Сообщение о делах в Юкатане - Диего де Ланда

в храме, где они жгли ему многие курения и приносили многие дары и молитвы, проливая свою кровь, которой смазывали камень демона Сак Акантун. Они совершали многие танцы, и, как обычно, танцевали старухи. В этот праздник они делали снова маленькую молельню для демона или обновляли ее и в ней собирались приносить жертвы и дары демону и чтобы всем устроить торжественное пиршество (borachera), ибо этот праздник был общим и обязательными. Находились некоторые святоши (santones), которые по своей воле и по своему благочестию делали другого идола, подобного упомянутому выше, помещали его в другие храмы, где подносились дары и устраивалось пиршество. Эти пиршества и жертвоприношения они считали очень приятными своим идолам и средством освободиться от предсказанных несчастий.

[XXXVIII. Год со знаком Кавак]

В год, воскресной буквой которого был Кавак, а знамением Хосан Эк’, избрав князя для проведения праздника, они делали изображение демона, называемого Эк’-у-Вайеяб, и относили его на курганы из камня в западной стороне, где его оставили в прошлом году. Делали также статую демона, называемого Вак Митун Ахау (Uacmitunahau)131, и помещали ее в подходящее место в доме князя. Оттуда все шли в место, где было изображение Эк’-у-Вайеяб, очень украсив для этого дорогу. Подходя к нему, жрец и сеньоры кадили, как обычно, и обезглавливали курицу. Сделав это, брали изображение на жердь, которую называли яшек’ (Yaxek)132, и помещали на спину изображения череп, мертвого человека и сверху питающуюся трупами (carnicero) птицу, называемую к’уч (Kuch), в знак большой смертности, ибо этот год они считали очень плохим.

Они несли ее затем, таким образом, с горестью и благоговением, танцуя определенные танцы, среди которых танцевали один наподобие забрызганных грязью (cazcarientas)133 и поэтому они называли его шибальба-ок’от (Xibalbaokot), что значит «танец демона». Выходили на дорогу виночерпии, (escancíanos) с напитком сеньоров. Этот напиток они относили к месту статуи Вак Митун Ахау и ставили его там перед изображением, которое принесли. Тотчас начинали свои приношения, курения и молитвы; многие проливали кровь из разных частей своего тела и смазывали ею камень демона Эк’ель Акантун. Так они проводили роковые дни, и когда они проходили, относили Вак Митун Ахау в храм, а Эк’-у-Вайеяб в южную сторону, чтобы взять его на следующий год.

Этот год, буквой которого был Кавак и царствовал Бакаб Хосан Эк’, они считали, помимо предсказаний смертности, плохим (ruyn), ибо, говорили они, жаркое солнце должно было погубить поля кукурузы, а множество муравьев и птицы съесть то, что они посеяли; но так как это не должно было произойти во всех местах, в некоторых оказываласьпища, которую они доставали с большим трудом.

Демон заставил их как средство от этих несчастий делать [изображения] четырех демонов, называемых Чи Чак Чоб134, Эк’ Балам Чак135, Ах Канволь Каб136, Ах Булук Балам137, помещать их в храме, где они кадили им своими курениями и подносили им два шарика (pellas) из сока или смолы дерева, которую они называют к’ик’, чтобы сжечь, а также некоторых игуан, хлеб, митру, букет цветов и один из своих драгоценных камней138. После этого, чтобы справить праздник, они делали во дворе большой свод (bóveda) из дерева и наполняли его дровами сверху и по бокам, оставив среди них проходы, чтобы можно было войти и выйти. После этого многие мужчины брали связанные пучки прутьев, очень сухих и длинных; поместившийся сверху дров певец пел и извлекал звук из своего барабана, а бывшие внизу все танцевали с большой согласованностью и благоговением, входя и выходя через проходы этого деревянного свода. Таким образом они танцевали до вечера (hasta la tarde) и, оставив там каждый свою связку, уходили в свои дома отдохнуть и поесть.

С наступлением ночи они возвращались и с ними множество народа, ибо у них эта церемония очень уважалась. Взяв каждый свой пучок, они зажигали их, и каждый в свою очередь зажигал ими дрова, которые сильно пылали и быстро сгорали. Когда оставались одни пылающие угли, они выравнивали их и разбрасывали очень широко. Те, кто танцевал, собирались, и некоторые брались пройти босыми и голыми, как они ходили, по этим пылающим углям с одной стороны на другую. Некоторые проходили без вреда, иные обжигались, иные наполовину сгорали. Это они считали средством от своих несчастий и дурных предзнаменований и думали, что этот обряд очень приятен их богам. Сделав это, они уходили пить и опьяняться, ибо этого требовал обычай праздника и жар огня.

[XXXIX. Замечания о календаре]

Индейскими буквами, помещенными выше в главе 110, они обозначали название дней своих месяцев. Все вместе месяцы образовывали род календаря, которым они руководствовались как для своих праздников, так и для расчетов, торговли и занятий, как мы руководствуемся нашим, за исключением того, что они не начинали первый день своего календаря в первый день своего года, а гораздо позже. Они делали это из-за трудности счета дней во всех месяцах вместе, как видно в подлинном календаре, который я здесь привожу; ибо, хотя букв и дней в их месяцах 20, они имеют обычай считать их от 1 до 13. Они возвращались к 1 после 13 и, таким образом, делили дни года на 27 тринадцатидневок и 9 дней, без роковых139.

При этих возвращениях и запутанном счете удивительно видеть свободу, с которой те, кто знают [их], считают и разбираются. Особенно замечательно, что воскресная буква приходится всегда на первый день года, без ошибки или погрешности, и не приходится другая из 20. Они употребляли также этот способ считать, чтобы вести с помощью этих букв особого рода счет, который имели для веков и других вещей; однако хотя они и весьма интересны, но не дают много для нашей цели. Поэтому мы их оставим, сказав, что знак или буква, которой начинался их счет дней или календарь, называется Хун Имиш140; вот она

. Она не имеет определенного или обозначенного дня, на который приходится, ибо каждый раз счет изменяется, но тем не менее буква, которая должна быть воскресной, безошибочно приходится на первое [число] года, который наступает.

Первый день года у этого народа был всегда 16 число нашего месяца июля и первого [числа] их месяца Поп. Неудивительно, что эти люди, хотя и простые, у которых мы нашли достопримечательности в других вещах, имели также и представление о годе, как у других народов. По глоссе к Иезекиилю141, у римлян начало года январь, у евреев – апрель,