Постороннее лицо - Николай Иванович Леонов

лесу, в Сосновой Гриве, в момент убийства Павленко? – спросил сыщик. – Я должен знать ответ на этот вопрос, чтобы понять вашу роль в тех событиях.

Женщина кивнула, показывая, что она понимает его аргументы, и выговорила, хотя и с трудом:

– Нет, я не была там. Понятия не имела о том, что он собирается сделать! Да ведь Андрей и сам не знал. Он мне говорил, что до последней минуты не собирался убивать. Если бы Дима повел себя иначе…

– Андрей хотел объясниться с Павленко? – спросил сыщик.

– Ну да. Хотел объясниться, потребовать извинений, может быть гарантий того, что он больше не станет, не будет стараться со мной встретиться. – Все это она произнесла монотонно, без всякого выражения, глядя в пол и слегка раскачиваясь на стуле.

Потом вдруг в ней произошла решительная перемена. Настя выпрямилась, посмотрела прямо в глаза сыщика и произнесла, даже прокричала:

– Это я во всем виновата! Я одна! Он не виноват! Андрей вначале совсем не хотел его убивать, собирался только напугать.

– Это когда ваш муж устроил ДТП со столкновением лоб в лоб? – спросил Гуров.

– Ну да. Он даже машину нашу не пожалел, очень дорожил ею, но решил, пусть разобьет, но покажет ему… Диме, то есть. А вышло вон как. Совсем иначе.

– То есть «Мерседес» Павленко при столкновении почти не пострадал, – сказал Гуров. – А вот ваша машина наоборот.

– Ну да, так все и было, – проговорила Настя. – Кто же знал?..

– Вообще-то так и должно было случиться, – заявил сыщик. – Ведь Павленко увлекался уличными гонками, он был, что называется, ас вождения. Ведь вы это знали, правда? Думаю, он не раз катал вас по окрестностям города, возил в рестораны.

– Да, возил, – глухо пробубнила Настя. – Но я не знала. Андрей мне ничего не говорил, пока все это не случилось.

Гуров не стал задавать следующий вопрос.

Вместо этого он повернулся к Тарабрину и сказал ему:

– Давай, капитан, проведи осмотр. Мы ищем одежду Родионова, ту, в которой он выезжал в лес. Скорее всего, на ней есть пятна крови. Но они могут быть не видны. Поэтому собирай все брюки, майки, свитера. – После этого он снова повернулся к женщине и произнес: – Я заметил у вас во второй комнате детскую кроватку. У вас есть ребенок? Где он сейчас?

Лицо Насти исказила горькая усмешка.

– Да, кроватка, – глухо проговорила она. – А еще мы комбинезончик купили. Коляска на лоджии стоит. Поторопились. Не родился мой маленький. Выкидыш у меня в прошлом году случился. После него это все и началось.

– Что началось? – спросил Гуров.

– Не знаю, как назвать. Очень плохо мне было. Андрей меня утешал как уж мог. Все говорил, что ничего страшного, что я еще могу забеременеть, рожу. Но я ничему не верила. Мне стало казаться, что не хочу я больше ребенка, не желаю ничего такого, что требует терпения и труда. Мне угодно, что называется, пожить в свое удовольствие. Я сначала Андрея мучила, требовала, чтобы он обеспечил мне такую веселую жизнь. Муж старался, с утра до ночи работал, чтобы у меня были украшения, чтобы мы могли в рестораны ходить. Но мне все казалось мало. Тогда появился Дима. – Она замолчала, согнулась на стуле.

В это время Тарабрин, который рылся в шкафу, достал оттуда мужской свитер. Он развернул его, повертел, затем молча показал Гурову темное пятно на нижней части. Это было очень похоже на кровь.

– Вы с Павленко поехали в Грецию, да? – спросил Гуров.

– Не сразу в Грецию, – с усмешкой ответила женщина. – Сначала мы тут, поблизости, веселились, встречались в разных квартирах. Потом в Сочи летали. После этого уже была Греция. К тому времени я уже работать совсем бросила. Какая работа? Все мысли были только о веселой жизни. Но тут Андрей стал догадываться, начал за мной следить и скоро все узнал.

– Муж вас бил потом?

– Тогда нет. Он же меня любит больше жизни! Дима тоже в какой-то степени любил. Но не так, как Андрей. Он вообще никого любить не мог, даже и жену свою погибшую. Дима мне этого не говорил, но я догадалась, что она не сама из окна выпала. Он это как-то подстроил, организовал.

– То есть вы поняли, что ваш любовник – убийца, и все равно продолжали с ним встречаться? – спросил Лев Иванович.

– Да, я понимаю, – сказала Настя. – Это выглядит странно, даже страшно. Но так оно и было. Я сама не знаю, что на меня нашло. Меня тогда словно подменили. Только теперь, когда все это случилось, я наконец-то опомнилась. Но было уже поздно.

– Это вы об убийстве Павленко говорите?

– Ну да. Когда я узнала…

– А как вы об этом узнали?

– Андрей вернулся оттуда, из леса…

– Он сам вам сказал?

– Нет, не напрямую: «Я убил». Он сказал только, что больше я не смогу получать ни колец, ни ожерелий. Мол, его больше нет. И я поняла.

– Тогда он вас и избил?

– Да, тогда.

– И приковал к батарее?

– Да. Хотя нет, раньше. Еще когда поехал в лес. Хотел, чтобы я не могла уйти, позвонить, предупредить. Это было в тот самый день, неделю назад.

– Не могли предупредить кого? Павленко?

– Ну да. Андрей сказал, что поедет, поговорит с этой мразью. Он так о Диме выражался, сказал, что больше мне не верит. Я шлюха, которая побежит к любому, кто ее поманит. Пусть я лучше буду сидеть на привязи.

– Значит, он вам сказал, что едет в лес, чтобы убить Павленко?

– Нет, вы не так все понимаете. Я же говорила, он сам не знал, что убьет. Андрей был в этом поселке…

– В Сосновой Гриве?

– Ну да. Антенну там чинил. Кто-то из местных ему сказал, что тут, в лесу, известный адвокат Павленко тренируется. Андрей к тому времени уже дважды пытался с Димой поговорить. Дрался с ним. Но Дима сильный. Он над Андреем издевался, говорил, что тот ему ничего не сделает. Он меня совсем отобьет, я у него жить буду. Вот тогда у Андрея крыша совсем поехала. Он отправился туда, но в тот момент еще не решил…

– Он вам рассказывал, как все там произошло, в лесу?

Настя не ответила, только молча покачала головой. Ее снова начала бить дрожь.

Гуров сходил на кухню и принес ей еще стакан воды.

В этот момент он заметил, как Тарабрин показал ему мешок, наполненный одеждой.

– Товарищ полковник, я закончил, – заявил капитан.

Гуров молча кивнул ему, подошел к женщине, протянул ей стакан с водой и сказал:

– Что