«Колыбель» Победы - Герман Романов

Ожидаемое наступление немцев должно начаться в самое ближайшее время, судя по всему, счет идет не на дни, на часы. Предполагаемый удар на Пылтсамаа сосредоточенной танковой группировки противника моментально встревожил Шумилова – его корпус сразу же попадал в окружение, чего до этого дня он старательно избегал, отступая в Литве, как только видел, что фланги охватываются врагом. А тут нешуточная сила – сразу четыре танковых и моторизованных дивизии, более двухсот танков. Может быть, командарму‐8 генералу Собенникову и удастся не допустить прорыва, все же получил пару свежих дивизий и полдесятка бригад, но вот какой ценой?! Все же немцы все эти недели показывают, что их танки рвут любую оборону, их невероятно трудно сдержать, особенно когда поддерживает авиация.

Перед глазами Шумилова встали горячие июньские дни – удары врага с воздуха были катастрофичными. Подходившая к фронту 48‐я дивизия тогда сильно пострадала от атак «лаптежников», что с включенными сиренами, с леденящим воем пикировали на разбегающихся от страха в разные стороны красноармейцев. Сильно пострадали и отступающие от границы 11‐я и 125‐я дивизии, особенно автотранспорт и обозы – лошади бились в упряжках от охватившего животных ужаса.

И противостоять в воздухе было нечем – стремительное наступление немцев заставляло истребительные полки перебазироваться, зачастую танки с крестами на броне настолько быстро подходили к нашим аэродромам, что там попросту бросали неисправные самолеты, которые даже из-за мелких поломок не могли взлететь. В Риге он сам видел площадку, на которой крыло к крылу застыли два десятка И‐16, на вид вполне целых, но так и оставшихся на земле безучастно дожидаться подхода врага.

Устоять под такими совместными ударами авиации и танков смогли лишь в Псковско-Островском укрепрайоне, там ведь задолго до этой войны построили больше полутора сотен бетонных коробок дотов, заняли заранее свежими дивизиями с танками 1‐го мехкорпуса, да десятки тысяч горожан и колхозников до сих пор роют траншеи. В Эстонии такое возможно только на отдельных участках – слишком протяженная линия фронта. У него почти сто километров на две дивизии и пару бригад, считая за последнюю прибывший УР. У Собенникова, конечно, намного лучше, но все же по 25 километров на дивизию, пусть с болотистыми участками и редкими дорогами через леса, это многовато выходит.

– Трудно придется, – пробормотал генерал, медленно прохаживаясь по КП. А тут еще задача и самим готовить наступление против немцев. Перевес пока на нашей стороне. У немцев южнее Эмбаха всего одна пехотная дивизия – высылаемые разведгруппы взяли уже несколько «языков», одного из них, лейтенанта из службы связи полка Шумилов допрашивал через переводчика. Атаки с трех сторон фашисты не выдержат, отступят, но вот далеко ли пройдут его части, если со спины ударят танковые дивизии. Драться против них перевернутым фронтом?! Вряд ли у него получится – тылы ведь на левой стороне Эмбаха останутся. Следовательно, стоит приберечь не один, а два полка 48‐й дивизии и пододвинуть чуть поближе к Пылтсамаа. Успеть ими поддержать части 10‐го корпуса генерала Николаева, если прорыв станет для всех очевидным. Это единственное, чем он может помочь и «соседу», и себе – по крайней мере выиграть немного времени для перегруппировки.

– Надейся на лучшее, готовься к худшему, – тихо произнес генерал, уже понимая всю сложность будущего разрешения неминуемого кризиса. Самое страшное, что может произойти, – это когда наступающим войскам наносят смертельный удар в спину…

Командующий 11‐й армией генерал-лейтенант Гловацкий

Порхов

– Мы с вами не ошиблись в своих расчетах, Николай Михайлович! Час назад фашисты нанесли удар по 8‐й армии, причем на широком фронте. Пока только одной пехотой, лишь в направлении на Пылтсамаа отмечены их танки – в небольшом количестве. Думаю, сразу же после прорыва левого фланга армии немцы введут свою подвижную группировку в глубь Эстонии!

Негромкие слова Ватутина отчетливо звучали в звенящей тишине, что воцарилась в кабинете. Гловацкий курил, навалившись на спинку кресла, сам напряженно размышлял.

«Ход боевых действий идет теперь иначе, чем в реальности, совсем по-другому. Тогда немцы были на Лужском рубеже, усиленно закреплялись на захваченных плацдармах. И в начале августа ударили с них, за три недели подойдя к Ленинграду. Сейчас они топчутся под Псковом и Островом три недели, и откровенно отказались от новых попыток штурма. А вот в Эстонии события разворачиваются и идут, скажем так, почти по «старому графику». Удар нанесен в точности такой же, как и было, но только гораздо большими силами при поддержке главных сил 4‐й танковой группы Гепнера. Но тут все понятно – надо ведь танковые дивизии задействовать, и так все расписание блицкрига затрещало по швам. Это они от безнадеги стали тут метаться, один корпус туда, другой обратно, вертят как барабан «Спортлото». Как ни крути – но причина в большом количестве боеспособных дивизий РККА, которых раньше били поодиночке, но вот сейчас столкнулись с «веником» из них, как в старой народной притче. А еще маршала Ворошилова в косности упрекают – тогда народное ополчение дивизиями создавали и в бой сразу бросали от полнейшей безнадежности, потеряв в приграничных сражениях большинство кадровых соединений РККА. Сейчас есть шанс исправить ситуацию здесь – а это не может не повлиять на общий ход войны!»

– Что будем делать, Николай Михайлович?

– Что и делали, Николай Федорович, – готовить наше наступление, два дня ведь всего осталось. Знаешь, в юности довелось посещать шахматный кружок. Весьма интересная игра, думать учит. Так вот – в ней два понятия имеется, которые как нельзя лучше подходят к военному делу.

– Какие? Интересно было бы узнать.

– Любое наступление на фланге может быть отражено контрударом в центре, и наоборот. Допустим, немцам удается опрокинуть наш 10‐й корпус, и их танки начинают продвигаться к Нарве и к побережью Финского залива. Неприятно? Вне всякого сомнения! А теперь перевернем шахматную доску и представим себя на месте противника. Вот русские сами наносят сходящиеся удары от Пскова и Острова. Хорошо, если центральный участок выстоит, а если нет и его прорвут на всю глубину, сразу окружив несколько дивизий. И каково будет решение, Николай Федорович, будь ты на месте фельдмаршала фон Лееба?! Что ты предпринял бы в ответ?

– Постараться заткнуть дыру резервами!

– А их у него нет, вернее, достаточно сильных. Пара дивизий найдется, но не больше. Нам ведь известны все 26 дивизий группы армий «Север», три охранные считать не будем. И практически все они уже задействованы. Так что корпус, может, еще найдут, передадут из резервов главного командования вермахта, но никак не больше.

– Тогда развернуть от Пушкинских Гор 56‐й моторизованный корпус и ударить им на север!

– Верное решение – фланговый контрудар заставит русских прекратить движение к Вильянди. Или, по крайней мере, сделает состояние штаба СЗФ крайне нервозным. И вот тут все зависит от действий 41‐го моторизованного корпуса нашего давнего знакомца Рейнгардта. Как он поступит, видя перед собой Пылтсамаа, ведь желанный прорыв состоится?!