Практическая магия - Дебора Смит

– Альберт, в конце концов, ведь это же его отец сделал Медведицу, – вмешался в разговор водитель грузовика в комбинезоне с эмблемой какой-то местной фирмы. – Этот парень будет защищать то, во что верит. У него это в крови.

Квентин положил счет и деньги у кассы. Официантка вернула ему их. Владелец кафе повернулся к нему, забыв на минуту о шипящем противне. В руке он держал лопатку на длинной ручке, в глазах застыло выражение решимости.

– Завтрак за счет заведения, мистер Рикони, – объявил он. – Вы оказали нам честь.

Квентин поблагодарил его, кивнул остальным, вышел на улицу и вдохнул теплый воздух с ароматом цветов. Позади стоянки начинался мягкий, поросший деревьями спуск в долину, где уютно расположились дома и улицы между ними. Вдалеке высились горы, переливающиеся в лучах солнца всеми оттенками зеленого. Он никогда еще не видел такого синего неба. Иногда так легко поверить в существование Рая.

Сын Ричарда Рикони глубоко вздохнул.

* * *

В то утро я тоже была в городе, правда, по своим собственным делам. Я пыталась сосредоточиться и купить все необходимое, толкая перед собой тележку в магазине “Три поросенка”. В каждом городке в горах есть свой такой магазинчик, и наш не слишком отличался от прочих – не слишком просторный, скромный и очень рациональный. Там можно было купить вино, пиво, все необходимое для суши и даже модный салат из шпината. Здесь торговали и мясом, и картофелем, и овощами. Я задержалась у прилавка, раздумывая, стоит ли приобрести двухфунтовую упаковку цыплят по такой цене, когда Джанин Тайбер прошла сквозь вращающиеся металлические двери, ведущие со склада в торговый зал.

Она держала в руке пюпитр из красного дерева в виде дощечки с зажимом, прижимавшим множество листков с записями. Несколько элегантных мужчин и женщин в деловых костюмах следовали за ней по пятам. Я покосилась на “Ролексы”, шарфы от Гуччи и запонки с бриллиантами. Джанин выглядела изящной и аристократичной в красивом льняном костюме и туфлях в тон. Ее белокурые волосы, как всегда в рабочие дни, были собраны на затылке золотой заколкой.

Я выругалась про себя. В тот день я надела кожаные сандалии, старые шорты из грубой ткани и футболку с портретом писателя Уильяма Фолкнера, приобретенную мной на книжной ярмарке. Великий гуманист мрачно взирал на мир с моих грудей. От меня все еще пахло коровьим бальзамом.

– Магазин “Три поросенка” является самым крупным потребителем продукции птицефабрики Тайбера в этом районе, – вещала Джанин на ходу. Она явно проводила экскурсию для инвесторов. В городе поговаривали, что после выхода мистера Джона на пенсию – а до этого момента оставалось не больше двух лет – его дочь планировала расширить компанию. Джанин и ее маленькая армия остановились, оказавшись недалеко от меня. Я стояла около тайберовских холодильников и загораживала им проход своей тележкой. Глаза Джанин недобро сверкнули.

– Доброе утро, – поздоровалась она.

– Доброе утро, – ответила я и кивнула сопровождавшим ее людям. Те уставились на меня. – Подождите минутку, и я уберусь с вашего пути. – Я начала маневрировать, пытаясь не задеть прилавок с мясом, у другой стены. Разумеется, я его толкнула. Колесо тележки застряло. Я дернула ее, потом пнула ногой. Джанин промолчала, но нетерпеливо поджала губы. Мое лицо пылало. Я освободила злосчастную тележку и тут же снова врезалась в прилавок. Несколько вакуумных упаковок с бифштексами упали на пол. Я охнула и принялась подбирать их.

– Вы регулярно делаете покупки в “Трех поросятах”? – обратилась ко мне женщина в красном шелковом костюме.

– Всю мою жизнь. – Я выпрямилась, держа в руках охапку пакетов, и начала раскладывать их обратно по местам.

