Проклятие ДНК - Ирина Градова

промелькнуло странное выражение. Он что, реально думал, что она не узнает?

– Я нашел в столе Карла визитку, – сказал он наконец. – Вы говорили о завещании, вот я и пошел узнать…

– Но вы не спрашивали о завещании, – перебила Лера. – Вы пытались выяснить, кто еще им интересовался, – зачем?

– Дурацкий вопрос: Карла убили, помните? Тот, кто это сделал, должен выиграть от его смерти!

– Например, вы?

– Мне-то как раз завещание без надобности, ведь я – наследник по закону.

– Как и Луиза, а она тоже убита!

– Хотите сказать, что я избавляюсь от конкурентов?

– Почему бы и нет? Кроме того, откуда мы знаем, что вы что-то получите: вдруг завещание существует и в нем Карл лишил вас наследства? Наверное, вам не хотелось бы остаться без жилья!

– В этом, как и во многом другом, вы ошибаетесь: Карл давно оформил на меня дарственную, так что квартира принадлежит мне, и никто не может меня ее лишить!

Интересно, почему Роман называет приемного отца по имени, ведь он уже десять лет как усыновлен? Лера заметила это сразу, но не придала большого значения. Но узнав, от какой незавидной участи Вагнер его спас, она задалась вопросом: неужели парень не испытывает к нему благодарности?

– Но у вашего приемного отца еще много недвижимости, а также бизнес… Погодите, выходит, вы это помните?

– Что?

– Дарственную! Вы уверяли меня, что потеряли память, но сейчас сказали то, о чем не должны были знать!

– Ну, кое-что я все-таки начал вспоминать, – спокойно пояснил Роман. – Но не о дарственной: ее я нашел в секретере вместе с другими документами.

– Значит, вы искали документы?

– Мне же нужно было понять, что происходит! Требовалось все, что может помочь вспомнить, поэтому я занялся бумагами – по-моему, это логично.

– А о сейфе в кабинете Карла вы случайно не вспомнили?

– Что я должен был вспомнить?

– Для начала просто о его существовании.

– Ну, был сейф – стоял под столом. А в чем дело?

– Дело в том, что сейф исчез, только неизвестно, в день убийства или раньше. Вы в курсе, что он с секретом?

– Понимаете, память у меня сейчас дырявая, как решето: здесь помню, здесь не помню… Так что извините!

– А как насчет дня, когда убили Карла, – о нем вы что-нибудь вспомнили?

– К сожалению, нет.

– Но вы хотя бы помните, где находились до этого?

– Нет, простите.

– Вы находились в психиатрической лечебнице. Карл привез вас туда.

– Возможно.

– Вы не удивлены?

– Нет. Мне кажется, у меня были проблемы, но я не помню какие.

– В вашем шкафчике есть таблетки от депрессии.

– В самом деле?

– Я ездила в детский дом, откуда вас забрал Карл.

– Зачем?

– Хотела узнать, что привело вас в псих… в клинику то есть.

– Узнали?

– А вы не помните?

– Я плохо помню детство. Это не сейчас началось, просто, когда Карл меня усыновил, я очень старался все забыть. И у меня получилось!

– Но вам было шестнадцать лет!

– Когда счастливых воспоминаний нет, остальные не жалко потерять!

– Я выяснила, что вам ставили эпилепсию и аутизм.

– Серьезно?

– Абсолютно! Вам нечего по этому поводу сказать?

Роман покачал головой. Лера ему не верила: он определенно врал, причем даже не особо старался звучать хоть сколько-нибудь правдоподобно!

– В день, когда вы пропали из клиники, к вам приходила посетительница.

Красивое лицо Романа оставалось бесстрастным.

– Кто? – равнодушно спросил он.

– Предполагаю, что ваша покойная мачеха.

– Луиза? Это вряд ли!

– Почему же?

– Я еще мало что вспомнил, но мне кажется, наши отношения далеки от идеальных – с чего бы ей навещать меня?

– А вы не говорили с Луизой с тех пор, как мы с вами встречались в последний раз?

– С какой стати?

– Ну, хотя бы спросить, что ей известно об убийстве.

– Вы полагаете, это имело смысл? Неужели Луизе было известно больше, чем вам?

Господи, как же трудно с ним разговаривать!

– Вместе с сейфом пропало кое-что еще, – решила сменить тему Лера. – Украшение, очень дорогое.

– Что за украшение?

– Ожерелье из перуанских голубых опалов.

– Как вы узнали?

– Заказчик рассказал. Он беспокоится, так как у его дочери свадьба через неделю, а это должен был быть подарок.

– Если я его найду, обязательно вам скажу.

– Будьте так любезны!

Разговор с Романом не только ничего не прояснил, но и поставил Леру в еще больший тупик. То, что он врет или по меньшей мере недоговаривает, очевидно, но что именно? А самое главное, какова причина? Он – убийца? Или знает убийцу? А может, догадывается? Или покрывает кого-то? Несомненно одно: Роман Вагнер ведет себя не так, как, по представлениям Леры, должен вести себя человек, потерявший память. Она пыталась поставить себя на его место: случись с ней такая беда, она пользовалась бы любой возможностью вспомнить, поговорить с людьми, которые ее знают, и получить ответы на свои вопросы! Роман же проявляет крайне мало любопытства, словно ему все равно. Он ходил к нотариусу и рылся в документах, но его реакция на ее слова была слишком вялой. Может, это оттого, что ему и так все известно? Сейфа у Романа нет: его квартиру обыскивали, когда задерживали, но это ничего не значит: он мог его спрятать – у друзей, знакомых или где-то еще… Должно же быть что-то, за что его можно зацепить! Во время беседы с ним Лере порой казалось, что он издевается, понимая, что у нее ничего на него нет. Неужели он – циничный преступник, уверенный в собственной безнаказанности? Сейчас самое главное – досконально проверить его алиби и, если там найдется хоть малейшее сомнение… Нет, она не позволит ему насмехаться над собой: если Роман Вагнер виновен, он сядет, и надолго!

* * *

Опера собрались в своей любимой забегаловке на Васильевском острове, напоминающей скорее советскую столовую, нежели современное заведение общепита. Однако они предпочитали ее всем другим, и на то имелись две причины. Во-первых, публика здесь собиралась демократичная и подолгу не сидела: съест комплексный обед и бежать – на работу, по делам, в институт и так далее. Среди наиболее частых посетителей встречались студенты, курьеры и таксисты, так как вторая причина была еще важнее: цены здесь также отличались демократичностью, что выделяло «столовку» из ряда других кафе. И пусть посуда здесь вызывала ностальгию по школьному буфету начала девяностых, а обслуживающий персонал в застиранных белых халатах передвигался так же неторопливо, как ленивые панды в вольере китайского зоопарка, плюсы этого места, неизвестно как затесавшегося в самый центр города, затмевали все его незначительные недостатки.

– Ну-с, у кого что? – спросил Виктор Логинов, расставляя на столе суп харчо, пюре