником, возглавляя когорты и легионы в Африке и на севере, сопровождая Мария во всех его походах. Нет нужды напоминать вам, что, например, захват мятежного Югурты стал возможен во многом благодаря мне, да и в недавней войне против восставших союзников я также обнаружил полководческое дарование.

Он вздохнул.

Теперь он должен был порицать самого себя. Требовалось именно это: сравнить себя с Марием. То был тщательно продуманный ход.

– Я знаю, о чем вы думаете: возможно, все сказанное мной – правда и я действительно могу быть хорошим военачальником. Тем не менее все вы убеждены, что Гай Марий превосходит меня.

Он умолк и оглядел своих слушателей. Стоявшие впереди трибуны кивнули.

– Я мог бы опровергнуть ваши домыслы, оспорить ваше мнение, – продолжил Сулла, – но, честно говоря, не вижу смысла затевать подобные споры, потому что – мы подошли к сути – речь идет не только о начальствовании над войсками, которым предстоит сражаться с Митридатом. Мы поговорим и о том, какие именно войска будут сражаться.

Сулла заметил, как трибуны и центурионы в замешательстве уставились друг на друга.

– Клянусь Юпитером: посланцы народного собрания сказали вам, что вы должны признать Мария верховным начальником над вооруженной силой, которая сразится с Митридатом, но умолчали о том, что этой силой будете вы. Они хотят, чтобы вы оставили Марию решение всех вопросов, связанных с предстоящим походом. Легионеры, которые примут участие в нем, получат крупные трофеи, составят огромное состояние, какое нельзя было приобрести ни на одной недавней войне, ведь на Востоке их ожидают бесчисленные сокровища, золото и серебро: всего этого не добыть, грабя города в Африке или в Цизальпийской Галлии. В Азии, где многие города перешли на сторону Митридата, или в Греции, где нам предстоит биться с понтийским царем, добыча будет неизмеримо больше, привлекательнее, желаннее. И Марий это знает. Марий уже нацелился на нее, но, друзья мои – позвольте мне назвать вас именно так, потому что с некоторыми