Никто, включая и Джанин, не шевельнул и пальцем, чтобы мне помочь.

– Давайте проведем блицопрос покупателя, – предложила женщина в красном и подошла ко мне поближе. – Вы здесь покупаете продукцию птицефабрики Тайбера?

Я положила последнюю упаковку бифштексов на прилавок. С меня было достаточно. Я посмотрела на Джанин, потом на “Краснозорьку” и честно выпалила:

– Я не ем курятину.

Джанин обожгла меня яростным взглядом. “Краснозорька” удивленно выгнула бровь.

– Неужели? Позвольте узнать, почему?

– Мой отец выращивал кур по контракту с птицефабрикой Тайбера. Все детство я выгребала куриный помет и закапывала дохлых кур. Мы ели кур, потому что только они были нам по карману. Ежегодный доход от выращивания цыплят позволял едва сводить концы с концами. Разумеется, фермерам обычно особенно не из чего выбирать, потому что их курятники построены на заем, взятый в банке Тайбера, который, как вы понимаете, контролируется ими же. Фермер должен платить проценты по ссуде, поэтому жаловаться он не может. Это скрытая форма рабства, одобренная правительством. – Я улыбнулась. – Еще в детстве я поклялась: как только стану свободной, никогда в жизни больше не возьму в рот кусок куриного мяса.

Деловые мужчины и женщины смотрели на меня с осуждением. Я не сказала им ничего нового, я лишь поставила их в неловкое положение. У другого прилавка стояли миссис Грин, Хуанита и Лиза. Их плетеные металлические тележки сгрудились в кучу, словно коровы на водопое. Лиза зааплодировала.

– Держись и говори только правду, – негромко посоветовала она.

“Ну почему я всегда нарываюсь на неприятности? У меня их и так по горло”. Я просто сошла с ума. Квентин лишил меня рассудка. А эльфы ему помогли. Эта новость быстро станет общим достоянием.

Джанин по-настоящему разозлилась.

– Прошу прощения за то, что вы без предупреждения оказались втянутыми в наши местные распри. – В ее голосе слышался металл. – Уверяю вас, это вопрос исключительно личных разногласий, а не серьезные недоразумения между нашей компанией и фермерами, работающими на нас по контракту. На самом деле, птицефабрика Тайбера активно участвует в жизни округа, и все относятся к ней с любовью и уважением. К нашим служащим мы относимся как к членам семьи.

– Совершенно верно. Я ее дальняя родственница, и она относится ко мне как к своей прислуге, – подтвердила я.

После этого замечания я увидела в глазах Джанин неприкрытую ненависть. Война была объявлена. Она бы удавила меня на месте, если бы могла.

– Предлагаю двигаться дальше, – мягко произнесла Джанин Тайбер, и под ее руководством группа обошла меня и направилась к администратору магазина.

Тот немедленно увел всех в другой конец торгового зала. Через пять секунд Джанин снова стояла передо мной. Она бросила свой пюпитр на упаковки с мясом и уперла руки в бедра.

– Сначала ты при посторонних оскорбила моего отца, а теперь меня. Да, я уже слышала о твоем госте, этом нью-йоркском бандите, который ходит по улицам с ножом, трясет у всех перед носом своими деньгами и кричит на всех перекрестках, что эта Медведица – произведение искусства. Он, судя по всему, уверил тебя, что ты разбогатеешь благодаря этому куску металлолома. И ты из-за этого так себя ведешь? Бедная белая оборванка Урсула, все еще пытающаяся доказать, что чего-то стоит. И теперь ты возомнила, что нашла того, кто тебе в этом поможет. Люди не будут тебя уважать только потому, что ты окончила университет или удачно справляешься с собственным бизнесом. Ты провалилась, не смогла продавать книги, вернулась домой с пустыми руками, твой брат кончит дни в клинике для душевнобольных. Все, на что ты можешь надеяться, это подачка от гангстера. Поздравляю. Ты продолжаешь традицию семьи Пауэлл, подтвердив в очередной раз, что все твои родственники были людьми никчемными и нищими.