Дар Павшего. Восход Черного солнца - Алексей Бобрик

– Разумеется, это ни для кого не секрет. Но ведь это когда было то? И тем более, что при власти Красных Кхмеров, вся эта память тщательным образом уничтожалась, а новая власть, при помощи наших друзей – Вьетнамцев, ещё не сумела всё полностью восстановить. Торговля здесь – никакущая.

– Да, полностью с этим согласен, есть такой казус. Но не всё так плохо, как кажется на первый взгляд. Так вот, если задаться целью и хорошенько поискать, то можно найти людей, которые поддерживают связи по старым торговым каналам.

В основном, конечно же, это старые контрабандисты. И это вино, было вчера мною куплено у человека, который торгует различными безделушками в одном из магазинчиков Пномпеня. Конечно же, безделушками он торгует для заезжих туристов, а вот для знающего человека, он может предложить весьма недурные товары. В том числе, и очень редкие в этих местах сыры и вина.

– Вот ведь, как бывает в жизни. Никогда бы не подумал про такие каналы доставки. – и, ещё раз повторюсь, возможно я и не великий знаток – но вино прекрасное.

И хоть это и не совпадает с моими идеологическими принципами, но я хочу поднять бокал за благородных контрабандистов. Без них, нынешний день определённо не был бы так хорош, и полон добрыми мыслями. – после этих слов, Владимир, с видом умудрённого опытом сомелье, посмотрел вино на свет. Затем, покрутил на дне стакана, и после этого с чувством понюхал.

А затем и выпил, причмокивая, и показывая всем своим видом, своё глубочайшее одобрение. Затем, с сожалением в голосе сказал:

– А, я ведь тоже, как-то раз не удержался, и приобрёл в этой стране вино. Но с вашего позволения, это было не вино, а жалкая кислятина. Бурда – выражаясь по-нашему.

– Бурда? – переспросил Жан. – это, как-то связано с модой? Либо я не вижу логики, либо я что-то не понимаю.

– Да нет. Это такое русское устойчивое выражение. – ответил Владимир – что-то наподобие вашего лукового супа – и рассмеялся.

– Жан, к своей чести, понял смысл этой шутки и поддержал своим смехом, а затем сказал: – Если у меня не изменятся планы, то я буду там-же в ближайшие выходные. Могу взять для тебя по блату бутылочку. Если хочешь, то и две.

– Спасибо конечно, но придётся провернуть это в другой раз. Мне, как раз в это время надо будет пройти курс антибиотиков. Против малярии. Как на зло обострилась эпидемическая ситуация. А у нас врачиха, не поверишь – зверь. Будет колоть, даже если ядерная война начнётся. – соврал Владимир, к своему глубочайшему сожалению, подсчитав в уме, остатки имевшийся в кармане наличности.

– Не беда, всякое в жизни случается. Наверстаем, как ни будь. – не стал настаивать Жан.

И именно это понимание ситуации, и послужило толчком к дальнейшей симпатии, переросшей в дальнейшем в большую дружбу. Хотя у Владимира остались глубокие сомнения в том, что Жан всерьёз поверил про эпидемию малярии.

В итоге, утомленные «глубокомысленной» беседой ни о чём, в очередной раз наполнив свои стаканы, вновь обретённые друзья погрузились в праздное раздумье.

Владимир думал о скотской системе финансирования и общемировой несправедливости, увозившей в невиданные дали бутылочку ароматного вина. А о чем думал Жан, так и осталось неизвестно.

Скорее всего, он думал о своей родине. Сам Владимир о ней бы только и думал, будь у него в кармане деньги на хорошее вино…

Между тем, над остатками обеда стали кружить полчища мух, а также активизировалась одна из самых смелых обезьян, и не дожидаясь особого приглашения стащила пол яблока и шоколадную конфету, на которую Владимир строил свои собственные планы.

И чтобы этот, пока-что единичный факт внешней агрессии, не перешел в полномасштабное наступление, пришлось встать, и с криками размахивая руками восстановить должный status quo.

Посмеявшись над этой ситуацией, которая немного разрядила атмосферу сложившегося застоя, стали сидеть дальше.

– Если не секрет, то над чем вы сейчас работаете? – снова, для поддержания разговора спросил Владимир.

– Нет, не секрет. Ты не поверишь, но мы наконец то нашли нечто интересное. Но извини, пока подробности не расскажу. Не потому, что не доверяю, а потому, что это ещё находится на грани непонятного. Обнаружили обширную надпись, выполненную очень искусно, и замечательно сохранившуюся. А, что это за надпись – никто понять не может.

Завтра наш научный руководитель из столицы приедет и посмотрит. Не понимаю, как они смогли в те времена такую шлифовку выполнить. Я нечто подобное в Луксоре видел, но чтобы здесь?

Но, знаешь, давай-ка ты подходи сюда же в следующий вторник. Я надеюсь, что-то уже прояснится, и уже можно будет рассказать об этом поподробнее…

***

Однако, как это иногда и случается в реальной жизни советских аспирантов, этим планам не суждено было сбыться. Кто-то из его группы, увидев эту идиллическую картину обеда с иностранным специалистом, да ещё и в нетрезвом виде, сообщил местному куратору от КГБ.

И Владимир Степанович Аваковский, будущий профессор археологии, чуть было вообще с треском не покинул поприще науки. Но, к своему величайшему сожалению, покинул место раскопок и был с позором выдворен обратно на родину.

Благо, контактными данными с Жаном Лурье успел обменяться. И затем, в будущем, сумел наверстать упущенное.

Далее была Перестройка, крушение железного занавеса, налаживание международных отношений и тому подобное. В общем, их контакты стали происходить всё чаще и чаще.

Но, как бы то ни было в Кампучии, а после возвращения на родину в СССР, Владимир поначалу даже всерьёз задумывался о прекращении научной деятельности. К счастью, это терзание не продлилось очень долго.

Поработав пару месяцев на стройке в качестве разнорабочего, он быстро пересмотрел своё жизненное кредо, и вернулся в свой институт. Где, к его величайшему счастью, его никто особо упрекать не стал, и он быстро наверстал упущенное время.

В дальнейшем, он сумел полностью восстановить контакты с Жаном. У них были и личные встречи на различного рода симпозиумах и конференциях, а также велась обширная переписка, как дружественная, так и вполне научная.

Конечно же, были и проводимые в различных районах мира раскопки под международной эгидой, где уже встречались не два бывших студента, а два вполне сформировавшихся научных светила.

Неизменным в их встречах оставалось лишь одно – по традиции, всегда на их столе присутствовала пара бутылок хорошего вина. Одна бутылка выставлялась от одного профессора, другая от второго.

Владимир Степанович, выйдя из состояния блаженного мечтания подумал, что сейчас как раз и настал тот самый момент, когда следует прикупить бутылочку. А вторая будет его ждать на месте.

По устоявшейся традиции, в гости надлежало приходить со своим вином, а хозяин в ответ предоставлял своё. Затем вина сравнивались по вкусу и качеству и тот, кто проигрывал в этом состязании, шёл в магазин за новой партией.