Кружевное убийство - Людмила Мартова

– Но к Бубенцовой приходила женщина. – Снежана была немного озадачена. – Миша, а как Некипелов описал этого мужчину? Он молодой, старый?

– Не молодой, говорит, и не старый, примерно одних лет с самим Некипеловым, то есть от пятидесяти до шестидесяти. И если уж на то пошло, этот мужчина вполне мог быть детективом, а женщиной все-таки Татьяна Елисеева. – Зимин опасливо покосился на Ирину Григорьевну, и Снежана позволила себе улыбнуться.

– Мишенька, мальчик мой, это чушь, – возмущенно отреагировала мама, правда, не забыв добавить на тарелку гостю еще один сэндвич. – Таточка совершенно точно ни при чем, и мы должны немедленно отправиться на ее поиски.

– Мама, Михаил прав в одном: какой-то случайный пассажир такси не знал о том, что в нашем доме хранятся сколки Таты Макаровой. Некипелов не мог ему об этом рассказать, потому что сам понятия не имел. И единственной связующей ниточкой с нами, Машковскими, могла быть только тетя с ее нанятым детективом.

– А вот и нет! – гаркнула вдруг мама. Зимин даже жевать перестал от испуга. – У вас обоих совершенно не работает фантазия! Вы же сами говорите, что в этой истории помимо Некипелова, потомка каторжника, убитой женщины, потомка Авдотьи Бубенцовой, и нас с Татой, далеких правнуков Татьяны Макаровой, есть кто-то еще. И эти люди вполне могут быть родственниками третьей подруги, упоминающейся в дневнике, – Пелагеи Башмачниковой. Это в наших с Бубенцовыми семьях сочли разумным не передавать по наследству тайну сапфирового креста, поэтому ни мы, ни Дарья Степановна, царствие ей небесное, даже о нем не подозревали. Но потомки Прасковьи могли знать, куда в итоге подевался крест.

– Так если они знали, то почему не забрали его раньше, а начали искать только сейчас?

– Да откуда я знаю, почему? Может быть, одно поколение не считало нужным, следующему было не до того из-за революции, потом из-за войны, а все, кто родились после нее, вообще могли считать эту историю выдумкой, чем-то вроде семейного предания. И вот далекий потомок Прасковьи садится в случайно вызванное такси и слышит историю, которую ему в детстве рассказывали на ночь. Он понимает, что сапфировый крест действительно был, а все пути ведут к Дарье Бубенцовой, которую уже успел найти Некипелов.

– Он знает, что место нахождения креста зашифровано на кружевном сколке, – подхватила Снежана. – Из семейных легенд. Теперь ему надо обогнать Некипелова, успеть забрать у пожилой женщины сколок и найти ценный крест. Сколок может храниться либо у Бубенцовых, либо у Елисеевых. Но адрес Бубенцовой уже установил дотошный Некипелов, потому что она носит ту же фамилию. А потомков Макаровой-Елисеевой еще надо вычислить, и с этим можно не торопиться, потому что Некипелову о них ничего не известно.

– Так-так, этот человек подсылает свою сообщницу к Дарье Степановне, которая простодушно признается, что у нее есть древний сколок Таты Макаровой. Преступники хотят его забрать, для этого им надо убить Бубенцову, но почему ее тело оказывается в Фетинино? – У Зимина тоже горели глаза. Видимо, следователь чувствовал, что идет по правильному следу.

– Да потому что Дарья Степановна уже успела познакомиться с Некипеловым, и тот ей понравился. Он был первым, кто пришел к ней с расспросами о прошлом, поэтому, когда появилась неизвестная женщина и стала спрашивать про кружевной сколок, Дарья Степановна сказала, что отдаст его только Ивану Петровичу! – воскликнула Снежана. – Это же совершенно ясно.

– Тогда преступники предлагают Дарье Степановне вместе отправиться в Фетинино, чтобы отдать сколок Некипелову, завозят ее по дороге в лес, убивают, оставляют тело в чемодане, который, к примеру, просто валялся в багажнике, но, к их огромному разочарованию, старый сколок, бережно хранимый Дарьей Степановной, оказывается всего лишь рисунком кленового листа, покрытого морозным узором. – Зимин вел нить рассказа, словно кружево плел, Снежане даже на миг показалось, что она слышит привычный звон коклюшек.

– Зачем они оставили рисунок в чемодане? – спросила мама.

– Думаю, их разочарование было столь глубоко, что они вышли из себя, – пояснил Зимин задумчиво. – Кроме того, ничто не привязывало рисунок ни к жертве, ни к Некипелову. В его дневнике про кружево, как мы помним, нет ни слова. Это было чистое совпадение, что мы, найдя сколок, обратились за консультацией именно к тебе, Снежана. В результате нападения на твою дачу и ателье мы стали рассматривать в совокупности с совершенным убийством.

– Да, это потому, что пять лет назад Лиля Лаврова заказала у меня кружевное свадебное платье и с тех пор стала моей любимой клиенткой, – согласилась Снежана. – Все-таки жизнь закладывает такие петли, что куда там кружевам! Вот только как найти этих самых потомков Пелагеи Башмачниковой?

– Найдем, – с уверенностью в голосе сказал Зимин. – И думаю, что как раз в этом нам сможет помочь твоя Лида.

– Лида? – удивленно спросила мама. – Она-то тут при чем? И главное, почему мы все сидим и не бежим спасать Тату?

– Ирина Григорьевна, мне не хочется вам этого говорить, но мы не можем ее спасти, пока не узнаем, где преступник ее прячет. Для этого надо понимать, кто он. А Лида… Тут вам Снежана лучше объяснит. Снежинка, только давай побыстрее, я думаю, нам нужно уже быть в ателье, чтобы поговорить с этой самой Лидой.

Снежана быстро объяснила маме, почему заподозрила подругу: та была единственной, кто знал о том, что Татьяна Алексеевна забрала сколок-карту.

– Именно за ней преступник заявился в гостиницу, искал карту в номере и, скорее всего, нашел, потому что сейчас ее там нет. А это значит…

Снежана вдруг осеклась и поднесла руку ко рту. Пугать маму совершенно не хотелось.

– Ты хочешь сказать: если он нашел сколок, то Тата ему уже совершенно не нужна? – спросила мама на удивление спокойным голосом. – Думаешь, что он ее уже убил?

Именно так Снежана и думала еще со вчерашнего вечера. Ей только по-прежнему было непонятно, зачем уводить Татьяну Алексеевну из гостиницы. Если он нашел сколок, то после того, как она застала его в своем номере, он должен был убить ее и исчезнуть. Боялся, что тело найдут слишком быстро? Хотел сделать это в тихом месте, например, в лесу? Но, черт побери, почему тетя добровольно с ним пошла?

– Мама, я не знаю, что думать, – в отчаянии сказала Снежана. – Если рассуждать логично, то он должен был избавиться от тети сразу после того, как забрал карту.

– Но он ее не забирал!

– То есть как не забирал? – не поняла она. – Тетя выбрала сколок и унесла его с собой. В номере его нет, значит, преступник нашел то, за чем пришел.

– Тата оставила сколок здесь, в квартире, – торжествующе сказала мама. – Он у нее в сумочку не помещался, она же ходит с этой новомодной буржуйской, в которую не влезает ничего, кроме телефона, ключа и носового платка. Она боялась его помять и собиралась купить какую-нибудь плотную папку, типа чертежной. Только нам с ней так и не попался на глаза канцелярский магазин, поэтому сколок лежит в моей комнате на подоконнике.