Что-то не так с Гэлвинами. Идеальная семья, разрушенная безумием - Роберт Колкер

Долгое время Мэтт управлял всеми светофорами Колорадо-Спрингс. Затем он объявил, что он – Пол Маккартни.

В 1977 году после припадка в доме Гэри Мэтт бросил курс керамического искусства в Лоретто-Хэйтс и теперь сидел дома вместе с Дональдом и Питером. Для двенадцатилетней Мэри – единственного здорового ребенка, остающегося в родительском доме – Мэтт уже не являлся защитником и покровителем. Он стал частью проблемы, источником опасности. Как-то раз Питер изводил Мэри, и она позвала на помощь Мэтта. Родителей не было дома, Дональд тоже отсутствовал. Два брата схлестнулись в гостиной, так же как в свое время это делали Дональд и Джим. Как только пошли в ход кулаки, причина драки потеряла значение. И Мэтт, и Питер разошлись не на шутку, в обоих появилось какое-то зверство, что-то, прежде невиданное для Мэри. Она была уверена, что они поубивают друг друга.

Для подобных ситуаций существовал единственный стандартный ход, уже хорошо известный Мэри. Она ринулась в родительскую спальню, заперлась и вызвала полицию. Как раз в этот момент к ней стал рваться Мэтт – полиция в доме его совершенно не устраивала. Она сидела, дрожа от ужаса, с телефоном в руке, а Мэтт, некогда самый любимый ее брат, пытался выломать дверь.

Полицейские приехали раньше, чем он смог добраться до сестры. Они увезли Мэтта в больницу. Для Мэри это был первый случай, когда она ощутила себя ответственной за госпитализацию брата. Ей казалось странным, что после стольких лет злости к ним всем она чувствует себя виноватой.

А еще Мэри удивлялась тому, что она действительно не хотела, чтобы братья искалечили друг друга. Несмотря на накопившуюся обиду, ей было не все равно.

Мэтта впервые положили в Пуэбло 7 декабря 1978 года. Через пять дней туда же угодил Питер – в третий раз за год. В тот год Дональд тоже то ложился, то выходил из Пуэбло. Трое братьев Гэлвин одновременно лежали в разных отделениях одной больницы и далеко не в последний раз.

С тех пор, оказавшись наедине с Мэттом и Питером, Мэри всегда запиралась в родительской спальне, пока домой не приходил кто-то еще.

Питер был всего на четыре года старше Мэри. На все предложения домашних он реагировал неизменно отрицательно, отказывался от любой помощи и игнорировал все советы. Он никогда не считал, что нуждается в лечении и сомневался в том, что каждые три недели ему действительно требуется инъекция флуфеназина.

К 1978 году, когда Питеру исполнилось восемнадцать лет, персонал больницы Пайкс-Пик уже хорошо знал всю семью Гэлвин, и в первую очередь Мими, неистово защищавшую всех своих сыновей. В промежутках между амбулаторными приемами Питер жил в родительском доме, пока ему это не надоедало. Иногда он становился настолько невыносимым, что его выгоняли. Тогда Питер отправлялся бомжевать под какой-нибудь мост или добирался автостопом до Вэйла и околачивался в центральной части городка.

В 1978 году Питер побывал в больнице примерно шесть раз. Очень недолгое время он провел в специализированном интернате CARES в Колорадо-Спрингс, куда его не приняли обратно после самовольной отлучки. 2 июля ссора с родителями по поводу приема флуфеназина закончилась тем, что Питер разбил четыре панорамных окна. Впоследствии он рассказывал, что «на самом деле не собирался скандалить, но как-то так получилось». Мими и Дон в очередной раз вышвырнули его из дому, однако теперь он был уже достаточно взрослым для госпитализации в государственную психиатрическую больницу в Пуэбло.

За время трех госпитализаций Питера сотрудники Пуэбло познакомились с обеими сторонами его личности. Он мог быть милым: «приятный, живой, ориентирующийся в ситуации и опрятный молодой человек, который правильно повел себя во время беседы». Но если речь заходила о семье, «общая линия его поведения становилась выраженно грандиозной и паранодальной», а далее «воинственной» и «крайне враждебной». Питер заявлял, что его приглашали на строительство тоннеля Эйзенхауэра[54], потом говорил, что решил поработать несколько недель горнолыжным инструктором, вскользь упоминал, что недавно выполнял лыжные трюки на съемках телесериала «Ангелы Чарли». Порой медперсоналу приходилось применять к Питеру смирительную рубашку, а когда ее снимали, он сразу же совершал попытку побега из больницы. Однажды ему удалось добраться до Ордуэя – маленького городка на тысчу жителей в шестидесяти километрах к востоку от Пуэбло. Там он кинулся на машину, потом попытался запрыгнуть на проезжавший грузовик и в итоге чуть не попал под колеса. В следующий раз Питер сообщил, что он агент секретной службы английской королевы. «На данный момент пациент представляет собой настолько глубоко погруженного в себя психического больного, что беседовать с ним бесполезно и непродуктивно», – гласит один из отчетов психиатров.

Однако, столкнувшись с «раздражительностью, капризностью, легкой гиперактивностью и манипулятивностью» Питера, врачи предположили, что, возможно, у него вовсе не шизофрения, а биполярное расстройство. Такой пересмотр диагноза означал появление новых проблем: крайне сомнительно, что Питер станет регулярно принимать литий, который тогда наиболее широко применялся при лечении этого заболевания. Кроме того, литий – один из немногих писхотропных препаратов, опасных даже при незначительной передозировке, а значит, Питеру нужно не только соблюдать порядок приема, но и делать мониторинг содержания лития в крови. Это представлялось маловероятным. А флуфеназин все же обеспечивал его более-менее стабильное состояние, поэтому врачи решили оставить диагноз «шизофрения», заключив, что «это различие в данный момент не имеет никакого практического значения».

В течение нескольких последующих лет Питеру прописывали лекарства от шизофрении, хотя вполне возможно, что он страдал совершенно другим заболеванием.

Когда Дональд не сидел дома или не находился на амбулаторном приеме в психиатрической клинике Пайкс-Пик, он по-прежнему разгуливал по окрестностям и проходил по двести с лишним километров за неделю. Наряду с религиозными фантазиями и проповедями, эти прогулки оставались постоянным атрибутом его жизни. В отличие от мест работы, которые исчезали, не успев толком появиться. Правда, время от времени скитания заканчивались для Дональда неприятностями. В сентябре 1978 года его доставили в Пуэбло после выяснения отношений с продавцом магазина спорттоваров. Он остался в больнице почти на три месяца после заявления, что вообще-то ближе к Рождеству собирается эмигрировать и отказаться от гражданства.

Спустя год Дональд снова попал в Пуэбло после ссоры с медсестрой в клинике Пайкс-Пик. На этот раз он заговорил о том, что многочисленные звезды в небесах указывают ему на особые объекты на земле, которые необходимы для обладания «адской притягательной силой». Дональд верил, что нужно найти эти объекты, разбить, растереть в пыль и съесть.

Его выпустили из больницы 7 января 1980 года, а уже в марте он снова оказался там. Шестая госпитализация в Пуэбло за