К северу от любви - Галина Владимировна Романова

Ругательства, рвущиеся наружу, не могли охарактеризовать его как интеллигентного, образованного человека. Врача! Врача человеческих душ. Только, собственно, это заставило его сдержаться и не обложить все вокруг матом, когда Харитонов подвел его к низкому кустарнику и, указав на него рукой, произнес:

– Вот…

– Что это? – повторил вопрос Илья Иванович.

– Это кустарник, – просто ответил Харитонов. – Только теперь это другой кустарник. Раньше, чуть больше десяти лет назад, здесь рос другой – высокий. Целые заросли. Кажется, это был американский клен. Не могу сказать точно.

– А теперь здесь растет другой – аккуратно подстриженный сотрудниками управляющей компании. И?!

Его ноздри раздувались, легкие не справлялись с гневом, он задыхался. Вместо того, мать его, чтобы ехать на встречу с нанятым им человеком, потому что у того было что рассказать, он стоит посреди какого-то двора. В микрорайоне, который прежде никогда не посещал. Зачем, боже помилуй?! Стоит и слушает полный бред бывшего уголовника.

– Илья Иванович, вы настроены очень воинственно. Мне тяжело сосредоточиться и рассказать вам все по порядку. – Харитонов выглядел расстроенным. – Я не очень хороший рассказчик, хотя и работал педагогом. Когда-то… И, возможно, начинаю не с того места. Но…

– Где мы? – Степанов завертел головой. – Район не старый. Но я здесь никогда не был.

– А вот мне приходилось.

Харитонов подошел к старому, чахнувшему и явно забытому среди молодых насаждений дереву и прислонился спиной к стволу.

«Они идеально дополняют друг друга, – ядовито подумалось Степанову. – Оба высохшие, чужеродные среди буйной молодой жизни. По дереву плачет топор. По Харитонову новый срок…»

– В тот день я забрел сюда совершенно случайно, – отвлек его от мстительных мыслей голос Харитонова. – Просто прогуливался после тяжелого дня. С одним учеником у меня вышел конфликт. Знаете… Такой избалованный мальчик из очень обеспеченной семьи и… А, неважно. В общем, я прогуливался. Услышал вскрик. Пошел на него. И…

– И? – Степанов начал понемногу прозревать. – Вы хотите сказать, что здесь убили Ангелину Иванову?

– Да. – Рука Харитонова вытянулась в сторону тротуарной дорожки. – Вот в этом месте. Тогда такого шикарного тротуара еще не было. Асфальт прикатали наскоро. И она… Красивая и мертвая. Я был в такой панике, не знал, что делать! Я просто обезумел! Но отчетливо слышал, как сквозь кусты кто-то убегает.

– Какие кусты? – Степанов ткнул пальцем в сторону низкой живой изгороди. – Эти?

Харитонов оттолкнулся от дерева, зло глянул на доктора.

– Я же сказал вам, что тогда заросли были густыми и высокими. Их еще не вырубили и не поменяли на эти! Илья Иванович, ну что же вы так туго соображаете? – упрекнул его бывший зэк.

И упрек его вдруг не обидел. Доктор уставился на тонкую тропу, выбитую миллионами шагов, извивающуюся от кустарника и исчезающую за углом крайнего дома.

– Вы знаете, что это? – тоже уставился на тропу Харитонов.

– Тропинка.

Степанов пожал плечами и нащупал в кармане пиджака мобильник: ему требовалось срочно позвонить. Время назначенной встречи приближалось, человек, которого он нанял, может не дождаться и уехать по своим делам, а потом упустить что-то важное, попросту забыть. Его же интересует любая мелочь. Каждая деталь.

Надо позвонить…

– Нет. Это не просто тропинка, – помотал головой Харитонов. – Это многолетняя привычка живущих здесь людей. Маршрут, проложенный памятью. И засевай ее цветами и травой – не поможет. По этой тропе ходили и будут ходить. Тогда по ней убежал ее убийца. И я очень хочу выяснить: куда он убежал. Вы со мной, Илья Иванович? Идемте?

Ну что поделать с этим настырным человеком!

Степанов достал мобильник, нашел нужный номер и нажал вызов.

– Я задерживаюсь, – извиняющимся тоном пояснил он, осторожно перешагивая через низкую живую изгородь и следуя за Харитоновым по тропе. – У вас что-то важное? Что-то узнали?

– Да. – Голос в трубке вибрировал от волнения. – Я нашел ее машину! Машину вашей бывшей пациентки!

– О господи! – Степанов резко остановился и, ни минуты не раздумывая, повернул обратно. – Я сейчас приеду. Где машина?

– В одном из дворов. Смотрю сейчас прямо на нее. Чистенькая. Вымытая. На ходу.

– Откуда известно?

– Так на ней ездят, Илья Иванович. Постоянно ездят.

– Кто?!

Он резко затормозил у кустарника, едва не упав. За спиной его громко звал по имени Харитонов, призывая вернуться. Он лишь махнул рукой в его сторону, перешагнул изгородь и трусцой двинулся к своей машине.

– Не поверите, Илья Иванович! На машине вашей пациентки ездит ее сожитель.

– Сергей?!

Степанов добежал до машины и привалился боком к водительской двери – у него перехватило дыхание от непривычной дистанции с препятствиями. От новостей, способных перевернуть ход следствия и стать сенсацией в криминальных СМИ, у него плыло перед глазами.

– Имен у парня много, судя по всему. Женщина, с которой он выходит из дома и которую возит на машине вашей бывшей пациентки, называет его Иван. И ее дети зовут его дядя Ваня.

– Так, срочно вызывайте полицию! – Илья Иванович влез в машину, завел двигатель. – Хотя не надо. Я сам! Уже еду. Диктуйте адрес…

Харитонов с сожалением смотрел на отъезжающий автомобиль, на котором приехал сюда. Степанов соскочил, как сказали бы его бывшие сокамерники. Ни одного сочувствующего рядом. Никого, кто мог бы подтвердить его алиби на этот час. А камер тут нет, черт бы все побрал!

Он повернул голову влево, в сторону подъездов крайнего дома. Женщина с собакой. То, что нужно. Она его вспомнит, если вдруг понадобится.

– Простите меня. – Подойдя к ней ближе, Харитонов замер в пяти метрах с прижатой к груди рукой. – Давно не был здесь. Тропинка, как и раньше, выводит на соседнюю улицу?

Ей хватило тридцати секунд, чтобы решить, общаться с ним или нет.

– А куда же ей еще вести, как не на параллельную улицу, – с легким вызовом отозвалась она и на всякий случай подтянула за поводок собаку поближе.

– Спасибо. – Он попятился, все так же прижимая руку к груди. – А то смотрю, все вроде бы изменилось. Живая изгородь. Цветы. Детская площадка. А тропинка все так же виляет.

– Людей не отучить ходить привычным маршрутом, – с легкой обидой проговорила женщина и, нагнувшись, подхватила пса на руки. – Только теперь там забор поставили высоченный. Склады магазинные огородили.

– А как же народ топает? – Он улыбался ей приветливо и мило, мысленно взывал к ее памяти: запомни, запомни, запомни. – Тропа-то не зарастает.

– А что народ? Выломали дыру в заборе, метр на полтора. Через нее все и лазают. Ну неужели три остановки на автобусе туда ехать, господи помилуй! – возмутилась она. – Магазин в шаговой доступности, а они забором обнесли.