К северу от любви - Галина Владимировна Романова

– Ну что, гражданин Мячин? Вы будете сотрудничать со следствием или продолжите валять дурака?

Дорофеев устал от всех этих чертовых фигурантов, что сплелись тесным клубком и морочили ему голову уже больше месяца. Сейчас, конечно, уже все более или менее прояснялось, но легче не становилось. Информация поступала каждый час, да такая, что волосы на голове шевелились.

Этого вот артиста за шиворот приволок в отдел психотерапевт Степанов. На вопрос о том, как он посмел вопреки всем процессуальным требованиям так самоуправничать, тот коротко ответил:

– Наряд по вызову ехать отказался. Бросили трубку, не дослушав. Пришлось самому задерживать преступника.

Преступник, поначалу оравший, что всех засудит и уволит к чертовой матери, теперь рыдал и каялся.

– Да, да, согласен. Я Нину окучивал не просто так. Я ее сразу срисовал, еще когда она тряслась у магазина поздно вечером. Я же профессионал, у меня глаз наметанный. Она одинокая, нормально обеспеченная, влюбилась в меня. Я и решил у нее на зиму остаться. И в планах не было ее кидать на деньги. Просто, думал, сольюсь по весне, и все.

– И параллельно завели роман с многодетной матерью, – покивал недоверчиво Дорофеев. – Она для каких целей? Готовила вкусно? Обстирывала? Для нее и ее детей вы были Ваней? Не стыдно? Она на трех работах ломается, детей тащит, а ты их обжирал, сволочь! Дать бы тебе в зубы, Мячин, да не могу.

Дорофеев от злости соскочил на «ты» и с неприязнью уставился на красавца, что сводил с ума женщин. В соплях, слезах, жалкий, съежившийся. Гадкое зрелище.

– Она мне по-настоящему понравилась, – неожиданно подал голос Мячин и глянул серьезно. – И дети хорошие, воспитанные. И она классная. Веселая. Все с улыбкой. Я помогал ей. И руками, и деньгами.

– Деньгами, которые украл из квартиры Нины Кусковой?

– Ну… Частично. Отрицать не стану. Ну, во благо же – для детей. Форму в школу двоим купили. Обувь на осень. А еще я на работу устроился и даже зарплату одну принес в дом.

– Молодец какой, – сморщил лицо Данила. – А машину, на которой новую семью возил, забрал сразу после убийства? Или когда, Мячин?

– Утром… Утром забрал, – часто-часто замотал головой Мячин. – Нинка ночевать не явилась. Телефон выключен. Тачки на стоянке нет. Думаю, загуляла баба. Тут ее доктор начал в дверь молотить. Решил я, пора сваливать. Пусть она сама со своими мужиками разбирается. Я вещички особо ценные взял. А что? Почему нет? Она должна мне была за то время, что я ее нытье слушал. Одинокая же, да? Ни забот, ни хлопот, ни детей, никого. Живи и радуйся. А она ноет и ноет, ноет и ноет. То следят за ней, то напрашиваются на встречу, то сомнения у нее. Пипец какая сложная! Вот я и решил зимы не ждать и свалить. Выхожу утром на улицу, тачка ее стоит на стоянке. Я перепугался, если чё. Думаю, Нинка из машины вылезет, и я с котомкой. А там ее вещички, деньги. Решил на опережение сыграть. С улыбочкой подхожу к машине, там никого. И ключи в замке зажигания. Я офигел, если честно. Покрутился там пару часов поблизости. Нинка не пришла. Я еще за теликом в хату сгонял и центром музыкальным, сел в тачку и уехал. Документы в машине. Страховка без ограничений. А чего не покататься! Думаю, верну, если она позвонит. Она не позвонила.

Дорофеев устал изумляться такой беспринципности. И ведь под суд не отдашь мерзавца. Заявлений от пострадавших не поступало, и об угоне автомобиля никто не заявлял. Алиби на ночь убийства у Мячина подтвердилось.

