Русская Америка. От первых поселений до продажи Аляски - Светлана Федорова

В 1788 г. испанские мореплаватели, посетившие Уналашку, восторгались пирогами с начинкой из лосося и отличными пирожками в масле — всем этим их угостил мореход Потап Кузьмич Зайков. Ванкувер, побывавший в 1794 г. в русских поселениях, более чем сдержанно писал об угощениях, которыми потчевали англичан в Кенайском заливе русские колонисты. «Русские сидели за завтраком, состоящим из вареного тюленьего мяса, китового сала и нескольких вареных яиц; опрятность и приготовление их трапезы тут совершенно соответствовала качеству яств, оную составляющую. Между прочим на тюленьем мясе видна была не только шкура животного, но на многих местах оставлены были даже шерсть и щетина оного». Хлеба у русских поселенцев не было совершенно, но зато вдоволь имелось всевозможной рыбы.

На этом этапе русские поселенцы не занимались разведением огородных культур, хотя Шелихов уже в 1785 г. пытался на Кадьяке сеять пшеницу, горох и ячмень. Опыты не увенчались успехом — всходы были уничтожены мышами и птицами.

В период Российско-Американской компании сложилась особая система снабжения русских колоний, основывавшаяся на завозе хлеба, солонины, масла, «колониальных товаров» и спиртных напитков из метрополии или стран Западной Европы, Калифорнии, Чили и Гавайских островов. Необходимо здесь отметить, что система снабжения компании ставила в привилегированное положение малочисленную группу должностных лиц и обрекала на постоянные лишения работных людей. Лангсдорф с возмущением писал, что «русские промышленники, коль скоро они не ремесленники и не помощники прикащиков, а занимающиеся валовыми работами, отчасти не имеют лучшей судьбы. Их заставляют работать до истощения…»; пища этих людей состояла «только из рыбы, китовины и тюленьего мяса». Подобное же положение сохранилось и в 60-х годах, о чем свидетельствуют наблюдения Недельковича и ревизора Костливцева.

Главная трудность, которую испытывала компания на всех этапах своей деятельности, заключалась в необходимости завозить в колонии хлеб. Перебои в снабжении хлебом вызывали частые голодовки, от которых больше всего страдали рядовые русские поселенцы.

Компания в 1817 г. констатировала, что она «доселе не могла нигде обрести места, способного для хлебопашества. Инде почва, инде прибрежный мокрый климат противятся всем усилиям, а без своего хлеба обойтись никак невозможно, ибо привозить в колонии из Сибири через Охотск становится весьма дорого и притом подвергается гибели, *по причине часто случающихся кораблекрушений от коих нередко претерпевали бедственный в колониях голод».

В этих условиях Барановым были предприняты шаги для разведения на Кадьяке и в Ново-Архангельске различных огородных культур. Эти меры нашли поддержку у колонистов.

В 1813-м или 1814 г. английский моряк П. Корней, посетивший Ново-Архангельск, писал, что «каждый русский расчищает участок земли и сажает картофель, турнепс, морковь, редиску и другие овощи, так что, имея вдоволь рыбы, все они живут в довольстве».

В.М. Головнин в 1817 г. отмечал, что в Ново-Архангельске хлеб не вызревает и «даже обыкновенная грубая огородная зелень на открытом воздухе полного роста не достигает, например, огурцы здесь не могут родиться, и капуста растет только в лист, а вилки бывают у той, которую сажают при горячих ключах в некотором расстоянии от крепости. Прочая обыкновенная огородная зелень, как, например, репа, салат, картофель, родится хорошо, но имеет особенный какой-то водянистый вкус». Головнин указывал, что «главную, а часто, бывало, и единственную пищу промысловиков составляет рыба. В летние месяцы ловится она здесь в большом изобилии, а особливо разные роды лососиной породы и палтусы. Есть также треска и несколько других родов… Летом рыбу вялят, а иногда солят и коптят на зиму. Приправою к рыбе служат им огородная зелень и картофель, буде кто имеет огород и успел возделать его». Головнин подчеркивал, что муку продавали лишь изредка, а грибами и ягодами, которыми богаты окрестные леса, пользоваться русские поселенцы не могли, опасаясь тлинкитов.

Таково было положение в 10–20-х годах XIX в. Оно не улучшилось и 40–45 лет спустя. Мы можем лишь приблизительно определить, какое количество хлеба поступало в начале 60-х годов XIX в. в Ново-Архангельск. По данным, приведенным в «Докладе Комитета об устройстве русских американских колоний», на годовое довольствие всего колониального населения (следовательно, не только русских колонистов, но и креолов, а частично и аборигенов) поступало 25 тыс. пудов ржаной и пшеничной муки, 2500 пудов крупчатой муки и до 2500 пудов крупы и риса.

Если учесть, что около 14 тыс. пудов муки всех видов шло на довольствие других поселений, то окажется, что на долю Ново-Архангельска приходилось примерно 13–15 тыс. пудов в год. При населении в 1034 человека дневная доля каждого жителя столицы Русской Америки не превышала 600 граммов. Беда заключалась в том, что, по свидетельству Недельковича, мука, особенно ржаная, поступала с большими перебоями. Кроме того, она была дорога: 5 руб. ассигнациями за пуд — цена для рядового поселенца очень высокая.

С мясом в Ново-Архангельске и в других поселениях дело обстояло очень плохо. Во всей Русской Аляске в 1860 г. насчитывалось 218 голов рогатого скота у компании и 20 голов у частных лиц. Естественно, что за счет местных ресурсов снабдить мясом население было невозможно, и в Ново-Архангельск завозили солонину из Аяна, с Амура и из Калифорнии в количестве от 1500 до 2000 пудов в год. Следовательно, в среднем на каждого жителя приходилось 70 г в день. Солонину не всегда доставляли вовремя, и для жителей Ново-Архангельска она была дорога.

Тлинкиты, правда, торговали мясом яманов (диких коз), но, как свидетельствует Костливцев, «яманиной с базара прежде всего удовлетворяются старшие лица, второго разряда лицам достается и мало и редко, а простому классу в котел яман и вовсе не попадает».

Птица и яйца «простому классу» были совершенно недоступны. Курица стоила 5–6 руб. ассигнациями, а яйцо 70 коп. — 1 руб.

По словам Костливцева, «рыба составляет главную пищу населения Ново-Архангельского укрепления; от трех до четырех летних месяцев она употребляется свежей, а в остальное время соленой».

Для снабжения населения поступило в 1860 г. 53 343 штуки соленой и 20 186 штук свежей рыбы и 2796 пудов 28 фунтов палтусины на общую сумму 12062 руб. ассигнациями. Преимущественно шла в продажу низкосортная красная рыба, и Костливцев писал, что похлебка из нее мало питательна и имеет «довольно отвратительный вкус».

Кроме гороха, все другие огородные культуры разводились на месте, так что в Ново-Архангельске были в достаточном количестве картофель, репа, брюква своего урожая, причем компания продавала овощи по цене 8 руб. ассигнациями за 8-ведерный бочонок.

Хуже было с жирами. Топленое масло поступало из Якутска, соленое — из Гамбурга и было недоступно рядовым поселенцам.

Полностью был обеспечен Ново-Архангельск чаем, сахаром и перцем.

В 60-х годах XIX в., так же как и во времена Баранова, колонии снабжались дорогим привозным хлебом. Не без цинизма в докладе отмечалось, что «хлеб избегают продавать алеутам, опасаясь приучить их к потреблению этого продукта, на котором Компания несет убыток».