Удачная попытка - Карли Филлипс

Эрин позвонила Эвану и, как смогла, объяснила ему ситуацию. О Коуле она не сказала ни слова, не хотела злить начальника. Эван, само собой, спросил, где она находится, и Эрин пришлось сказать, что она не может ему об этом сообщить. Она пообещала, что будет на связи, а он, в свою очередь, что ее работу возьмут на себя другие сотрудники. Эрин было не по себе при мысли, что из-за нее должны страдать другие. Она и так слишком часто пропускала работу – то из-за раннего токсикоза, потом из-за ранения, а теперь еще и это.

А ведь еще придется брать отпуск по уходу за ребенком, и кто знает, сможет ли она работать в прежнем режиме после того, как вернется на службу. Стоит задуматься о том, что ее ждет, как голова пойдет кругом, и потому Эрин сознательно ограждала себя от подобных мыслей. Проблемы надо решать по мере поступления – так она считала. И в настоящий момент главной ее проблемой была преследовавшая ее психопатка, и, пока братья не найдут эту сумасшедшую, ей придется жить в неопределенности.

Заодно с Коулом.

Кто знает, куда он исчез, но она слышала, как сработала сигнализация, проинформировав ее о том, что он открыл одну из входных дверей и вышел из дома.

Эрин удивилась, когда несколько минут спустя на кухню вошла ее мать с полными сумками продуктов.

– Мама, глазам не верю! – обрадованно воскликнула Эрин.

Элла поставила сумки на кухонную стойку и повернулась к Эрин.

– Ну-ка, обними мамочку! – сказала она и широко раскинула руки, и, точь-в-точь как в детстве, Эрин ступила в распростертые материнские объятия.

Знакомый мамин запах наполнил ноздри, и у Эрин сразу немного отлегло от сердца.

– Как ты узнала? – спросила Эрин.

– Сэм позвонил и рассказал о том, что случилось. Он сказал, что у Коула есть ко мне кое-какие поручения, вот потому я здесь.

Эрин заглянула матери за плечо, но Коула не увидела.

– А где он?

– Я думаю, разгружает машину или уже заносит в дом всю твою новую одежду.

– Что?

Мать смотрела на нее растерянно.

– Он тебе не сказал? Коул обратился к Сэму, чтобы тот попросил меня отправиться в тот самый магазин, где мы покупали тебе одежду, и заменить все, что было испорчено, – объяснила Элла, тактично умолчав о том, как именно пришли в негодность ее новые вещи. Впрочем, Эрин деликатность матери не оценила. – Он велел купить все, что мы тогда отобрали, и добавить к ранее купленному все то, что, по моему мнению, может тебе понравиться. – Элла озорно подмигнула Эрин, давая понять, что целиком одобряет поступок Коула, и, отвернувшись, принялась разбирать сумки.

Эрин пребывала в ступоре.

– Коул сказал это?

Элла кивнула.

– И еще он забрал у меня счет. Одним словом, он все оплатит. А теперь закрой рот, а то муха залетит.

Эрин опустилась на ближайший стул. Действия Коула требовали осмысления. С одной стороны, его поступок можно было объяснить. Ей действительно нечего было надеть. Сейчас на ней были самые мешковатые из ее спортивных штанов на тесемке и одна из старых футболок Коула, которую он оставил для нее на кровати. Но проще было бы попросить Эллу купить пару самых необходимых вещей, чтобы ей было в чем ходить до того момента, когда она сможет сама поехать в магазин и докупить все необходимое.

Но заменить все? И добавить еще кое-что? И за все это заплатить из своего кармана?

– Это в нем говорит чувство вины, – вслух произнесла Эрин. – Ему кажется, что жизнь моя перевернулась вверх дном и одежду мою порезала какая-то истеричка, и все из-за него. Он винит во всем себя.

– Возможно, – прищурившись, сказала Элла. – А может, он хочет о тебе позаботиться, и его забота выразилась вот так.

Эрин поморщилась.

– Сомневаюсь.

– Ах ты, Фома неверующий. Даже твой брат был впечатлен, – укоризненно заметила мать.

– Сэм?

– Да. Он заметил, что сам бы до такого едва ли додумался бы. И тогда Майк сказал…

Эрин подпрыгнула.

– Не желаю слушать про гадости, что говорил Майк, – быстро сказала Эрин и принялась помогать матери раскладывать продукты по полкам.

– Нет, ты все же послушай. Майк сказал, что ни один мужчина не поступил бы так, если бы женщина, ради которой он все это сделал, не была бы ему дорога.

Эрин, убиравшая яйца в холодильник, замерла с яйцом в руке.

– Майк принял сторону Коула? Он сказал, что Коул дорожит мной в этом смысле? – потрясенно переспросила Эрин.

Эрин была свидетельницей того, как Майк извинился перед Коулом, но никогда не верила, что старший брат, готовый защищать ее от всего и всех, искренне простил Коула.

Элла кивнула:

– Ну конечно, затем Майк прошелся насчет Сэма, сказав, что тот женится только тогда, когда почувствует к своей избраннице нечто подобное.

– Кажется, я сейчас упаду в обморок, – пробормотала Эрин.

Элла прищелкнула языком, предусмотрительно захлопнув дверцу холодильника, которую Эрин так и оставила открытой.

– Что тебя так изумило? То, что Майк взял сторону Коула, или то, что твой брат прав, и Коул действительно на тебя запал?

Эрин закрыла глаза, мысленно взмолившись, чтобы все так и было, чтобы Майк оказался прав, и Коул действительно воспылал к ней чувством, таким же глубоким, как и Майк к Каре.

– Я знаю, что к нему чувствую, и знаю, чего хочу, и иногда мне кажется, что я на волоске от того, чтобы до него достучаться. Но тут что-то щелкает у него в голове, и он снова уходит в себя. Словно боится своих чувств.

– Возможно, так оно и есть. Помни, его родители не вместе, как мы с отцом. К тому времени как его мать вышла замуж во второй раз, Коул уже успел повзрослеть и набраться цинизма. И у него уже сформировалось негативное к себе отношение. Благодаря Джеду, конечно. Ты знаешь, как это бывает с впечатлительными детьми. Плохие родители могут испортить им жизнь надолго, если не навсегда.

– Коул как-то раз сказал мне примерно то же самое. Когда я спросила его, почему хорошее отношение к нему со стороны отчима не заставило его увидеть себя с лучшей стороны, не так, как видел его Джед.

«Когда тебе постоянно говорят, что ты дерьмо, ты и сам начинаешь в это верить. К тому времени как мы уехали от Джеда, у меня за спиной было шестнадцать лет, за которые я не слышал о себе от Джеда ни одного доброго слова».

Эрин поежилась при воспоминании об этом разговоре.

– Каждый раз, когда он меня отталкивает, я обещаю себе, что не стану реагировать. Но мне больно, и потому отвечаю ему тем же. – На этот раз противодействие вопреки закону значительно превысило действие. О чем Эрин искренне сожалела.

«До тех пор пока ты не готов назвать тебя и меня „мы“, не смей ничего от меня требовать. Потому что в одном ты прав. Я сейчас смотрю на тебя и думаю, что я действительно заслуживаю лучшего».