– Что было необычного в машине, когда вы ее погнали на мойку?

– Ну, я уже рассказывал: мойщик под задним сиденьем обнаружил лужу крови. Словно кто-то лежал там на полу: кровь, трава. Начал задавать вопросы. Я говорю, на охоте были, уток настреляли.

– В багажнике было чисто?

– Да. Багажник чистый. Передок весь тоже. А вот на полу сзади между передним рядом сидений и задним – кровь.

– Он все помыл, – удрученно покивал Мячин.

– И вам никуда не кольнуло, что это может быть кровь Нины? Что ее убили?

– Ага, как же! Убили, в тачке куда-то отвезли, а тачку потом перед домом на стоянку поставили? Кто же такой дурак-то?

Ты! Это рвалось с языка Дорофеева. Но он знал, что это не Мячин убил Кускову. Кишка тонка.

Убийца очень хитер и расчетлив. Он вернул машину во двор не случайно – знал природу этого создания, что тот не преминет воспользоваться брошенной машиной. И плевать ему на пятна крови, на то, что Нина куда-то подевалась. Плевать!

– Вы сказали: пусть она сама со своими мужиками разбирается.

– Ну сказал.

– Кого имели в виду?

– Доктора ее и этого – свидетеля. Он тоже названивал ей. И, сука, всегда звонил с автомата. Хитрый, сука. Телефон свой не хотел светить. Ясно же. Весь такой услужливый.

– О ком речь?

– Не знаю имени. Они вместе десять лет назад в суде были. Когда кого-то сажали за Нинку.

– И вы его не видели ни разу?

– Видел. И узнаю, если чё, – встрепенулся Мячин. – Он надоедливый такой. Скользкий. Это Нина сама так его охарактеризовала. Все чего-то ему обсудить надо было. Поговорить. Она вспоминать не хотела ни о чем, а он надоедал и надоедал.

Дорофеев порылся в фотографиях, разложенных перед ним на столе. Выбрал в ряд пять штук.

– Есть он среди них?

– Вот этот, – тут же ткнул пальцем Мячин.

– Точно?

– Сто пудов! У меня отличная зрительная память. Это, простите, профессиональное, – не без пафоса заявил Мячин и тут же сгорбился, застыдился под взглядом Дорофеева.

– А сомнения? Какие ее постоянно глодали сомнения, которые выводили вас из себя?

Майор отложил фото, в которое ткнул пальцем Мячин, в сторону и требовательно глянул, призывая не соврать.

– Ну… Ныла, что, возможно, ошиблась тогда, давно. Типа, человека того, что пырнул ее ножом, толком и не видела. – Мячин беспечно подергал плечами. – Мол, одеколон только почуяла, и все. Но все так подвели ловко, что ей не дали времени подумать. А она вот сейчас уже ныла, что тогда тот запах был моден и им каждый четвертый пользовался. И что теперь этот дядя вышел из тюрьмы и станет мстить. А это он ее, да?..

Мячина решено было подержать под стражей. Много неясностей было вокруг нападения на Кускову. Получалось, что пасынок участкового не соврал, Нину привезли и оставили в кустах уже смертельно избитой. И она перед смертью проговорила: «Это он, это снова он».

Кого же она имела в виду, если сомневалась в виновности Харитонова? Или все же ее смертельно избил Харитонов?

– Может, она догадалась, кто на нее напал тогда, товарищ майор? – подал голос из своего угла его помощник. – Поэтому и погибла?

– Может быть, так. А может быть и иначе. Пока не соберем всю информацию, не подтвердим ее фактами, Мячин будет сидеть в СИЗО. Она запросто, не вовремя вернувшись, могла застать его за грабежом. И ему ничего не оставалось делать, как проломить ей голову. Вывезти, бросить в укромном месте и разыграть перед нами комедию. Не забывай, кто он. Брачный аферист!