Влюбись в меня заново - Катя Саммер

И все же это не меняет накала. Под оленями любимый член. Готовый. Я опускаю руку и надавливаю, вырываю у Марата глухой стон.

- Я люблю тебя, Ален, - шепчет он, заглядывая в глаза.

Его слова пробирают до самого сердца, которое стучит как сумасшедшее.

По итогу в подсобке, где и без нас был беспорядок, мы оставляем настоящий хаос. Выходим довольные, помятые. У Марата свитер шиворот-навыворот. Натыкаемся с ходу на Ясю. Та оглядывает нас и театрально вздыхает.

- Слава богу! А то она меня не любит, она меня жалеет. Хорошо пожалела хоть?

Я краснею, но хихикаю. А Олейник закрывает от блаженства глаза.

- Отпад.

Ночь проходит волшебно. Я успеваю даже загадать под бой курантов желание. Сжечь записку и осушить бокал шампанского с пеплом. Марат подтрунивает надо мной и Ясей, но мы с ней переглядываемся в полной уверенности, что все сбудется.

Домой мы попадаем под утро, а в полдень Фил с Алисой уже поднимают нас с кровати. Парни обсуждают в гостиной дела, пока мы заливаем в себя несколько порций кофе.

Когда ребята вызывают машину в аэропорт, мы долго прощаемся и договариваемся обязательно съездить куда-нибудь вместе. Феликс опять шутит надо мной. Тянется поцеловать и просит держать себя в руках. Гаденыш! Правильно его Алиса называет.

Мы остаемся одни, и тогда Марат вручает мне конверт, в котором оказывается сертификат на кулинарные курсы моего любимого шеф-повара.

- Мы же договаривались без подарков!

- И ты первая нарушила договор!

- Сравнил, блин.

Марат скрещивает руки на груди и задирает бровь. А я сдаюсь и визжу как дурочка. Прыгаю на месте и бросаюсь на шею моему самому любимому мужчине на свете.

- Телефон на неделе возьмем тебе, как Карим заплатит. А пока с моим походишь.

- Я переживу и без айфона последней модели.

- А тебе никто не обещает айфон последней модели. Придется довольствоваться благами уровня «уже не нищеброд, но до высшего общества еще расти и расти». Если тебе нужен айфон последней модели, заведи себе какого-нибудь мажорика и вей из него веревки.

Я ухмыляюсь в ответ, готовая спорить хоть до упаду. Но в квартиру звонят.

- Мы еще кого-то ждем? – спрашиваю у Марата.

Он пожимает плечами. Идет открывать дверь, и я слышу его удивленный голос.

- Мама?

Мама? Мама Марата? Та самая, что жена Глеба Борисовича?

Меня бросает в холодный пот.

- Что ты здесь делаешь? – доносится из коридора голос Олейника.

- Это вместо «здравствуй, любимая мамочка»? Может, пакеты возьмешь?

- Охренеть, что ты тут набрала?

- Молодой человек, попрошу Вас не выражаться!

Пока эти двое выясняют отношения в дверях, я судорожно поправляю волосы, пытаюсь ладошками разгладить мятую майку, подтягиваю носки. А затем бросаюсь мыть посуду, что осталась после Фила с Алисой. Мысль о том, что буквально через минуту я столкнусь с главной женщиной в жизни Марата, внушает ужас.

Слава богу, первым на кухню с пакетами заходит он. Я дергаюсь, встречаюсь с ним взглядом. И этот бесстыдник наглым образом подмигивает мне.

- Мам, но зачем столько? Мы здесь с голоду не умираем. И вообще я обещал пригласить тебя. А приглашение, кажется, еще не поступало.

В следующий миг из комнаты будто выкачивают воздух.

Правду говорят о том, что муж и жена – одна сатана. Мама Олейника не просто заходит на кухню, она прямо-таки заплывает с гордо поднятой головой и идеальной осанкой. В стильном брючном костюме цвета слоновой кости. Боже, да она фору Кейт Миддлтон даст.

- Ты сказал, что будешь ждать меня в Новом году. Он наступил. А продукты вместо подарков, которые ты запретил дарить. О, здравствуй, дорогая!

Женщина совершенно спокойно подходит ко мне, приобнимает за плечи и, не касаясь губами, целует в щеку.

- Какая же ты красивая! Вкус у моего сына от меня. Отца Марата я как ни приучала к прекрасному, все бесполезно. Разве что со мной не прогадал.

Смех, похожий на перезвон колокольчиков, разносится по комнате. Выдавливаю улыбку в ответ. Вроде бы все держатся настороженно, но не враждебно. Это радует.

- Светлана, - представляется женщина. – А ты, я полагаю, Алена. Много слышала о тебе.

Я пытаюсь уточнить ее отчество, но она возмущается, что еще молода для подобных обращений.

После мы около десяти минут разбираем пакеты, в которых даже постельное белье из египетского хлопка обнаруживается.

- Попробуешь раз, и больше никогда не сможешь спать на чем-то другом! – доказывает она Марату, который смеется в голос.

- Мама, с Аленой я усну хоть на голом асфальте.

Черт, я краснею. Потому что моей персоне уделяют слишком много внимания. Замечаю едва уловимую ухмылку на лице Светланы.

- Может, хватит подарков? – он скептически осматривает заваленный стол.

- Бог мой! Забыла самое главное!

Женщина тотчас исчезает с кухни. А возвращается, уже держа брелок в руках. Ключи от машины Марата!

Правда, удивляюсь только я. Он, видимо, чего-то подобного ожидал. Даже не двигается, чтобы забрать их.

- Это лишнее. У меня все равно нет денег оплатить штрафстоянку.

- Не нужно ничего оплачивать. Машина перед подъездом. А ты думал, на чем я приехала?

- На такси.

- Боже упаси!

- Мам!

- Давай не вредничай. Хватить ездить на той убийственной штуке, тем более зимой. Плевать на себя, так обо мне и Алене подумай!

- Я же не дурак выезжать на мотоцикле в мороз или плохую погоду.

- Надеюсь, ты меня услышал.

Светлана твердо стоит на своем и кладет ключи на столешницу. Теперь понятно, в кого Марат такой вредный и упертый.

Время пролетает незаметно. Я завариваю чай, Олейник вскрывает пирожные и зефир. Светлана расспрашивает сына обо всем подряд. Как дела у Фила, что за место, в котором он сейчас работает, какие у нас планы на праздничные дни. Иногда и мне выпадает честь отвечать. Я с достоинством – ну вроде бы – переношу допрос. Правда, меня слегка заносит в разговорах про учебу. Но мама Марата настаивает, чтобы я продолжала, потому как ей «действительно интересно». Не похоже, что врет.

И все же, когда звонит телефон, с облегчением выдыхаю. На экране светится имя Розы. Я выхожу в коридор, чтобы ответить.

Подруга сообщает, что вернется от родителей не раньше седьмого числа и желает приятных выходных. Разговор занимает немного времени. Я еще с минуту топчусь в прихожей. А когда решаю все-таки вернуться, слышу раздраженный голос Марата и торможу в паре шагов. Прямо за дверью.