По осколкам разбитого мира - Кармаль Герцен

Джувенел выдержал его взгляд, но что-то внутри его заледенело. Он знал, что это не простое запугивание. Тревор Таррел сделает все возможное, чтобы превратить его жизнь в ад. Но так тому и быть, если это означает, что жизни Алексии ничего не будет угрожать.

Дверь их странной тюрьмы на двоих — незнакомка по-прежнему безмятежно спала в своей клетке — резко распахнулась. В глазах Таррела вспыхнуло раздражение. Вошедшей оказалась та, кого Алексия в убежище назвала Шеланой. Кажется, она кипела от негодования.

Не успел Таррел и рта раскрыть, как она выпалила:

— Печать Силы — фальшивка.

— Что? — взревел Венетри.

— И одновременно ловушка. У трех наших людей, изучающих Печать, теперь ожоги на все лицо. Один ослеп — надеюсь, временно.

Таррела вперил в Джувенела взгляд черных глаз.

Тот хладнокровно пожал плечами, сожалея лишь об одном — что его обман раскрылся слишком рано.

— Зря ты вздумал играть с нами в игры, — произнес Венетри тоном, не предвещающим ничего хорошего. — Что ж, я хотел немного с пытками повременить, но теперь…

— Разрешите мне, — вклинилась Шелана. — Я уже приготовила для него кое-что… особенное.

Таррел кивнул, не сводя с Джувенела тяжелого взгляда.

— Не подведи меня, Вескерли.

— Никогда, — послушно отозвалась Шелана.

— Ты уже подвела меня, — неприязненно бросил Рейн. — Ты могла привести ко мне всех Скользящих, а привела только одного.

— Вы сказали, что вам нужна Печать. А моя магия… она иссякает, если я… — Шелана поняла, что оправдывается как малолетняя девица, и, поджав губы, замолчала.

— Мы исправим твою ошибку. — Тревор Таррел многозначительно ухмыльнулся, глядя Джувенелу прямо в глаза. Руки рунного мага сами собой сжались в кулаки.

Венетри ушел, захлопнув за собой дверь. Лицо Шеланы на мгновение исказила гримаса, тут же сменившаяся ухмылкой. Кошачьей походкой она подошла к решеткам, разделяющим их.

Прежде чем отпереть дверь его клетки, Шелана обездвижила Джувенела. Он перестал чувствовать руки и ноги, но язык все еще подчинялся ему — Вескерли не хотела, чтобы он молчал. В руке черноволосой мучительницы был флакон с темно-зеленой жидкостью. Она заметила внимание Джувенела к нему и хищно улыбнулась.

— Тебе выпала огромная честь, Скользящий. Именно ты будешь первым, на ком я опробую новую разработку наших алхимиков — «гремучий яд». По их заверениям, этот яд подарит тебе несколько незабываемых часов, наполненных ощущениями, будто тебя изнутри пожирают сотни змей.

Прежде чем шагнуть в неуютное пространство клетки, Шелана, прищурившись, оглядела Джувенела, и удостоверилась, что он не может шевельнуть ни рукой, ни ногой.

— Вы, Венетри, из тех людей, кому всегда мало, — с презрением сказал Джувенел.

— Верно, — с ленцой сказала она. Словно играя с ним, подняла флакон с ядом, демонстративно повертела в руках. — У нас есть магия, но что с нее толку, если существует она лишь в Бездне, в этом разбитом на осколки мире, почти погребенным под пылью старины и прахом древних? Здесь магия не принесет нам ни денег, ни власти. — Тон ее стал сдержанным, холодным. — И ты, Джувенел, можешь сыграть свою роль в осуществлении нашего грандиозного замысла. Только скажи мне, где находится Печать Силы. Настоящая Печать.

— Я лучше умру, чем отдам ее в руки Венетри.

Шелана приблизилась к нему — красивая и опасная — с зажатым в руке флаконом. Даже зная, что не сможет ей противостоять, Джувенел все же попытался. Отчаянно замотал головой, но добился лишь того, что Шелана заставила его полностью оцепенеть. Она вынула кинжал из ножен на поясе, капнула на лезвие изумрудную жидкость из флакона. Нависла над Джувенелом и провела отравленным кинжалом по его руке. Удовлетворенно улыбнулась, заметив вспышку боли в его глазах. И вышла, заперев за собой дверь клетки магической печатью.

Чары, сковавшие тело Джувенела, рассеялись. Он вскочил, бросился к решетке, как пойманный в ловушку зверь. Шелана Вескерли лишь рассмеялась, спокойно отступила назад. Его рука почти коснулась ее лица, но лишь схватила пустой воздух.

Джувенел почувствовал боль от яда, но был уверен, что справится с ней. Как же он ошибался! Боль все нарастала, безжалостно жаля изнутри. Он держался сколько мог. В конце концов понял всю бесполезность этой борьбы, понял, что заранее обречен на провал. Сдаваясь, упал на колени и застонал сквозь стиснутые зубы.

Он не хотел поднимать глаза, не хотел видеть торжествующий взгляд Шеланы. Но вскоре боль поглотила все его мысли без остатка. Стало неважно, что думает о нем эта холодная тварь. Важным оставалось одно — не умереть.

…Джувенел не знал, сколько пролежал без сознания. Очнулся на полу, прижимаясь щекой к холодному камню.

— Эй, ты вообще жив?

Он с трудом оторвал голову от пола. Сквозь чехарду мелькающих в глазах черных пятен разглядел стоящую за клеткой… Ивэн. Изумление его было так велико, что на несколько мгновений он просто лишился дара речи. Ивэн… здесь?

Джувенел поднялся с пола, не без труда принял сидячее положение.

— Что ты здесь делаешь, Ивэн? — хрипло поинтересовался он.

— Принесла тебе супа. — Его бывшая ученица поставила перед ним флягу — только ее можно было пронести сквозь прутья решетки, в отличие от блюда, и кусок хлеба. Ивэн смотрела куда угодно, только не на него.

— Значит, вот зачем тебе понадобился Бьянмарн? Чтобы принести его своей госпоже?

Ивэн вспыхнула, но ничего не сказала.

— Я не узнаю тебя, Ивэн, — прошептал он. — Что они пообещали тебе — деньги или власть? — что ты решила предать своих друзей и переметнуться на сторону Венетри?

— Я никого не предавала, и ничью сторону не принимала, — твердо ответила беловолосая. — Я сама по себе.

— Ну конечно, — хмыкнул Джувенел, хотя смеяться было больно. — И отыскать Бьянмарн тебя никто не просил, и здесь ты оказалась совершенно случайно — просто проходила мимо.

Ивэн тряхнула головой. Выпрямилась, глядя на него сверху вниз.

— Это просто сделка, и ничего большего.

Джувенел помолчал, глядя на флягу с супом. И хотя после истязаний «гремучим ядом» ему мучительно хотелось есть, сказал:

— Можешь забрать свою подачку.

— Как хочешь, — равнодушно бросила Скользящая. — Умирать тебе, а не мне.

Прежде, чем она покинула новую клетку Джувенела, он тихо произнес ей в спину:

— Я ни в ком не был разочарован так сильно, как в тебе, Ивэн.

Странно, но ему удалось достичь цели — белокурая Скользящая остановилась и даже плечи будто поникли на миг. Но она тут же выпрямила в спину и ушла, оставив Джувенела в одиночестве.

А ему вдруг вспомнились сказанные недавно слова Алексии, которые так сильно ранили его: «Боюсь, я больше никогда и никому не смогу верить». Теперь Джувенел понимал, что она чувствовала в тот миг, когда это говорила.