Сумеречный сказ - Кайса Локин

к Забаве кузину Ильи с запиской, где юноша якобы просил о встрече. Сам молодец тогда с отцом на охоту отправился, о чём соседки донесли. Не хотела кузина идти сначала, но Марфа настойчиво заверяла, что ничего дурного не случится и это просто игра. Сдалась малышка и пошла к Забаве, план коварный воплощая.

Долго Забава думала и всё не могла решиться: идти ей или нет. Металось сердце в груди, но от радости аль предчувствия дурного — непонятно. Любопытство в душе разгоралось, однако кошка к ногам испуганно будто жалась, собака подле двери легла, точно выпускать не желая. Маялась, маялась Забава, но не удержалась и собралась на встречу, однако припрятала в одеждах нож, коим отец учил обращаться. Боялась девочка, что по дороге Власа встретит, а так хоть защититься сможет. Потоптавшись немного на пороге, выскочила Забава из дома и засеменила к месту встречи. За ней, как коршун, Марфа следовала.

О заброшенном доме все в округе знали: хозяин умер, наследников не оставив, а потому только сквозняки и паутины всех встречали. Забава всегда от этого места стороной держалась, боялась злых духов, что могли там без хозяина поселиться. Однако теперь заходила, затаив дыхание: на встречу с Ильёй ведь шла. Осторожно двигалась Забава, шуметь лишний раз боялась и по сторонам оглядывалась, но только полумрак отвечал ей. Дурное чувство в душу заползло, сжала девушка ножик в руке и хотела уже выбираться, как захлопнулась дверь.

— Ну здравствуй, лебёдушка моя, — вышел из темноты Влас. — Долго бегала от меня, краса, да только подружки твои проучить тебя желают, а кто я такой, чтоб воле их перечить?

Тут-то и поняла всё Забава. Слёзы к глазам подкатились, стала себя ругать — как могла такой наивной быть. Взмолилась девушка, упрашивать стала, серебро обещала, ежель только отворит засов Влас.

— Ты ведь человек добрый, хороший, по глазам вижу, что не станешь ты дурного мне желать. Прошу, отпусти, — шептала она, от него пятясь.

— Ну-ну, не плачь, золотая, — за подбородок схватил её Влас, волосы поглаживая. — Зачем же отпускать тебя, коль нравишься ты мне?

Замахнулась для удара Забава, как батюшка учил, и рассекла щёку Власу. Взбесился купец, ударил девушку и выбил нож из кулака. Прытким оказался: в угол её зажал и мерзко улыбаться стал. Вырывалась Забава, руки чужие от плеч отнимала, мужика оттолкнуть пыталась. Кровь ему лицо застилала, вид дикий создавая. Собрала все силы в кулак Забава, брыкнулась, за пальцы грубые укусила и хотела в оконце выскочить, но тут поймал её за косы Влас и дёрнул на себя. Упала Забава, голову о скамью расшибла. Замерла она, неподвижно лежала, на потолок глядела.

Испугался Влас, из избы выбежал, а Марфа, как узрела тело бездыханное, так завизжала на всю округу. Сбежались мужики, увидали содеянное и тут же за купцом погнались. Мигом они Власа скрутили, суду придать желали, а потому к Тихону отвели, судьбу убийцы ему в руки вручая. Однако как услышал кузнец, что именно произошло, бросил все дела и помчался к дочери. Крик, подобно звериному, округу сотряс: Тихон над телом Забавы горько зарыдал и умолял к жизни вернуться.

— Милая моя… Забава… Как же… — сквозь слёзы шептал кузнец, прижимая к груди голову дочери.

Не нужно ему было ни мести, ни богатств — ничего, кроме биения сердца в груди Забавы. Но остывало тело, покидала его душа.

Месяц прошёл. Запустил себя Тихон, жить не хотел, плакал постоянно и во всём облик дочери видел. Казнили купца уж давно, подлую Марфу тоже наказали, могилку Забавы в порядке Илья содержал и цветы каждый день приносил. Винил он себя, что на охоту уехал, а не остался подле возлюбленной и от беды не спас. Тоска ужасная в сердце его и Тихона поселилась и на мысли отчаянные толкала.

Увидала то душенька Забавы и упросила у светлых сил дозволения к отцу и возлюбленному спуститься. Согласие своё дала Леля, богиня весны и любви, сестра Мораны, но только она предупредила, что не так всё просто пройдёт.

— Коль хочешь средь живых остаться, так придётся мавкой назваться. Будешь за природой приглядывать, животных оберегать и иногда отчаявшимся помогать. И, покуда сердце своё в другом не найдёшь, будешь в Яви обитать, век свой долгий коротать. Такая участь тебя ждёт, если решения не переменишь, — проговорила богиня.

— Не изменю, — твёрдо для себя Забава решила.

— Да будет так, — молвила Леля и отправила девушку в Явь.

В тот же день на пороге родного дома появилась Забава и легонько в дверь постучала. Не ожидал кузнец такого подарка судьбы и сначала поверить всё глазам не мог, но крепко его дочь обняла, и заплакал тогда от счастья Тихон. Обрадовался он, силы к нему возвратились, по-новому на мир стал глядеть. Всё равно кузнецу было, что дочь ни живая, ни мёртвая ныне. Главное — рядом крутилась, помогала, как могла, однако на глаза другим не показывалась. Не хотела она, чтоб прознали люди тайну её великую, не желала на вопросы глупые отвечать да врать о силах светлых и тёмных. Только однажды увидал её Илья и застыл на месте, слово боясь сказать.

— Настоящая? — токмо и смог прошептать.

— Почти, — еле слышно ответила Забава.

Не знала она, как ему объяснить всё, но тут вдруг схватил её Илья и в объятиях закружил. Принял он любимую: бледную, чуть ли не прозрачную, с волосами слегка зелёными и раной рваной на затылке, что венками вечно была прикрыта. Решил Илья в тот же миг подле неё остаться, да только не знал, как об этом родителям сказать. Тут на помощь Тихон подоспел: предложил он им на новое место перебраться да обманом отцом с сыном сказаться, Забаву же никто показывать не желал. Решение тяжкое, да только Илья сыном средним в семье считался — надежд на него высоких не возлагал никто, точно про запас держали. Так и, уладив всё, решили переехать.

Дожил век свой кузнец в любви и покое рядом с детьми названными. Видела Забава, как старел отец и возлюбленный, но поделать ничего не могла. Ошиблась она: не был Илья судьбой ей наречён.

— Не печалься, родная. Всё с тобой хорошо будет, я знаю, — часто шептал ей Илья, к себе прижимая.

Умер он в глубокой старости. Похоронила его Забава рядом с Тихоном и долгие годы за могилами следила, покуда не разрослись города.